Когда Ребус уходил, обе женщины еще смеялись.
В девять часов начались песни под караоке. Ребус вышел в туалет и почувствовал, как холодит спину влажная от пота рубашка. Галстук он давно снял и сунул в карман пиджака, а пиджак повесил на стул возле бара. Состав гостей понемногу обновлялся. Кто-то уходил, чтобы немного проветриться перед дежурством, кого-то вызвали по пейджеру или по мобильнику, кто-то, наоборот, только что приехал, отработав смену и переодевшись. Девушка-сержант из диспетчерской в Сент-Леонарде появилась в короткой юбке, и Ребус впервые увидел ее ноги. Приехала также шумная четверка старых друзей Уотсона, работавших с ним еще в Западном Лотиане. Они привезли пачку фотографий двадцатипятилетней давности. Среди нормальных снимков оказалось несколько смонтированных: голова молодого Фермера Уотсона была приделана к накачанным телам культуристов, застывших в позах, которые так и хотелось назвать провокационными.
Вымыв руки, Ребус ополоснул холодной водой лицо и шею. По закону подлости в туалете оказалась только электросушилка, поэтому вытираться пришлось собственным носовым платком. Именно в этот момент в туалет вошел Бобби Хоган.
– Я вижу, ты тоже сачкуешь, – сказал он, направляясь к писсуарам.
– Ты когда-нибудь слышал, чтобы я пел, Бобби?
– Думаю, мы с тобой могли бы исполнить дуэтом «Моя бадейка прохудилась».
– Тем более что мы, наверное, единственные, кто еще помнит слова.
Хоган усмехнулся.
– Был и у нас когда-то порох в пороховницах.
– Был, да сплыл, – сказал Ребус, обращаясь больше к самому себе. Хоган не расслышал и вопросительно посмотрел на него, но Ребус только покачал головой.
– Значит, старина Уотсон уходит, – проговорил Хоган. – Интересно, кто следующий?…
– Не я, – сказал Ребус.
– Не ты?
Ребус снова принялся вытирать платком шею.
– Я не могу выйти в отставку, Бобби. Меня это доконает.
Хоган фыркнул.
– Наверное, и меня, но… Но работа тоже меня доканывает.
Несколько мгновений двое мужчин пристально разглядывали друг друга, потом Хоган подмигнул и рывком распахнул дверь. Оба вышли из прохладного туалета в духоту и шум большого зала. Хоган тут же бросился с распростертыми объятиями к какому-то старому знакомому, а один из друзей Уотсона сунул в руку Ребусу стакан.
– «Ардбег», правильно?
Ребус кивнул, слизнул с пальцев несколько выплеснувшихся из стакана капель, потом снова представил себе мальчишку, пришедшего поделиться с молодым полицейским сногсшибательной новостью, и залпом осушил стакан до дна.
Вынув из кармана связку ключей, Ребус отпер подъезд многоквартирного дома. Ключи были новенькие и блестящие – этот комплект изготовили только сегодня утром. Направляясь к лестнице, он задел плечом за стену, а поднимаясь на второй этаж, излишне крепко держался за перила. Второй и третий ключи связки подходили к замкам квартиры Филиппы Бальфур.
В квартире никого не оставалось, сигнализация была отключена. Ребус зажег свет и сразу же запутался в половичке, который, словно живой, обернулся вокруг его лодыжек. Несколько секунд он стоял, держась за дверной косяк и пытаясь освободиться, потом огляделся по сторонам.
В комнатах все оставалось по-прежнему. Все, за исключением компьютера, который отвезли в участок. Шивон была уверена, что представитель провайдера поможет ей обойти пароли Филиппы Бальфур и добраться до ее почты.
Заглянув в спальню, Ребус увидел, что кто-то убрал со стула барахло Дэвида Костелло. По всей вероятности, это кошмарное преступление совершил сам Костелло. Впрочем, вряд ли он сделал это без разрешения – без санкции самого высокого начальства никто не мог вынести из квартиры и булавки. Сначала эксперты-криминалисты должны были проверить одежду, взять образцы и так далее. В участке уже поговаривали о закручивании гаек. Ясно, что такое дело всех поставит на уши.
В кухне Ребус налил себе большой стакан воды и сел с ним в гостиной – почти на то самое место, где несколько часов назад сидел Дэвид Костелло. Он сделал большой глоток, и струйка воды потекла по его подбородку. Вставленные в рамки абстрактные рисунки плавали по стенам, ускользая от его взгляда. Наклонившись, чтобы поставить стакан на пол, Ребус не удержал равновесие и оказался на четвереньках. Он нашел этому единственное возможное объяснение: какой-то мерзавец нахимичил с виски… Сосредоточившись, Ребус с трудом сел на полу. Пропавшие без вести, думал он, прикрыв глаза. Порой они находятся сами… Порой они не хотят, чтобы их нашли, но как их много! Через участок проходила масса документов, связанных с розысками БВП – описаний, примет, фотографий. Любопытно, что в большинстве случаев лица на снимках оказывались немного не в фокусе, словно камера запечатлела самое начало превращения людей в бестелесных духов… Ребус моргнул и, открыв глаза, устремил взгляд на потолок, украшенный затейливой лепниной. Да, квартира действительно роскошная, как и все в Нью-Тауне, но Ребус предпочитал свой район. Во-первых, там было больше пабов, во-вторых, он не был таким чопорным…
«Ардбег» – должно быть, в нем все дело. Попалась бракованная партия со слишком высоким содержанием алкоголя. Пожалуй, в будущем он постарается не употреблять виски этой марки, особенно если оно будет ассоциироваться у него с… А интересно, что стало с тем парнишкой? Случайно или намеренно он убил сестру? Сейчас, наверное, он сам стал отцом, а может, даже дедом. Вспоминает ли он о своей мертвой сестренке? Является ли она ему по ночам? Помнит ли он молодого, растерянного полицейского за столом дежурного?… В задумчивости Ребус провел рукой по полу, на котором сидел. Гладкое, полированное натуральное дерево. Ребус нащупал щель между паркетинами и запустил в нее ногти, но ничего не обнаружил. При этом он каким-то образом опрокинул стакан, и тот покатился по полу, производя на удивление много шума. Ребус беспомощно проводил его взглядом. Стакан докатился до двери и остановился, наткнувшись на чьи-то ноги.
– Что здесь, черт побери, происходит?
Ребус встал. На пороге комнаты, засунув руки в карманы черного полупальто, стоял мужчина лет сорока пяти. Он развернул плечи, заполнив собой весь дверной проем.
– Кто вы такой? – глухо спросил Ребус.
Мужчина вынул руку из кармана и поднес к уху.
В руке у него был мобильный телефон.
– Я звоню в полицию, – заявил он.
– Я сам… из полиции. – Ребус сунул руку за пазуху и достал служебное удостоверение. – Инспектор Ребус.
Мужчина внимательно рассмотрел удостоверение и вернул Ребусу.
– Мое имя Джон Бальфур, – сказал он несколько менее угрожающим тоном. Ребус кивнул – он уже догадался, что перед ним отец Филиппы.
– Прошу простить, если я… – Ребус не договорил. Убирая документы обратно, он покачнулся, и Бальфур это заметил.
– Вы пили, – констатировал он.
– Да, – согласился Ребус. – Сегодня мы провожали на пенсию одного коллегу. Но в настоящий момент я не на работе, если вы это имели в виду…
– В таком случае можно спросить, что вы делаете в квартире моей дочери?
– Можно. – Ребус кивнул и огляделся. – Мне, видите ли, хотелось… Ну, вы понимаете… – Он не сумел найти слов.
– Не лучше ли вам уйти?
Ребус слегка наклонил голову.
– Разумеется.
Бальфур отступил от двери, чтобы Ребус мог пройти, не касаясь его. В коридоре Ребус остановился и
