Перекличка мертвых

Принсез-стрит.

— Мама? — закричала она в трубку. — Папа?

Наконец в трубке зазвучал голос — голос отца:

— Шивон? Ты меня слышишь?

— Папа? Какого черта вы там делаете?

— Мама…

— Что? Папа, дай ей трубку, слышишь?

— Мама…

— Что случилось?

— У нее кровотечение… «скорая помощь»…

— Папа, ты все время пропадаешь! Где вы находитесь?

— Киоск… парк у Принсез-стрит.

Молчание. Она смотрела на маленький прямоугольник экрана. Связь прервалась.

— Связь прервалась, — произнесла она.

— Что случилось? — спросил Моз.

— Мои родители… они как раз там. — Шивон кивком указала на телеэкран. — Подбрось меня.

— Куда?

— Туда. — Она ткнула пальцем в экран.

— Так куда?

— Туда.

9

Доехать они смогли только до Джордж-стрит. Выйдя из машины, Шивон напомнила Мозу, что он должен ехать к Дженсенам. Он умолял ее быть как можно осторожнее, но она молча хлопнула дверью машины.

Протестующие, просочившиеся с Фредерик-стрит, были и здесь. Из окон и дверей магазинов за ними наблюдали объятые ужасом продавцы. Случайные прохожие жались к стенам, словно надеясь слиться с ними. Тротуары и проезжая часть были усыпаны мусором. Протестующих пытались вытеснить обратно на Принсез-стрит. Шивон беспрепятственно прошла сквозь линию полицейского оцепления. Попасть внутрь кольца было просто, а вот выйти назад — проблематично.

В этой части города она знала только один киоск: рядом с памятником Скотту. Ворота в парк были закрыты, поэтому Шивон направилась к ограде. Схватки вспыхивали уже не на улице, а в самом парке. Метательными снарядами служили валявшиеся под ногами банки, бутылки, камни. Чья-то рука схватила ее за куртку.

— Туда нельзя.

Шивон повернулась к полицейскому. Над его забралом красовались буквы «ЭС».

— Не иначе как «Эксцесс», — подумалось ей. — Как раз то, что нужно». Свое удостоверение она держала наготове.

— Я инспектор уголовной полиции! — прокричала она.

— Тогда у вас не все дома — сказал полицейский, разжимая руку.

— Это я уже слышала, — ответила Шивон, перешагивая через пики ограды.

Осмотревшись, она поняла, что к протестующим присоединилось местное хулиганье, которое хлебом не корми — дай только подраться. А тут еще такое удовольствие: можно позволить себе лягнуть копа или запустить в него чем-нибудь и остаться безнаказанным. Их лица были наполовину закрыты шарфами с эмблемами футбольных клубов или воротниками застегнутых наглухо фуфаек. Хорошо еще, что теплая погода заставила их сменить ботинки «Доктор Мартен» на мягкие кроссовки.

Вот и киоск, торговавший мороженым и прохладительными напитками. Сейчас он стоял закрытый; тротуар перед ним был густо усеян осколками. Пригнувшись, Шивон обежала вокруг него: отца не было. Ей бросилась в глаза цепочка капель крови на земле, ведшая к воротам и около них обрывавшаяся. Она еще раз обогнула киоск. Постучала по панели откидного прилавка. Опять постучала. Изнутри послышался придушенный голос:

— Шивон?

— Папа? Ты там?

Сбоку распахнулась дверь. На пороге стоял отец, а рядом с ним насмерть перепуганная хозяйка киоска.

— Где мама? — спросила Шивон дрожащим голосом.

— Ее увезли на «скорой». Я не смог… меня через оцепление не пропустили.

Шивон не могла припомнить, чтобы отец когда-нибудь плакал, но теперь он был весь в слезах. В слезах и явно в шоке.

— Прежде всего надо вывести вас отсюда.

— Меня не надо, — запротестовала женщина, качая головой. — Я отвечаю за киоск. Но я видела, как все произошло… Это все полиция. Она ведь ничего не делала, просто стояла…

— А они как начали махать дубинками, — добавил отец. — И прямо ей по голове.

— Кровь так и хлынула…

Шивон взглядом заставила женщину замолчать.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Фрэнсис… Фрэнсис Нигли.

— Так вот, Фрэнсис Нигли, мой вам совет: выбирайтесь отсюда. — Она повернулась к дрожавшему всем телом отцу. — Пошли, давай, давай, пошли отсюда.

— Что?

— Надо найти маму.

— А как же?…

— Все будет хорошо. Ну пошли же.

Она потянула отца за руку, поняв, что придется тащить его всю дорогу чуть ли не волоком.

У них над головами просвистел кусок дерна. Шивон не сомневалась, что завтра — ведь это как-никак Эдинбург — большинство стенаний будет по поводу разорения знаменитых клумб и газонов. Демонстранты, прорвавшиеся с Фредерик-стрит, раскрыли ворота. Какого-то человека в костюме воина-пикта за руки волокли из парка. Под самым носом у полицейских, стоящих в оцеплении, дерзкая юная мамаша спокойно меняла памперс, испачканный ее разодетым в розовое младенцем. Кто-то размахивал плакатом с лозунгом «НИ БОГОВ, НИ ГОСПОД». Буквы «ЭС»… младенец в розовом… текст на плакате — все сейчас казалось ей исполненным особого смысла, которого она не могла пока разгадать.

Это какая-то значимая структура…

Надо будет обязательно поговорить об этом с отцом…

Лет пятнадцать назад он попытался объяснить ей основы семиотики, стараясь помочь написать реферат, но от его объяснений стало только еще непонятнее. А когда она в классе перепутала и произнесла «семенотика», учительница едва не сползла на пол от хохота…

Шивон блуждала взглядом по толпе, стараясь отыскать хоть какое-нибудь знакомое лицо. Никого… На одном из полицейских был форменный жилет с надписью «Медицинская служба полиции». Она потащила отца к нему, держа перед собой раскрытое удостоверение.

— Инспектор уголовной полиции, — представилась она. — Жену этого человека отвезли в больницу. Мне нужно доставить его туда же.

Медик понимающе кивнул и провел их за линию оцепления.

— А в какую больницу? — спросил он.

— Как вы думаете, в какую?

Он озадаченно посмотрел на нее.

— Не знаю, — признался он. — Я не местный, я из Абердина.