– Ничего-то вы не понимаете, – добродушно, но с ноткой раздражения сообщил Кларк. – Да я и сам… Вот, дальше.
«– …другое. Чему, по-вашему, учит наш курс?
– Тому, что менеджеры везде и всюду стремятся к власти. Тому, что менеджер и лидер – не одно и то же. Тому что менеджер – это профессия, а лидер – это призвание. Тому, что… – Майкл замолчал, видимо припоминая подробности, – что надо научиться отделять стремление к власти от успешной карьеры… Короче, всему, о чем вы нам говорили в понедельник и сегодня.
– Я не говорил об умении отделять.
– Значит, имели в виду. Там такое точно проскользнуло.
– И чему именно научились вы?
– Ничему, – произнес без эмоций голос Майкла. – Хотя… – на мгновение голос пропал, – нет, ничему. Что вовсе не значит, что курс плох.
– Я знаю, что курс хорош. Иначе два года назад мы бы не отмечали сорокалетний юбилей. Но не кажется ли вам, что есть нечто странное в том, что именно человек, победивший в соревновании, не нашел в нем ничего полезного?
– А что здесь странного? Не считаете же вы, в самом деле, что мы все были одинаково подготовлены.
– Ваши ответы мало помогают.
– Попробуйте другие вопросы». Кларк выключил диктофон и вздохнул.
– Я попробовал и другие вопросы, и другие подходы. Бесполезно – он меня все время переигрывал. Вы понимаете? Меня! И опять же – как бы это ни звучало, он ни йоту не хамил. Улыбался иногда, проявлял интерес… Но я себя с ним чувствовал, как обычно они со мной. Хотя, учитывая нашу ситуацию, особо удивляться не приходится. Вот полюбуйтесь.
– «– …вам другой вопрос. Вас радует победа?
– Да.
– Почему? Внутреннее удовлетворение, похвала начальства или что-то еще?
– Внутреннее удовлетворение, – мгновенно отозвался голос Майкла. – Похвалы начальства меня никогда не радуют.
– Вам безразлично, что скажут те, кто вас сюда направил, узнав о вашей победе?
– Нет, почему же… – послышался звук зевоты. – Извините. Нет, не совсем безразлично. Если они меня решат продвинуть, ясно, что меня это как-то задевает. А похвала – это мне все равно. Я не собачка.
– Но вас интересует карьера?
– Нет.
– Позвольте, почему вы в таком случае так быстро выросли за пять лет?
– Это надо спросить у тех, кто меня сюда направил.
– А что вас привлекает в работе?
– Сама работа. И зарплата.
– Зачем же вы подались в менеджеры?
– Не затем, о чем вы подумали. Эти игрушки с властью меня не волнуют».
Кларк в очередной раз нажал кнопку.
– После этих «игрушек» стало ясно, что хитростями из него ничего вытянуть не удастся. Можно было так беседовать до утра, но с тем же успехом. Ни на какой контакт он не шел, хвастаться ему не явно не хотелось, и вообще… Вообще вопросы задавал я, но разговор контролировал он. Вы можете представить себе человека, который контролирует разговор со мной, если я этого не хочу? Вот… Надо было, конечно, не торопиться… Короче, слушайте.
Эд сосредоточенно кивнул.
«– …курса вы хотели бы работать на прежнем месте?
– Пока там неплохо. Это у вас что, психологический тест?
Шелест бумаги.
– Нет, все гораздо проще. Сейчас поймете. Хотите, я вам скажу, чему этот курс должен был вас научить? Чему, мы надеялись, он вас научит.
– Вежливости?
– Мы надеялись, что он поможет вам увидеть всю тщетность, всю бесцельность, всю нелепость удовлетворения жажды власти на работе. И все. Этому мы учим, с большим, надо сказать успехом, все эти годы. И за это нам платят немалые деньги. И каждую неделю отсюда возвращаются люди, навсегда усвоившие, что жажда власти – это болезнь, которая убивает любую корпорацию, если ее запустить. Как вы думаете, насколько мы преуспели в этом на этот раз?
– Это вам виднее. Вы ведь со всеми беседовали.
– Да, – в голосе диктофонного Кларка прозвучала горестная нота. – Мне виднее. Мне действительно виднее. Хотя вы победитель… А вы знаете, сколько до вас было победителей?
– Сорок один умножить на пятьдесят шесть?
– Ноль, – неожиданно тихо произнес голос Кларка». Эд недоуменно нахмурился.
– А что мне было делать? – вопросил Кларк, обрекая диктофон на вынужденное молчание. – Что? Я, в конце концов, должен был знать, что там произошло. И узнать-то я узнал… Но как! До сих пор не понимаю, как он меня до этого смог довести. Идем дальше.
«– …я первый победил? Приятно.
– Вы не понимаете, – с горечью сказал кларковский баритон. – Вы победили там, где победить невозможно.
– Вы же сами говорили… – начал голос Майкла.
– Невозможно! – грохнул голос Кларка. – Курс так рассчитан. Вы понимаете, что вы сделали?! Здесь никто не должен побеждать! Здесь невозможно победить! Здесь никто никогда не побеждал! Вы понимаете? За сорок два года – никто и никогда! Вы понимаете? Понимаете?! Неделю за неделей, год за годом я вижу одну и ту же картину: люди договариваются о правилах, четыре дня их нарушают, а под конец отказываются выбрать одного из них. Отказываются! Это – кризис, это – фундамент курса. В этом вся соль. Всегда находится кто-то один, кто первым говорит: «Раз не я, то никто!» А потом это говорят все! Сорок лет уже говорят! О чем бы они ни договаривались, как бы ни играли в демократию, в чем бы ни клялись публично, человеческая натура берет верх! И только в вашем случае они все как один вдруг решили голосовать. Как будто…»
Кларк с кислым видом оборвал тираду, льющуюся из динамика, и хмуро констатировал:
– Первый раз за всю мою карьеру. Орать на кого-то ненамеренно? Даже не знаю, что может быть хуже… Вы знаете?
Эд не знал.
– Да не переживайте вы так, – сказал он. – Это должно было когда-нибудь случиться. Я читал работы Дольже. Он ожидал одну победу в десять лет. Наоборот, разве не хорошо, что при вас?
Это, – повторил вслед за ним Кларк. – Да,
Диктофон выдал серию торопливых возмущенных звуков. Кларк с гримасой нажал кнопку перемотки.
«– …хорошо, я победил, вы на это не рассчитывали, это стало сенсацией. Но почему вас это так расстраивает?
– Да потому что вы своей победой вывернули наизнанку всю теорию. Это курс о власти! О настоящей власти. О том, что каждый, кто рвется на верх за властью, должен понять, что в современных корпорациях ее нет! Призрак ее там есть. Фантом. А власти нет. Она – в политике, в армии, в полиции, в организованной преступности, в культах, в религии, в конце концов. Но не в корпорациях. Менеджер во власти – никто. Власть – это когда ты говоришь кому-то вылизать твои ботинки, и он вылизывает. Скулит, но вылизывает. Ненавидит, но вылизывает. Или еще лучше – всем сердцем хочет. Это – власть. Когда ты говоришь кому-то: пойди и умри. И он идет. И даже не задает вопросов. Это – власть. Когда один школьник
