— Просто не хочу, чтобы блеск этого корпоративного самолета вскружил тебе голову. — Он помолчал. — Ну, и какой он из себя, этот самолет?
Она злобно покосилась на него, но потом смилостивилась:
— Небольшой. Кожаные кресла. Во время рейса там подают шампанское и горячее.
— Не примеряй это на себя.
Скривившись, она спросила, куда ехать, и он сказал: в полицейский участок Крейгмиллара. Фамилия дежурного следователя в участке была Блейк. Он был констеблем, лишь год назад произведенным из рядовых.
Ребуса это не смущало: это значило, что он будет стараться, чтобы произвести хорошее впечатление. М Ребус рассказал ему все, что знал про Энди Каллиса и «Отпетых». Блейк сидел, сохраняя на всем протяжении рассказа выражение глубочайшего внимания, и, время от времени прерывая Ребуса вопросом, записывал что-то в большой, формата А-4, блокнот. Шивон сидела тут же, скрестив руки на груди и уставившись в стену напротив. Ребусу показалось, что мысли ее заняты предвкушением самолетных прогулок.
Под конец беседы Ребус спросил, удалось ли уже что-либо выяснить.
— Свидетелей нет как нет. Доктор Керт сегодня днем делает вскрытие. — Блейк взглянул на часы. — Мне пора спускаться туда. Вы тоже можете присутствовать.
Но Ребус покачал головой. У него не было желания видеть, как режут тело его друга.
— Вы допросите Рэба Фишера?
Блейк кивнул:
— Об этом не беспокойтесь. Я с ним переговорю.
— Не ждите от него слишком много в плане сотрудничества, — предупредил Ребус.
— Я побеседую с ним. — Тон, каким это было сказано, заставил Ребуса усомниться в том, правильно ли он вел разговор, не слишком ли давил на молодого детектива.
— Никто не любит, когда его учат, как надо работать, — сказал Ребус с извиняющейся улыбкой.
— Особенно когда никакой ошибки еще не сделано.
Блейк поднялся. За ним поднялся и Ребус. Они пожали друг другу руки.
— Хороший парень, — сказал Ребус Шивон, идя с ней обратно к машине.
— Слишком самонадеян, — отозвалась она. — Не допускает даже мысли, что может когда-нибудь ошибиться.
— Нелегко ему придется.
— Надеюсь. От всей души надеюсь, что жизнь его обломает.
18
Они собирались поехать к Шивон, чтобы она могла приготовить давно обещанный ужин. Они ехали в тишине и, когда добрались до места, где Лейт-стрит выходит на Йорк-Плейс, остановились перед светофором. Ребус повернулся к Шивон:
— Сначала выпьем?
— И ты предлагаешь это мне, официально назначенному водителю?
— Потом ты могла бы взять такси, а машину забрать утром.
Она раздумывала, глядя на красный свет. Когда он сменился на зеленый, она просигналила, меняя полосу, и направила машину на Куин-стрит.
— Полагаю, мы окажем милость «Оксу» нашим драгоценным присутствием, — сказал Ребус.
— Может, какое-нибудь другое заведение сможет удовлетворить строгие требования господина инспектора?
— Я вот что тебе скажу — выпьем по стаканчику здесь, а дальше право выбора предоставляется тебе.
— Заметано.
Таким образом, первый свой заказ они сделали в дымном переднем зале Оксфорд-бара, гудевшем голосами посетителей, отмечавших здесь конец рабочего дня, так как день уже клонился к вечеру. По телевизору показывали что-то научно-познавательное про Древний Египет. Шивон стала разглядывать завсегдатаев — все лучше, чем смотреть телевизор. Она заметила, что бармен Гарри, обычно угрюмый, улыбается.
— Сегодня он как-то по-новому оживлен, — сказала она Ребусу.
— Думаю, что наш старина Гарри влюбился.
Ребус пытался растянуть свою пинту. До сих пор Шивон еще и словом не обмолвилась, где они выпьют по второй. Себе она заказала полпинты сидра, и кружка ее была почти пуста.
— Хочешь еще полпинты? — спросил он, кивая на ее кружку.
— Ты говорил «выпьем по одной».
— Ну, за компанию! — И он показал ей свою почти пустую кружку. Но она лишь покачала головой.
— Я знаю, куда ты клонишь, — сказала она, и Ребус попытался принять вид оскорбленной невинности, отлично понимая, что ни на секунду не обманет ее этим. В общую сумятицу влились еще несколько завсегдатаев. В заднем зале за столиком сидели трое женщин, и, кроме них, посетителей не было, зато в переднем из женщин была только Шивон. Она морщила нос от всей этой толчеи и шума, с каждой минутой становившегося все оглушительней. Потом она поднесла к губам свою кружку, осушив ее до конца.
— Ну идем же! — сказала она.
— Куда? — Ребус притворно нахмурился, но она лишь покачала головой. — Я сдал свой пиджак. — Пиджак он сдал из дипломатических соображений, надеясь показать, как ему хорошо и вольготно в этом баре.
— Тогда сходи за ним, — распорядилась она.
Он повиновался и, прежде чем сопроводить ее на улицу, не забыл выглотать остатки из своей кружки.
— Продышимся, — сказала она.
Машина была припаркована на Норт-Касл-стрит, но они миновали ее и пешком направились на Джордж-стрит. Прямо перед ними высилась освещенная громада Замка, ярко выделяясь на фоне чернильной темноты неба. У Ребуса ныли ноги — последствие его прогулки по Джуре.
— Многовато свежего воздуха на один раз, как мне кажется.
— Держу пари, что для тебя сегодняшняя прогулка была самой долгой за весь год, — с улыбкой ответила Шивон.
— За десять лет, — поправил ее Ребус. Замешкавшись перед ступеньками лестницы, она стала спускаться. Выбранный ею бар примостился внизу, ниже уровня тротуара, а над ним располагался магазин. Интерьер был элегантный — полумрак и тихая музыка.
— Ты впервые здесь? — осведомилась Шивон.
— А ты как думаешь?
Он направился к барной стойке, но она потянула его за руку, указывая на кабинку.
— Здесь обслуживают официанты, — сказала она, когда они уселись. Официантка уже стояла наготове. Шивон заказала джин с тоником, Ребус — солодовый напиток. Когда напиток прибыл, он поднял стакан, разглядывая его и словно не одобряя количества в нем алкоголя. Шивон помешивала в стакане, давя ломтик лайма о кубики льда.
— Счет пока не закрывать? — спросила официантка.
— Да, пожалуйста, — сказала Шивон. И потом, когда официантка удалилась, спросила: — Ну что, продвинулись мы в понимании, почему Хердман застрелил мальчишек?
Ребус пожал плечами:
— Похоже, мы выясним это лишь в самом конце.
