не нравилось отношение Рудольфа к женщинам. Высокий, хорошо сложенный Рудольф, обладатель твердого подбородка и очень ярких голубых глаз, просто использовал женщин. Потреблял их.
— Я ведь уже сказал...
— У тебя есть еще одна попытка, — повысил голос Тронд. — Не пришел же ты на самом деле посреди ночи для того, чтобы выражать свое сочувствие. За кого ты меня принимаешь?
— Я хотел еще спросить тебя, — Рудольф Фьорд блуждал взглядом по саду, будто пытался там найти ответ на вопрос Тронда, — можно ли мне поискать важные бумаги, которые Вибекке взяла домой из офиса. Она должна была вернуть их на место в понедельник после убийства. Ну, то есть...
— Что ты несешь? — Тронд Арнесен рассмеялся громким безрадостным смехом. — Ты что, совершенно... сумасшедший? Полный идиот? — Он снова засмеялся, теперь с отчаянием. — Полиция, естественно, все забрала. Ты что... Ты вообще, что ли, ничего не понимаешь? У тебя нет ни малейшего представления, что происходит, когда человека убивают?
Он сделал шаг вперед и остановился у ступенек. Прижал ладони к лицу, вздохнул со всхлипом и, уронив руки, сказал:
— Поговори с полицией. До свидания.
В тот момент, когда он вошел в дом и собирался закрыть за собой дверь, Рудольф Фьорд одним прыжком преодолел ступени и попытался ногой помешать двери захлопнуться. Тронд пристально посмотрел на него, с удивлением отметил клокотавшую в груди ярость — и рванул дверь на себя.
— Ай! Черт тебя возьми, Тронд! Ну послушай! Больно!
— Убери ногу, — угрожающе сказал Тронд, на мгновение отпуская дверь.
— Но мой компьютер, — заныл Рудольф, просовывая ногу дальше. — И еще...
Тронд Арнесен не поддался, он тянул дверную ручку обеими руками.
— У тебя сейчас нога сломается, — произнес Тронд. Теперь он был совершенно спокоен. — Убери.
— Мне нужны эти бумаги. И мой компьютер.
— Ты врешь. Это ее личный компьютер. Я ей его подарил.
— А другой?
— Никакого другого нет.
— Но...
Тронд вложил все свои силы в то, чтобы еще раз рвануть на себя дверь.
— Ай-ай! И еще она брала у меня книгу почитать!
Тронд посмотрел вниз, на ногу в черном сапоге. На щиколотке лопнула кожа.
— Какую книгу? — спросил он, не поднимая взгляда.
— Последнюю книгу Бенке, — простонал Рудольф.
Наконец хоть слово правды! Тронд заметил экслибрис и был немного удивлен, что они обмениваются книгами.
— Она пропала, — сказал он.
— Пропала?
— Да господи, Рудольф! Книга пропала, и сейчас это самая маленькая моя проблема. И твоя, в принципе, тоже. Купи себе покетбук.
— Тогда отпусти ногу!
Тронд осторожно приоткрыл дверь на пару сантиметров. Рудольф Фьорд вытянул ногу, издал жалобный стон, чуть приподнял ее и начал осторожно массировать, чтобы восстановить кровообращение.
— Что ж, пока, — попрощался он и спустился по ступенькам, хромая.
Тронд стоял и смотрел ему вслед. Проходя по гравийной дорожке по направлению к калитке, Рудольф несколько раз чуть не упал. Сейчас он выглядел жалко, несмотря на широкие плечи и дорогое пальто из верблюжьей шерсти. Машину он оставил далеко. Тронд рассмотрел на вершине холма ее крышу, похожую при свете фонаря на серебряный поднос. На долю секунды он почувствовал сострадание — сам не понимая почему.
— Жалкий тип, — сказал он самому себе и понял, что ему больше не страшно оставаться одному.
Рудольф Фьорд сидел в машине. Стекла запотели. Вокруг была тихо. Нога болела. Он не решался снять сапог, чтобы проверить, что с ногой, потому что боялся, что не сможет надеть его снова. Осторожно нажал на сцепление. Терпимо, а то он боялся, что не сможет вести.
В лучшем случае ничего не случится.
Бумаги в полиции, но они ничего не найдут. Это не то, что они ищут.
Рудольф Фьорд вообще не был уверен в том, что там можно что-то найти. Вибекке никогда не рассказывала ему, что она видела. Ее намеки были скрытыми, угрозы туманными. Но на что-то же она все- таки наткнулась?
Однако пытаться влезть в чужой дом по меньшей мере глупо, думал он. Да он и не смог бы. На что он надеялся? На мирный разговор, на то, что Тронд согласится отдать ему все, не задавая вопросов? Что можно будет поставить точку и это мучающее его маленькое дельце навсегда останется в прошлом?
Усталость жгла изнутри сухие от бессонницы глаза.
Он никогда не знал, что страх может причинять физическую боль.
Может, она просто блефовала?
Нет, подумал он, явно нет.
Боль в ноге становилась все сильнее, икру сводило судорогой. Он протер лобовое стекло и завел машину.
В лучшем случае ничего не случится.
Все три никому не нужные встречи наконец-то закончились. Ингвар Стюбё опустился в рабочее кресло и уныло посмотрел на стопку пришедших писем. Он быстро просмотрел письма и записки — не было ничего срочного. Песочные часы стояли угрожающе близко к краю стола. Он осторожно передвинул их подальше. Песчинки образовывали сверкающий серебряный холмик в нижней половине часов, он рос на глазах, все быстрее и быстрее. Время почти истекло.
Это становилось яснее с каждым днем. Они старались об этом не говорить; на лицах у всех лежала напускная уверенность — потрепанный энтузиазм, который все еще заставлял людей без шумных протестов соглашаться на сверхурочную работу. И многие следователи до сих пор еще окончательно не растеряли оптимизма, ведь каждый день случались новые находки — какими бы незначительными они ни оказывались впоследствии.
Но так не могло продолжаться бесконечно.
Вот уж три недели или около того, думал Ингвар. Недовольство, возникнув, охватывало все новых и новых сотрудников. Он хорошо знал этот процесс по предыдущим делам, в которых удача заставляла себя долго ждать.
Сегодня исполнилось ровно четыре недели со дня убийства Фионы Хелле. После напряженного, длившегося почти месяц расследования, они должны были иметь хотя бы предположения о личности убийцы, хотя бы намек, направление для дальнейшей работы.
Однако ничего этого не было в папке, которая лежала на столе Ингвара Стюбё. И люди скоро устанут.
Особенно печально, что уныние безнадежности распространилось и на новое дело, потому что все, не обращая внимания на сделанные не раз предостережения, считали, что Вибекке Хайнербак убил тот же человек, что и Фиону Хелле.
Дела не будут закрыты, конечно, нет. Но недовольные замечания о пустой трате времени и денег, об отсутствии результатов и каждодневных сверхурочных работах все равно со временем перейдут в открытый протест. Все знали то, что никто не хотел высказать вслух: с каждым часом они все дальше отодвигаются от разгадки. В его отделе работали преданные своему делу люди, отличные профессионалы. Это была, без всяких сомнений, самая компетентная команда в Норвегии. Поэтому всем следователям была до боли очевидна печальная связь между течением времени и неудачей в расследовании.
Ингвар потянулся за сигарой.
Он поднял трубку и набрал номер, нацарапанный на клочке бумаги, который был прикреплен к доске
