— Моя девушка сообщила мне кое-что интересное, — проговорил он, заговорщически понизив голос.
— Как ее зовут, кстати?
— Соня.
— И что же сообщила тебе Соня?
— Когда эксперты обшаривали канал, они нашли пластиковую бахилу — знаешь, такие, на резинке…
— Знаю… — Шивон кивнула. — Вечно эти криминалисты вопят, что мы, мол, оставляем на месте преступления всякий мусор, а сами…
Гудир покачал головой:
— Соня сказала — эксперты ни при чем. На пластике обнаружили кровь. Во всяком случае — что-то похожее на пятна крови.
— Ты хочешь сказать, что нападавший был в бахилах?
Гудир кивнул, и Шивон глубоко задумалась. Специальные комбинезоны, пластиковые колпаки и бахилы, одноразовые перчатки — криминалисты использовали все это, чтобы не оставлять на месте преступления следы, которые могли бы исказить картину происшедшего. Но если нападавший тоже облачился в подобный костюм, он мог не бояться, что на его одежде останутся следы крови, волокна, волоски жертвы. Выбросить такой костюм, а еще лучше — сжечь, и шансы преступника остаться безнаказанным существенно повышались.
— Ну-ка, перестань думать о том, о чем ты думаешь! — резко сказала Шивон, обратившись к Гудиру со словами, которые сама много раз слышала от своего старшего товарища. — Это нападение не имеет никакого отношения к инспектору Ребусу. Вернее, это он не имеет к нему отношения.
— Я и не говорил, что имеет, — обиделся Гудир.
— Ладно, проехали… Что еще сказала Соня?
В ответ он пожал плечами. Шивон прищурилась и взмахнула рукой. Гудир понял намек и обернулся, но стол, за которым он работал, за время его отсутствия обрел нового владельца. Кипя праведным гневом, Гудир отправился на поиски захватчика, а Шивон подхватила сумку, надела куртку и спустилась на первый этаж. Выйдя из участка, она сразу увидела машину Ребуса, припаркованную у тротуара. Коротко улыбнувшись, Шивон открыла пассажирскую дверцу и забралась в салон.
— У тебя телефон выключен, — сказала она.
— Позабыл включить, — ответил Ребус.
— Ты уже слышал? В канале нашли пластиковую бахилу.
— Шэг меня уже допрашивал, — кивнул Ребус, доставая и включая мобильный телефон. — Стоун тоже присутствовал. По-моему, мерзавец получал от этого изрядное удовольствие.
— Что ты им сказал?
— Правду, одну только правду и ничего, кроме правды.
— Это очень серьезно, Джон!..
— И я знаю это лучше, чем кто бы то ни было, — пробормотал Ребус. — Но по-настоящему опасной ситуация станет, только когда они выяснят, что раньше эта бахила хранилась в багажнике моего автомобиля.
— Ты сказал «когда», а не «если»…
Шивон с ужасом уставилась на него.
Ребус кивнул:
— Сама подумай… Эту несчастную бахилу подкинули на место преступления только затем, чтобы вернее привязать меня к происшествию с Кафферти. Замок в моем багажнике испортился несколько месяцев назад — именно поэтому я держу там только костюм для работы на месте преступления.
— И старые туристские ботинки, — добавила Шивон.
— И старые туристские ботинки, — согласился он. — И можешь быть уверена: если бы для их целей понадобился мой ботинок, они бросили бы в канал его.
— Кто это — «они»? — уточнила Шивон. — Ты по-прежнему считаешь, что это Андропов?
Ребус с силой потер ладонью лицо. Только сейчас Шивон обратила внимание на темные тени под глазами, покрасневшие белки и отросшую седую щетину.
— Только доказать это будет чертовски сложно, — сказал он наконец.
Шивон кивнула в знак согласия. Довольно долго оба сидели молча, потом Ребус спросил, как дела в участке.
— Как обычно. Старр и Макрей целый час о чем-то трепались.
— Не о чем-то, а о ком-то. Я, во всяком случае, уверен, что мое имя упоминалось неоднократно.
— Я не знаю. В это время я слушала ту, другую запись выступления Федорова.
— Приятно узнать, что и ты иногда работаешь.
— Кроме самого Федорова, Риордан записал кое-какие разговоры в публике, и мне показалось… показалось, что там кто-то разговаривал по-русски…
— Вот как?
— Да. Я решила съездить в «Силу слова» и уточнить, кто из соотечественников Федорова мог присутствовать на их вечере.
— Тебя подвезти?
— Конечно.
— Но сначала сделай мне одно одолжение. Мне нужна запись выступления Федорова в Поэтической библиотеке. Ты сможешь ее взять?
— Да. А зачем?
Ребус рассказал о Скарлетт Коулвелл и о последнем стихотворении Федорова, которое та хотела перевести.
— Хочешь попасть к ней в друзья?
— Принеси лучше запись.
Ребус вздохнул. Шивон уже открыла дверцу, но на секунду замешкалась.
— На вечере для «Силы слова» Федоров читал «Шотландскую славу» Бернса, — сказала она.
— Я знаю это стихотворение. — Ребус кивнул. — Оно о том, как англичане нас купили. Когда панамская колония[22] прекратила свое существование, Шотландия потеряла колоссальную сумму. Англичане согласились заплатить наши долги, но только при условии, что мы объединимся в одно государство.
— И что в этом плохого?
— Я все время забываю, что ты англичанка… После этого объединения мы перестали быть нацией, Шивон.
— И превратились в сборище жуликов и негодяев?
— Если верить Бернсу, то да.
— Похоже, Федоров тоже был шотландским националистом.
— Может быть, история Шотландии напомнила ему родную страну, проданную за горсть презренных денег…
— Андроповым проданную?
Ребус пожал плечами.
— Принеси же, наконец, этот диск, Шивон!
37
Книжный магазин «Сила слова» оказался небольшим и довольно тесным. Ребус постоянно боялся, что если он не будет осторожен, то опрокинет какую-нибудь полку или рекламный стенд. Женщина за кассой уткнулась носом в какую-то книжку под названием «Лабиринт». В ответ на вопрос Ребуса она сообщила, что работает здесь неполный день и на поэтическом вечере Федорова не была.
