с усмешкой протянул руку к дебелому Василию, на лице которого появилось задумчивое выражение.
– Так это, батьку, нет у меня золота
– Ничего, Василий, поставишь часть добычи, вон вам всем по два коня выйдет, как раз. Ставь двух коней против двух золотых. – Лицо Василия стало еще задумчивей.
– Так это, батьку, много двух коней против двух золотых. – На лице Георгия появилось нехорошее выражение, и чтоб избежать обострения, мне пришлось вклиниться в разговор.
– Пусть будет один конь против двух золотых, атаманы, тут важно, чтоб меня настоящий казак в бою проверил. – с простодушным и бесхитростным выражением смотрел в глаза Георгию, который хмыкнув, объявил
– Сейчас нам, казаки, Богдан Шульга и Василий Кривоступка покажут, как они без оружия биться умеют. Кто упал на землю, тот проиграл, как 'Отче наш' прочитаем, так бою конец. Так что тебе Василий поспешить надобно, если два золотых выиграть охота.
Казаки оживились, самые азартные начали закладываться, а мне пришлось идти раздеваться и готовиться к совершенно ненужному бою.
– Ну что Георгий, на кого закладываешься? – Иллар с любопытством рассматривал нас по очереди, видимо, не решаясь сделать свой выбор.
– А я у Ивана спрошу. Видел сегодня с утра, как он с Богданом, палками махали возле табуна. Уж он то мальца уже испытал. Иван, а иди сюда, вопрос к тебе есть.
– Вот ты сегодня с Богданом палками махали с утра, видел, как он бьется. Так ты, на кого закладываешься?
– Да никто не поборет, при своих разойдутся. Василий пока махнет, так Богдан три раза вокруг него оббежит, а у Богдана силенок не хватит его побить.
– А как ты с ним бился?
– Слабоват он пока в руках, поэтому бил, я, его, девять раз из десяти, но быстрый как чертяка, чуть заворонишся, сразу накажет. Будет с хлопца толк, да и уже есть.
Раздевшись как обычно до пояса, и сняв сапоги, вышел в круг и стал поджидать Василия. Он не заставил себя долго ждать, и вышел в круг навстречу мне. Сапоги он не снимал, был в рубахе и кожаной безрукавке, но мне было все равно. Рисунок боя уже отпечатался в моей голове, и я ЗНАЛ, что так оно и будет. Очень редко перед боем возникает это предвидение, когда ты видишь предстоящий бой, как фильм в замедленном воспроизведении.
Легенды Востока рассказывают нам, что великие бойцы, встретившись, смотрели друг другу в глаза, затем один из них признавал себя побежденным, и благодарил другого за науку и чудесный бой. Но это был не тот случай.
Поприветствовав соперника коротким наклоном головы, двинулся ему навстречу. Он шел на меня как танк, примеряясь правой издали, но опоздал. Быстрый шаг вперед левой, и короткий левый прямой не остановили, а скорее разозлили его, и тяжелый правый боковой с разворота полетел мне в ухо. Ложась на правую ногу параллельно земле и уклоняясь от его правого, одновременно по короткой дуге, на встречном движении, сильно бью левой стопой по открытой печени соперника. Это уже победа, после такого удара, бой могут продолжать только сказочные богатыри, но связка еще не закончена. Опускаясь на левую ногу, и разворачиваясь на ней на 360 градусов, с разворота бью Василия ребром правого кулака. 'Вертушка', прием, пришедший к нам, толи с каратэ, толи с кикбоксинга. Целился в подбородок, но попал чуть ниже правого уха. Впрочем, на результат это не повлияло, как подкошенный, он грохнулся оземь.
Эта связка, входила в комплекс моей ежедневной зарядки на протяжении последних тридцати лет. В том, что я применил ее, впервые в жизни, в чужом теле, и в чужом мире, было, что-то сюрреалистическое. В который раз происходящее вокруг, стало казаться тканью сна. Казалось, стоит сделать усилие, разорвать ее, и я вывалюсь в настоящую жизнь, где все случившееся окажется просто бредом, бредом беспамятства. Наваждение неохотно отступало, заставляя принять окружающую меня тишину, и уставившиеся на меня глаза, как данность. Не в силах бороться с охватившей меня злостью, процедил сквозь сжатые зубы
– Чего уставились? Живой ваш Василий, отдохнет малость и встанет. – Раздавшийся громкий дружный смех развеял злость, и стараясь отвечать приветливой улыбкой на хлопки по плечам, и дружественные поздравления, подошел к Георгию Непыйводе за своими монетами и причитающимся мне призом.
– Молодец Богдан, славно бился, – Иллар, не дал мне даже открыть рот, – не буду спрашивать, где науку такую прошел, сам догадываюсь, что так биться, только святой Илья научить может. – Мне оставалось только согласно кивать головой и делать вид, что не замечаю иронии в его голосе. – Коня закладного, что Василий заложил, выберем тебе, как все разделим. Ты вроде золото после выкупа согласился брать?
– Верно, батьку, после выкупа.
– Тогда бери девок всех из полона, и веди ко мне в хату, чтоб не мерзли. Казаки нам с Георгием поручили их замуж выдать, мы опосля с ним разделим, кто у меня останется, кто с ним поедет. Тамаре скажешь, чтоб бочонок вина и бочонок пива тебе дала, сюда привезешь. Кружек пусть даст сколько найдет.
– Ну что казаки, потешились? Давай дальше добро делить, чай многим еще до дому добраться надо, – и расчеты, сколько что стоит, закипели с новой силой.
Пока нагрузил коня, пока вернулся с бочками обратно, процесс раздела имущества близился к завершению. Большинство паковалось в дорогу, от котлов разносились ароматы тушеного мяса и ячменной каши.
Возле атаманов стоял отец Василий, одетый по-походному. Он коротко прочитал молебен в честь нашей победы и обошел нас, густо кропя наши склоненные головы и трофеи святой водой. Все жертвовали на церковь, кидая монеты в большую кружку, которую нес один из казаков, выполняя функции дьяка. Затем все собрались у котлов, подняли первую чарку и помянули тех, кто уже не сядет у костра. Вторую подняли за удачу казацкую, чтоб не забывала она про нас, и не отворачивалась в другую сторону. Третью казаки подняли за атаманов, что добре в поход сводили, с добычей, и без больших потерь домой привели.
Засиживаться не стали, все спешили засветло добраться домой. Отец Василий отправился вместе с казаками, везшими убитых, завтра ему предстояло проводить их в последнюю дорогу. Иллар с Георгием поехали разбираться с девушками, а мы с Иваном вслед за ними, делить добычу снятую с черкасских казаков.
На душе было паршиво. Я, вдруг понял, что завтра девятый день. В нашем доме, соберется семья и мои близкие друзья, чтоб помянуть мою кончину, и я бессилен подать им знак. Бессилен. Такое рабское слово.
Господи! Дай мне силы изменить то, что я могу изменить, дай мне терпения, вытерпеть, то, что я не могу изменить, и дай мне мудрости, отличить первое от второго.
Глава девятая, служба казацкая
Атаманы наотрез отказались брать что-либо с добычи, которую мы взяли с черкасских казаков, и дали нам наказ, продать все это не ближе чем в Чернигове, и ничего себе из этой добычи не оставлять. Подумав, мы с Иваном решили пока ничего не делить. Если Бог даст, в живых мне остаться, после поединка с татарином, то вместе в Чернигов поедем. До Киева, Иван знал не одну дорогу, как пройти, никого не встретив, а дальше дорога набитая, из Киева, купеческие обозы, каждый день в ту сторону выходят, наймемся охранниками, еще и с прибытком в Чернигов приедем. На том и порешили. Все монеты, которые вытрусили с их поясов, оставили атаманам, сказав, что это не им, а девкам на приданое. Они особо не упирались. Осталось придумать, куда деть восемь лошадей, которые стояли у Иллара в конюшне, и которых никто видеть не должен. Немедленно отправляться в Чернигов, Иллар запретил, дорога дальняя, тут у нас, распутицы нет, а что севернее деется, никто не знает, потому что до морозов, никто никуда не ездит. Немного подумав, Иллар хитро улыбнулся, и сказал весело
– Пусть, пока, у меня, в стойле постоят, а завтра с утра, Богдан их на хутор к Нестору Бирюку перегонит, там и постоят до морозов. Заодно, будет, чем припас к Илькиной вдове завезти.
– Богдан, иди отдыхай, переночуешь сегодня у своих, завтра затемно выезжаешь, Давид с тобой
