сказать, были на порядок лучше моих. Лас вырядился в парчовый кафтан с зелеными листьями по золотому фону, алые штаны из гладкой блестящей ткани и крепкие кожаные полусапожки с меховой опушкой. На поясе болтался кривой кинжал в серебряных ножнах. И кто только его в дорогу собирал? Кем он себя возомнил? Принцем? Ну, разве только младшим, тем самым, на котором природа отдохнула. И судя по удивленной и растерянной физиономии, отдохнула прилично, до беспамятства.
— Ф—р–ряд ли там разбойники, — фыркнул конь.
Я отпрянул и вытаращился на говорящее животное. Скотина, не обращая на меня внимания, повернула голову к всаднику и, старательно шевеля губами, добавила:
— Зачем фр—р–разбойникам устраивать ловушку на одинокого всадника? Они вышли бы открыто. Что—то ф—р–роизошло.
Я энергично закивал, и Лас спешился. Сделал он это достаточно ловко, но умудрился отдавить мне ногу. Я едва не выругался, но вовремя прикусил язык — нехорошо разрушать легенду.
Схватив паренька за рукав, я потащил его через заросли к дереву. Ленка изображала глубокий обморок, она повисла на веревках, длинные светлые волосы свесились на лоб, закрывая лицо.
— Оба—на! — Лас, почесал затылок, оглядывая девушку, а потом вытащил из-за пояса кинжал и перерезал путы.
Ленка грациозно шмякнулась в мягкий густой мох. Тоже мне, герой! Мог бы поддержать девушку!
— Ах! Кто здесь?! — Лаврентьева «очнулась», откинула с лица волосы и посмотрела на своего 'спасителя'.
'Спаситель', увидев Ленку, открыл рот, потом приосанился.
— Меня зовут Лас. А кто ты, прекрасная незнакомка?
Ну вот, приехали! Вроде свой человек, а где-то уже успел местного наречия поднабраться.
— Я Мильдэлла, властительница полей и болот. Помоги мне подняться, храбрый рыцарь.
Лас очнулся и подал Лаврентьевой руку.
— Как отблагодарить тебя за спасение? На нас напали разбойники, украли мой волшебный кушак и лишили Серлея, моего спутника, языка.
Я зажмурился, представляя, какой вопрос задаст 'храбрый рыцарь': 'Почему немой Серлей сам не мог тебя развязать, ведь ему оторвали язык, а не руки?' Но Лас до такого простого вопроса не додумался, он смотрел на Лаврентьеву, не отрываясь, и дышал, как собака после кросса. Черт, врезать бы этому герою, чтобы мозги вправить! Ну и кто сказал, что он годится для спасения мира?!
— Мне ничего не нужно, — сглотнул Лас.
Ленка наклонила голову, присматриваясь к молодому человеку, и кивнула.
— Вижу, ты добрый и храбрый юноша, а еще вижу в тебе магическое начало.
— А?
'У тебя есть сила, болван', — чуть не ляпнул я, но вовремя прикусил язык. Этот тип мне категорически не нравился.
Лаврентьева закрыла глаза, подняла руки, и, покачиваясь, стала нашептывать заклинание. Первые несколько секунд ничего не происходило, а потом вокруг Ласа вспыхнуло холодное синее сияние.
— Что это?!
— Ты великий волшебник, — произнесла Ленка низким грудным голосом. — Мне предначертано сопровождать тебя в твоем странствии.
— Волшебник? — Лас хмыкнул и осмотрел руки. — Это хорошо. А что я могу?
— Многое, — Лаврентьева пошла в сторону тракта. — В ответ на твою помощь я научу тебя пользоваться силой.
Мы вышли на дорогу, и Лас с сомнением посмотрел на жеребца. Его мысли мог бы прочитать и идиот: парню не улыбалось идти пешком, но трое на одного коня — перебор.
— Ф—р–равствуйте, мадмуазель, — поздоровался жеребец. — Меня зовут Фр—р–рагор.
— Мильдэлла, властительница полей и болот, — Ленка сделала книксен.
— Присаживайтесь ф—р–р седло, а остальные будут вас сопровождать.
Вот это я понимаю, правильный подход. Скотина и то умнее этого «героя». Я помог Лаврентьевой взобраться на коня, и мы тронулись в путь.
Дорога оказалась неровной и разительно различалась по ширине, в некоторых местах по ней в ряд могли проехать десяток всадников, потом она сужалась до ширины телеги. С чем это связано, я не понял, да и не стал раздумывать. Подчиняясь легенде, молча шел позади Ласа, наблюдая за тем, как он пожирает глазами Ленкины лодыжки.
— Ты действительно властительница полей и болот? — поинтересовался Лас.
Лаврентьева не ответила, и правильно сделала. Болвану нужны доказательства! И вообще, мог бы повежливее обращаться с дамой. Пусть мы не намного его старше, но к волшебнице лучше обращаться на 'вы'.
— Я вообще-то в столицу иду, — Лас снова попытался завести беседу. — Там, говорят, дракон объявился. А за убийство дракона полагается полцарства и принцесса в придачу. Конечно, принцесса мне без надобности, а вот полцарства пригодятся.
Жадюга.
— Это не обычный дракон, летающий над селами, пожирающий коров и сжигающий поля, — осадила мечтателя Ленка, — это могучий темный маг. Три тысячи лет назад его заточили в камни, лишив возможности восстановиться, но он скопил силы и вселился в тело черного дракона. Десятки рыцарей сложили свои головы, пытаясь убить волшебника, но даже не поцарапали его шкуру. Против мага нужна особенная сила. Такая, как у тебя.
Лас выпрямился и поднял голову, на его лица засияла самоуверенная улыбка.
Ну и чему, интересно, радуется этот остолоп? Неужели не понимает, что может погибнуть? Или начитался фэнтези, где попаданцы с легкостью разбивают целые армии и движением пальца изгоняют демонов? А может, это я мало что знаю? Может, в этом парне действительно есть сила, способная справиться с величайшим злом?
Я посмотрел на Ласа другими глазами. Теперь его самоуверенность не раздражала, а внушала надежду на благополучный исход. Может, именно такие, не ведающие страха, и становятся героями? Я бы крепко подумал, прежде чем вмешиваться в битву добра и зла, а он просто идет навстречу судьбе. Неужели именно поэтому его внесли в Картотеку, а меня нет? Во всем виновата моя предусмотрительность и здравый смысл?
— Ты никогда не замечал за собой ничего особенного? — спросила Лаврентьева.
— Замечал, — Лас шел так близко к коню, что едва не касался Ленкиных коленей плечом. — Мне всегда жутко везло, что бы я ни делал: на всех контрольных попадался самый простой вариант, на экзаменах — билет, который знал, однажды даже в лотерею машину выиграл, 'Волгу'.
— Машину?
— Ну, это такое транспортное средство. Телега с мотором. Хм, что такое мотор, ты тоже не знаешь. В общем, по-вашему, это то же самое, что очень породистая лошадь.
Я хмыкнул, Лаврентьева тоже не удержалась от улыбки.
— Еще в магазинах всегда забирал последний экземпляр дисков, да и приколы разные с рук сходили. Всю жизнь себя везунчиком считал, потом вот под автобус угодил и сюда попал. Тоже везение. Выучусь магии, победю дракона и все девчонки моими будут.
'Победю' — тоже мне, филолог. Сначала победи, а там увидим.
— А не побоишься? — Ленка испытующе посмотрела на Ласа.
— Не побоюсь. Ты, главное, магии меня научи, а уж там…
— Научу. Прямо сейчас и начнем, все равно скоро стемнеет, нужно найти место для ночлега и развести костер.
— Да и я уже ф—р–рустал, — фыркнул Фрагор.
Мы сошли с тракта и углубились в лес, где подыскали подходящую для привала поляну. Поляну окружали высокие дубы, в центре росла земляника, которая в это время года еще только набирала цвет, и редкие кусты дикого шиповника.
Лена спрыгнула на землю и расседлала коня, Лас бросил на землю вещевой мешок, притороченный к
