деликатесами. Тесто просто тает во рту, начинка самая изысканная – креветки в соусе, семга с измельченными оливками, говяжий язык с зеленым горошком, а все это венчает крем, приготовленный из взбитого майонеза с добавками из зелени, специй, лимонного сока. Есть и другие начинки – паштеты, салаты, дело не в этом. Глеб не стал закусывать божественными корзиночками примитивную водку! Одним словом, зажрался! И вдруг он сказал такое, отчего ее обдало кипятком:
– Знаешь, Нинка, я… рогоносец. (Какое приятное откровение!) Больше всего на свете боялся рогов, теперь их у меня в избытке, представляешь?
– Так ты явился ко мне зализывать раны? – усмехнулась она, плохо скрывая торжество. – Должна сказать, ты выбрал неудачный объект. Я не умею утешать.
– Да нет, я не раны пришел зализывать… Мне не к кому пойти.
– Но ты пришел почему-то ко мне! – В нагрузку к рогам хотелось влепить ему пощечину. Но она не опустилась до уровня скандалистки. Зачем же? Есть слова. Есть и тон: нежно-ласковый, это посильнее рукоприкладства. – Прекрасно! От любимой жены, наставившей тебе рога, ты пришел к бывшей любовнице, которую вышвырнул из своего дома. Нет-нет, не надо взваливать на меня свои рога. Я их не приму, потому что уже была в роли рогоносительницы, ограничусь лишь сочувствием.
– Нина… – застонал Глеб. – Ты говорила, что простила меня.
– Но не до такой же степени, чтобы принять тебя на грудь.
– Я не все рассказал.
– Что еще? Твоя облезлая кошка обокрала тебя и сбежала с любовником? – не смогла удержаться от язвительности Нина.
– Хуже, – выговорил он и опустил голову. – Нина, случилось страшное… Не знаю, как сказать… Она… убита. Ее кто-то убил сегодня…
Нина сначала не поняла смысла чудовищных слов, произнесенных Глебом, потому без всякой язвительности едва слышно произнесла:
– Что-что? Что ты сказал?!
– Ее убили. Ее убили в нашей спальне…
Глава 2
Наверное, она молчала минут десять, а может, и все полчаса. Глеб тоже не произносил ни звука, а налил водки и выпил, снова не закусывая. Так и сидели оба – молчком. В коридоре кто-то позвал Нину, она вышла. Это была повариха, уходившая последней:
– Нина Александровна, закройтесь. В кафе уже никого нет.
Нина проводила ее к парадному входу, тщательно заперла двери, подключила сигнализацию и вернулась к Глебу. Нет, у нее в голове не укладывалось: Валька изменяла Глебу, а ее кто-то убил? Белиберда какая-то!
– Ты застал ее на месте преступления? – подходя к столу, осторожно спросила она, так как в душу закрались некоторые подозрения.
– Нет, – покачал он головой. – Я задержался на работе… ты же теперь бизнесмен, знаешь, сколько накапливается работы. А приехал домой после десяти. Дверь дома была открыта, в гостиной горел свет… Я поднялся в спальню… Там и увидел… ее мертвой…
– Но откуда ты знаешь, что она… тебе изменяла?
– Она там не одна. – Глеб налил еще водки, выпил.
– Что значит – не одна? – вытаращила глаза Нина.
– Там мой друг… я думал, что он мне друг.
– А с ним что? Надеюсь, он жив?
Глеб отрицательно качнул головой. Нина снова надолго задумалась. Как это все понимать? Если это шутка, то глупая, если правда, то неправдоподобная. А не Глеб ли укокошил изменницу? Вот это номер! Грохнул Вальку с любовником и примчался к Нине! Он что, дурак? Разве способен Глеб поменять роскошную жизнь на колючую проволоку? Никогда. А впрочем, в такой момент человек не соображает, что творит. Нине тоже хотелось его убить, когда он бросил ее, но пистолет не на что было купить. Все равно не верилось ни в то, что Валька убита, ни в то, что это сделал Глеб. Нина спросила:
– Ты хорошо рассмотрел? Может, они просто спали?
– Там очень много крови… очень много. Валентина лежит на кровати, а он… он на полу. Я плохо соображал. Представь, каково мне было…
– Представляю, – с искренним сочувствием сказала она, но подумала: «Это сказки. Ты, наверное, придумал все, чтобы разжалобить меня. Не пойму только, зачем?»
– Я выбежал из дома, – говорил тем временем Глеб, – сел в машину и долго колесил по городу. А потом… потом приехал к тебе… сам не знаю, зачем. Я не могу один…
– Надо было милицию вызвать.
Он взглянул на нее абсолютно трезвыми глазами, а ведь выпил граммов триста, не меньше. Потом нахмурился и произнес:
– Ты не понимаешь. Первого, кого будут подозревать, – это меня. Их убили в спальне, они оба голые… Милиция подумает, я убил их из ревности. Меня посадят, а я в тюрьму не хочу.
– Но почему тебя посадят, если не ты… А это… не ты?
– В смысле? – не понял он.
– Это не ты… убил?
– Вот! Этого я и боюсь! – Он вскочил со стула и затоптался на месте, так как кабинет очень небольшой, да и загроможден. – Даже тебе пришла мысль в голову, что я убил! Я не убивал! – Он вдруг подскочил к Нине, схватил ее за плечи и яростно затряс: – Поверь, это не я! Но я хочу узнать, кто это сделал! Я хочу найти этого человека, иначе все, абсолютно все будут думать, что это сделал я! Сидя за решеткой, не смогу…
– Ай! – вскрикнула она и оттолкнула его. – Ты делаешь мне больно!
– Прости… – выставил он вперед руки, отступал, пока не наткнулся на стул. – Прости… Пойми меня… я в таком состоянии… Прости…
– Понимаю, да, – нервно пробормотала она. – Ты в таком состоянии, да. Но я, к сожалению, не могу помочь тебе.
– Можешь, – сказал он, опускаясь на стул. – Ты можешь помочь. Нино, мне больше не к кому обратиться… Только ты…
– Ну, это уж слишком! – обалдела она. – Прости, дорогой, но я тебя не совсем понимаю. Ты меня бросил. Два года назад. И женился на… своей Вальке. Ты хоть представляешь, каково мне было? О да. Сейчас ты представляешь, потому что тебя твоя Валька опустила. Но ты хотя бы человек со средствами, не подохнешь с голоду, как подыхала я. Ты, наверное, забыл, что, живя с тобой, я ушла с работы. Это ты так хотел: твоя женщина не должна работать. А когда ты меня бросил, я осталась без копейки денег и без работы. Впору было в петлю лезть!..
– Но ты же сама отказалась от денег, – напомнил он.
– Да. Да. Да, – нервозно поддакнула Нина. – Я не могла принять от тебя подачку! Как странно, что ты этого не понимаешь. Вообще-то тебя никогда не волновали чужие проблемы. Стоило мне закрыть за собой дверь, я стала тебе чужой. А ты со своей Валькой улетел на Средиземное море в ту поездку, которую мы планировали с тобой. Но я выжила! Как видишь, я в порядке. И мне плевать на твою Вальку и на тебя!
Глеб поднялся, хотел что-то сказать, но передумал, поплелся к выходу. У Нины сбилось дыхание. Сейчас он уйдет, и все, никогда она его больше не увидит, потому что Глеба обязательно посадят. Да какое ей дело! Пусть сажают. А если не он убил? Нина рявкнула:
– Стой, черт тебя возьми!
Глеб замер, взявшись за ручку двери. Нина процедила сквозь зубы:
– Мы ведь с тобой бизнесмены, ты сам так сказал, да?
– Да, – повернувшись к ней, ответил Глеб, вопросительно глядя на нее.
– Хорошо, я помогу тебе, – почему-то угрожающе произнесла Нина. – Но… Давай заключим сделку. Я тебе помогаю выкарабкаться из этой поганой истории при условии, что ты не… не… не делал этого! Лучше сейчас сам скажи мне правду.
Глеб, глядя прямо ей в глаза, членораздельно сказал:
