Самолет взлетал в абсолютной темноте душной летней ночи. Когда он стал делать разбег, на каких- нибудь десять-пятнадцать секунд вдоль взлетной полосы зажглись оградительные багровые огоньки. В момент отрыва самолета от земли огоньки погасли, и с ними исчезло всякое ощущение полета. Внизу была глухо затемненная Москва, сверху — черное небо. И только когда самолет, круто набирая высоту, пробил два слоя облаков, вверху засветились редкие бледные звезды. Рудин смотрел на них, прижавшись лицом к стеклу. Тусклая лампочка над дверью в кабину летчиков чуть освещала внутренность самолета. Смутными белыми пятнами виделись лица только тех, кто находился ближе к двери. Кравцов сидел, привалившись спиной к парашюту и закинув вверх голову, как будто спал. Его круглое, обычно добродушное и простецкое лицо сейчас было сердитым и напряженным. Если он спал, то видел явно неприятный сон. Рядом с ним, зажав руки между колен и подавшись вперед всем телом, сидела Галя Громова. Ее отсутствующий взгляд был устремлен в пол самолета. Губы ее шевелились. Она тренировалась по кодам. Сидевший напротив Савушкин смотрел на нее с улыбкой: вот дотошная дивчина, даже в самолете зубрит свои коды! Сидевший в хвосте самолета Добрынин с интересом рассматривал крепления своего парашюта.
Марков в это время находился в кабине летчиков. Привалившись нагрудным парашютом к спинке пилотского кресла, он через плечо летчика смотрел на карту, расстеленную на коленях штурмана. Зеленую курчавину Лиговинских болот он так часто и подолгу рассматривал на разных картах, что она всегда стояла у него перед глазами. По силуэту болото было похоже на Апеннинский полуостров. Возле этого болота они и спрыгнут. Там их должны ждать возглавляемые старшиной Будницким бойцы из воинской части НКВД, сброшенные несколько дней назад…
Ни в одной дислокации партизанских сил Лиговинские болота не значились, хотя они представляли собой довольно удобное место для партизанской базы, во всяком случае летом. Болотный массив, заросший густым кустарником, тянулся в длину почти на пятнадцать километров и в ширину — на шесть. В центре массива находился маленький островок сухой земли, добраться до которого, не зная опасных охотничьих троп, было невозможно. Недаром в округе это болото прозвали лешачьим морем. Забредет сюда отбившаяся от стада корова — и пиши пропало. Рассказывали, что в зыбкой трясине болота погибали и люди.
— Что будем делать, если не увидим костров? — прокричал Марков летчику.
— Уйдем обратно, — крикнул летчик и добавил: — увидим!
— Приближаемся к фронту! — штурман показал вперед и вниз.
Марков выпрямился и увидел глубоко-глубоко внизу багровые вспышки. Справа кучкой огня виднелся большой пожар. Вдруг все там, внизу, исчезло. Марков вопросительно посмотрел на штурмана.
— Слава Богу, опять облачность! — прокричал штурман, улыбаясь. Прошел еще час полета, и летчик показал Маркову на карту.
— Порядок! Впереди слева костры! — крикнул летчик. — Идите готовьтесь, я пошел на круг…
Бортмеханик снял дверь с петель, и вся оперативная группа выстроилась в очередь у дверного отверстия. Первой у черной свистящей дыры стояла Галя Громова. Марков приказал ей прыгать первой не только потому, что она лучше всех знала парашютное дело; он считал, что пример девушки хорошо подействует на всех остальных. Сам он прыгнет последним, а затем люди экипажа самолета сбросят груз.
Зажглась и быстро-быстро замигала сигнальная лампочка.
— Пошли! — крикнул Марков и махнул рукой сверху вниз.
Галя шагнула в черную дыру. За ней — Савушкин, Кравцов, Рудин, Добрынин.
Марков несколько задержал раскрытие парашюта, рассчитывая, что это поможет ему оказаться ближе к своим людям, но когда парашют раскрылся и он огляделся, оказалось, что он опускается значительно правее костров. Он знал, что в районе приземления по предболотью разбросаны жерди и ветви кустарника на тот случай, если парашютист попадет в места, где есть опасная трясина. Все же мысль о том, что он может оказаться в болоте, встревожила Маркова. Но расчет летчика оказался верным, и вскоре Марков заметил, что его относит все левее и левее — прямо к кострам. Еще левей себя он увидел силуэты двух парашютных куполов. Костры были уже совсем близко. В отсвете одного из них Марков увидел пробежавшего человека. «Внимание, земля!» — приказал себе Марков и, как исправный парашютист- новичок, соединил ноги и чуть согнул их для того, чтобы удар о землю был пружинным.
Ноги Маркова выше колен вонзились в мягкую землю.
Согласно инструкции он завалился на бок, и это чуть не обошлось ему очень дорого, он мог сломать обе ноги — таким вязким и цепким было болото. Его спасло только то, что одновременно парашют протащило вперед порывом ветра и он выдернул Маркова из болота.
Отцепив парашют, Марков вынул из кармана фонарик с зеленым стеклом, зажег и начал размахивать им над головой. Перед ним точно из-под земли вырос низкорослый коренастый человек в кепке, нахлобученной козырьком назад. Это был Будницкий — командир группы сброшенных ранее бойцов. Вскоре подбежали еще несколько человек. Как и участники группы Маркова, все они были в штатской одежде.
— Потушить костры! — приказал Марков. Будницкий побежал выполнять приказание, а Марков, осторожно нащупывая ногами землю, пошел за ним на звучавшие в темноте голоса. Вскоре он наткнулся на Рудина, который сидел возле куста и складывал парашют.
— Как дела? — тихо спросил у него Марков.
— Отлично! — весело отозвался Рудин.
— Где остальные?
— Да тут где-нибудь. Кравцов шел левее меня.
Опять словно из-под земли вынырнул Будницкий.
— Костры потушены, — доложил он. — Двое ваших товарищей вон там с моими людьми.
— А еще один?
— Ищем. Груз уже найден.
Будницкий исчез.
К Маркову подошли Савушкин и Добрынин. Минут через десять объявился Кравцов. Не было только Гали Громовой. Ее обнаружили только перед самым рассветом…
Прыгнув первой, Галя решила сделать большую затяжку, чтобы оказаться значительно ниже своих товарищей и наблюдать за их снижением. Из-за этого она приземлилась довольно далеко от костров и попала в глубокий бочаг. Вода по грудь, ноги завязли в вязком илистом дне. И неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не предусмотрительный Будницкий. Его люди и в этот бочаг бросили жердину. С ее помощью Галя выбралась из ямы, но сама идти искать товарищей не решилась: сидела около ямы и ждала.
Ее нашли солдаты Будницкого. Так как они были в штатском и Галя их не знала, она, услышав голоса, спряталась в куст ольшаника и долго оттуда наблюдала за ними, пока не убедилась, что это свои.
Подойдя к Маркову, Галя отрапортовала:
— Радист Громова явилась на место сбора группы.
— Что случилось? — строго спросил Марков.
— Проявила ненужную инициативу, сделала большую затяжку, чтобы лучше видеть снижение товарищей; приземлилась далеко от расчетного места и угодила в яму.
— Так… — тихо произнес Марков, не зная, ругать или хвалить девушку. Но тут он разглядел, что вся одежда на Гале мокрая, и принялся совсем по-домашнему отчитывать ее. — Как же это вы, честное слово! Ведь можете простудиться, слечь! Шевелитесь что ли, бегайте, чтобы не застыть. Надо скорей идти.
Группа шла к острову цепочкой. Впереди — Будницкий, за ним — Марков. Замыкали шествие солдаты, которые тащили сделанную из еловых веток волокушу с нагруженным на нее снаряжением.
— Вот и наш остров, — сказал Будницкий.
Все остановились и с удивлением обнаружили, что под ногами у них действительно твердая, хотя и не совсем сухая земля.
— Зимой тут будет довольно голо, — оглядевшись, сказал Марков.
— Мы тоже думали об этом, — согласился Будницкий и, показав рукой вперед, добавил: — Вот там, километрах в семи, есть лесок. Грунт там, правда, влажный, но я рассчитываю, что к зиме, когда земля подмерзнет, мы там приготовим базу.
— Посмотрим. Где землянки?
