— Не думай, будто мне доставляет удовольствие находиться с тобой в одной комнате, — произнесла Изабелла, глядя на меня сверху вниз. Как это у нее получилось, непонятно, потому что я был выше ее величества на целую голову. — Я не считаю, что кого бы то ни было, а особенно тебя, можно подготовить к престолу. Александра учили быть королем с рождения, Николая с четырех лет, а ты даже ходить не умеешь.
— Умею, — обиделся я.
— Как хромой крестьянин, ищущий в пыли оброненный медяк.
Я демонстративно выпрямился, и прошелся по комнате. Заодно заметил, что мебели в покоях ее величества несравненно больше, чем в моих, кроме широкой кровати здесь стояли изящный столик с прозрачным кувшином и тонкостенным бокалами, ширма, резная скамья и десяток сундуков.
— Голову выше! — скомандовала Изабелла. — Еще выше. Подбородок должен упираться в горизонт, неси себя, а не волочи. Колени! Выпрямляй полностью! Да не чекань шаг, как солдат!
Стараясь выполнить указания, я ходил по комнате, как последний идиот. У меня даже спина заболела, и дважды я чуть не споткнулся о край ковра, потому что не видел дороги, пытаясь держать подбородок на уровне горизонта.
— Достаточно, — ее величество поморщилась и опустилась на ближайший сундук. — И почему я должна выполнять обязанности твоей матери?! Ее вина, что ты вырос таким олухом, — она притопнула ножкой в алой сафьяновой туфельке. — Я выходила замуж, чтобы веселиться, а не чтобы воспитывать чужих детей. Тем более таких… Вот скажи, что ты знаешь об управлении страной?
Хм. Интересный вопрос. Я разрывался между желанием прикинуться дурачком и изложить свои соображения по поводу монархии как государственного строя. Поколебавшись секунду, я решил, что исчезнувший Иван должен знать хотя бы что-то, ведь он читал много книг, и ответил:
— Главное для короля — обеспечить процветание королевства. Правитель обязан увеличивать состояние, пополнять казну и не допускать войн. Ну, о народе тоже должен заботиться. Хлеб раздавать в неурожай, налоги вводить и всякое такое.
— Налоги?
— Э—э–э, то есть поборы.
Черт, нужно аккуратнее подбирать слова, вон как ее величество прищурилась, будто впервые меня увидела.
— Налоги, говоришь. А знакомо ли тебе понятие процентной ставки по кредиту?
Я открыл рот. Не ожидал, что вместо 'ростовщических процентов' здесь используют вполне современные термины. Черт, не надо было прогуливать 'историю экономических учений', Сапогов наверняка об этом рассказывал.
— Знакомо. Читал в одной книге.
— В какой? Уж не Ивана ли Золоторта?
— В ней, кажется, — неуверенно кивнул я.
— Любопытно, — Изабелла наклонила голову на бок. — Впрочем, о финансовых вопросах ты будешь говорить с нашим казначеем, а мое дело — этикет. Тебе знакомо такое слово.
— Разумеется.
Я счел необходимым поклониться.
— Тогда запоминай. Монарх не кланяется ни перед кем, слегка кивнуть можно только королям соседних государств, равные оказывают друг другу равные почести. Цесаревич в своей стране приравнивается к королю, но иноземным величествам поклониться обязан. Слегка. Это понятно?
— Вполне. Вы очень толково изъясняетесь.
— Сто лет ни с кем не говорила таким языком, — зевнула Изабелла и поднялась. — Сегодня я объясню тебе общие правила, а в конце недели займемся правилами поведения за столом, на приемах и выступлениях перед народом.
Ее величество прошла к столику и налила два бокала прозрачной жидкости. На какое-то мгновение женщина отвернулась, заслонив рюмки, а потом протянула одну из них мне.
— Выпей со мной.
— Выпить?
Я насторожился. Как-то неожиданно. Откуда средневековая королева знает слова «налог», 'кредит' и 'финансовые вопросы'? И с чего вдруг ей приспичило выпить? Пару минут назад смотрела на меня как на букашку, а теперь в друзья набивается. Подозрительно.
— Бери, — Изабелла улыбалась. — Не бойся, не отравлю.
Действительно, зачем мачехе травить собственного пасынка? Я взял бокал и осторожно понюхал. Пахло сладким.
— Слабая настойка шиповника, — пояснила ее величество. — Для аппетита. Тебе нужно хорошо питаться, иначе тебя на троне никто не разглядит.
Да уж. Я припомнил широкоплечего братца—оборотня и сосноподобного братца—жениха, и вздохнул. Будь что будет. Отказывать королеве нельзя.
Настойка слегка горчила, но на вкус оказалась очень приятной.
— Садись, — пригласила королева и сама опустилась на стул возле столика. — А теперь давай начистоту. Рассказывай, где настоящий Иван.
Опа! Я открыл рот, да так и застыл, выпучив глаза. Голова закружилась, а сердце застучало так, будто я только что поставил мировой рекорд на стометровке. Я медленно опустился на сундук. Неужели, действительно отравила?
— Я за тобой давно наблюдаю, со свадьбы. Ты сразу показался мне… каким-то не таким. Не знаю, как объяснить, женское чутье. Вроде ты, а вроде и не ты. Что-то изменилось во взгляде, в движениях, да еще твои слова о том, что ты попал во дворец случайно… Думала, совсем умом тронулся, а тут ты заявляешь о налогах, хотя обычные люди наверняка посчитали это слово набором звуков. Финансы тоже тебе известны… И Золоторт никогда о налогах не писал. Ты ведь не Иван? Правду говори.
'Иван', — хотел ответить я, но язык вопреки воле произнес:
— Я Сергей.
Неужели в настойку ее величество добавила сыворотку правды? Не думал, что в средние века были такие препараты. Или… это гипноз? Если последнее, нужно сопротивляться.
— И откуда же ты знаешь такие слова?
— В моем городе, — тщательно следя за языком, произнес я, — они многим известны. А вот вы откуда их знаете?
— В прошлом я много общалась с сотрудниками Бюро. Ты оттуда?
— Нет.
— Тогда откуда?
— Из Москвы.
— Не слышала о таком королевстве, да и неважно это. Важно, что ты поможешь мне стать королевой. Где настоящий Иван?
— Не знаю.
— Правду говори!
В груди защемило, словно сердце проткнули каленой пикой, желудок сделал сальто, голова нестерпимо заболела.
— Я не знаю, где настоящий принц, — произнес я и едва не потерял сознание от напряжения.
Изабелла нахмурилась.
— Лучше бы знал. Ну да ладно, — она поднялась и подошла ко мне. — Главное, это я, — королева взяла меня за ворот рубахи и потянула, я поднялся. — И ты.
От нее пахло сладко и приторно, но запах завораживал.
— Зелье, которое я добавила в настойку шиповника, заставит тебя подчиняться.
Так это не гипноз, — промелькнуло в голове. Сопротивляться сил не было, по своей воле я не мог даже отвести взгляд от волшебных серых глаз ее величества.
— Все получилось как нельзя лучше. Средний женился и уехал, старший пропал, младший, — королева дотронулась пальцем до моей щеки, — пал жертвой интриг Москвы — неизвестного и очень
