Ему хотелось разрушить весь этот проклятый город, разобрать его по камушку, стереть в порошок, выпустить свою тьму на свободу. Она ревела внутри его, она требовала Лану, она не могла без нее. Лана уравновешивала его тьму. Он не знал, что будет делать, если не найдет ее, если она не вернется. Почему- то, он вспомнил одну песню, которая всегда заставляла плакать Лану. Сейчас, он почти понял ее.
Лекс почувствовал, как Кий напрягся. Неужели он опять начнет крушить дом? Он понимал, что обири нужно дать выход сжигавшей его ярости, вот, только, ломать в доме было уже нечего. Разве, только спальня? Туда Кий не зашел ни разу, и Лекс, не собирался мучить другу, уточняя — почему.
Но обири ничего не ломал, наоборот, на его лице появились признаки жизни.
Лекс повернулся, чтобы посмотреть на лицо друга, а не на отражение в оконном стекле. Так и было, что-то изменилось. У него появилась надежда…
Кий почувствовал хаос, водоворот образов, внезапно закружился у него перед глазами. Трудно было что-то понять в этой буре. Да он не сильно и пытался. ОНА ЖИВА. Она жива, он почувствовал ее сознание. Его охватила такое облегчение, что он был готов рассмеяться о счастья. Вот, только сил на смех у него уже не было. Все силы он потратил на ярость и боль.
— Есть, Лекс, я уловил ее. Она жива. — Он откинулся головой на стенку и прикрыл глаза.
— Ты можешь что-то понять, уловить какой-то образ? Где она? Что с ней? — Лекс старался осторожно выяснить, насколько это хорошая новость.
— Нет, пока что. Картинки мельтешат у нее в мозгу, она не может сосредоточиться на чем-то одном. — Кий замолчал, и задумался. Стало заметно, что образы структурируются, успокаиваются. Он увидел образ незнакомой женщины, возле дерева, сменившийся тьмой. Затем, в тьме, появились смутные фигуры, а потом, он увидел себя, и почувствовал боль, боль Ланы, ее отчаянье, и решимость. Он задержал дыхание, почему его образ вызвал у нее такую боль? Почему она в отчаянье? Он же чувствовал, что она любит его. Ясно видел это в ее сознании, она не пыталась бороться с этим, она принимала свою любовь. Так почему ей больно?
Картинки поменялись, Лана возвращалась. И он знал, что возвращалась она к нему.
— Лекс, я пошел спать. Если что-то случиться, ты знаешь, как меня достать. — Кий устало поднялся и вышел на двор, в, опускавшуюся, ночь.
Лекс расслабился. Если этот, сумасшедший обири, пошел спать — значит все не так и плохо. Значит, может отдохнуть и он.
Кий поднялся из земли через сутки. Он знал, что, если бы что-то случилось, Лекс достал бы его и там. А, опасность для Ланы, он почувствовал бы, и во время отдыха. Обири не видят снов, но, все то время, пока он спал, он видел Лану…
Зайдя в дом, он впервые заметил, что он тут устроил. В доме не осталось почти ничего целого, даже стены, местами, не уцелели. Только ее вещи, странным образом, остались невредимыми. Неужели он был способен контролировать себя? Кий знал, что в доме осталась только одна целая комната, он не смог зайти туда. Тогда бы, он точно разнес не только дом, но и все в радиусе ста километров. Теперь, он даже не представлял, что скажет Лане, когда привезет ее домой. А в том, что привезет, сомнений не было.
Кий почувствовал, что страшно голоден. Он очень давно не брал ничью кровь. Последний раз, еще до встречи с Ланой, потом, что-то удерживало его, он боялся, что она узнает, не одобрит. И вот, почти истощил себя. Да, он ел, но обычная пища не могла полностью удовлетворить его. Кровь была необходима обири, как витаминная добавка. Эта мысль вызвала улыбку на лице Кия впервые, за четыре последних дня. Он обернулся, чтобы посмотреть на, вошедшего, Лекса.
— Ну вот, теперь ты меньше похож на Дракулу, чем сутки назад, а то, прям, живой мертвец в полном образе. — Лекс усмехнулся. — Хотя, этот голодный блеск в глазах, заставляет меня, все же, задуматься, о повелители вампиров.
На, уж, душегуб, питайся, получай витаминчики. Даю тебе разрешение.
И волкодлак протянул свою руку обири. Кий, с благодарностью взял ее. Кровь Высшего даст ему гораздо больше силы, нежели любая человеческая. И, кроме того, сам Лекс прекрасно подпитывался отчаяньем Кия, все предыдущие дни. Кий знал об этом, и ничего не имел против. Прокусив кожу друга, он начал пить.
Кто сказал этим глупым людям, что вампир испытывает сексуальное влечение к тому, чью кровь пьет. Это было абсурдно. Неужели, люди испытывали влечение к отбивной, или супу. Это утверждение о вампирах, всегда смешило и удивляло обири. Надо же до такого додуматься.
Почувствовав, что для него достаточно, Кий аккуратно освободил руку Лекса. Он знал, что ранки заживут быстро. Все Высшие очень быстро заживляли любые, даже очень тяжелые раны.
— спасибо, Лекс. Ты хороший друг. Возможно, гораздо лучший, нежели я. — он смотрел в глаза друга.
— Ты посмотри, как мало ему надо, для того, чтобы считать кого-то другом. — Лекс выгнул бровь. — Ладно тебе, неизвестно еще, как бы я себя повел в такой ситуации. Мавки были бичом для нас всех. Конечно, вам повезло меньше, но, все же. — Волкодлак не принял самоуничижений друга, так как понимал, что от того мало, что зависело.
— Какие у нас новости? — Он перевел разговор на другую тему.
— Она приняла какое-то решение, и, сейчас, насколько я вижу, почти у себя в квартире. Она ждет чего-то, какого-то действия, или ответа. — Ничего более конкретного сказать не могу. — Кий задумчиво смотрел в окно, но видел образы в мозгу Ланы, чувствовал, что она очень устала, и, еще, ее страх. Это тревожило. Чего она боится. О какой угрозе для нее он не знает. Он должен это выяснить. Как же он скучал по ней. Понимал, что не сможет выдержать еще сутки без нее. Нет, он найдет ее сегодня же. Звонок телефона прервал его мысли. Это был телефон Лекса. Тот поднял трубку и молча слушал. Кий вопросительно кивнул головой. Лекс поднял руку, прося друга подождать.
Через минуту, он произнес:
— Да, мы все поняли, мы принимаем эти полномочия. Уверен, Кий, с радостью, выполнит эту миссию. А я буду рядом, на всякий случай. Да, мы сообщим Совету, о результате. — Он нажал на кнопку отбоя.
— Сегодня в Совет поступила просьба верховной мавки о предоставлении полной защиты, она просит встречи с послом Совета. Обещая, в обмен, сообщить важную информацию, и предоставить свою силу в распоряжение Совета. Ты — посол. Надеюсь, никто не против? — Тут волкодлак широко улыбнулся, — Но не бойся, я буду на подстраховке. — Подколол он друга.
— Весьма признателен, за такое самопожертвование, но, как-нибудь обойдусь и сам. — Тот усмехнулся в ответ. — Лучше бы придумал, что мне здесь сделать. — Он махнул рукой в сторону разрушений.
— А вот это, меня не касается. Сам ломал, сам объясняйся. Я, между прочим, даже не видел, этой твоей Ланы. Так что, пока не познакомишь, не буду тебе помогать. Вот так вот. — Лекс сложил руки на груди. — И вообще, ты мне еще тысячу лет будешь отрабатывать то, что заставил меня вернуться сюда. — Волкодлак притворно нахмурился.
Кий засмеялся, и хлопнул друга по плечу.
— Можно подумать, ты бы хотел такое пропустить. Так что, не ной. Это, сейчас, моя привилегия. Пошли, подстраховщик, нам надо многое сделать.
Они вышли во двор. Даже, будучи уверенными в отношении Ланы к Кию, нельзя было появляться на встречу с верховной мавкой, не подготовив защиту.
Все, что Лана могла вспомнить потом, о тех часах — это огромное количество кофе, которое она, уже, почти ненавидела. И страх. Страх, что ей не ответят, страх, что он не найдет ее, страх, что они найдут ее раньше, и помешают выполнить задуманное. Но больше всего, страх, что он забыл о ней…
Она стояла возле окна, и смотрела на спящий город. Мерцали огоньки проезжающих машин, где-то светились одинокие окна. Ее окно было очень ярким, она знала об этом. Она, включила все лампы, которые у нее были, у нее не было права на такую роскошь, как сон…
