полные ненависти глаза, и презрительная усмешка.
— А теперь, Конор, скажи: как тебе кажется, ты можешь убить?
Конор вспомнил все, что Бонвилан сделал с семьей Брокхарт.
— Да, — сказал он. — Могу.
На лице Линуса Винтера возникла грустная улыбка.
— Мы все можем. Спаси, Господи, наши души.
ГЛАВА 7
Вилка дьявола
В двери напротив койки Конора Брокхарта имелось маленькое прямоугольное окошко. Примерно три раза в течение каждого часа мимо него проходил охранник с фонарем в руке. Мерцающий оранжевый свет проникал в полумрак камеры, отбрасывая неясный танцующий отблеск на руку Конора, когда он поднимал ее, чтобы взглянуть на «поцелуй» Малого Соленого. Там, уже покрывшаяся корочкой, была буква «С». Он заклеймен навеки, он преступник.
В душе Конора возникло странное ощущение спокойствия. Просто происходящие события были настолько грандиозны, что он не мог никак повлиять на них, и это принесло ему своеобразное чувство свободы. Оставалось одно: сконцентрироваться на Отто Маларки, смертоносном «Убойном баране», с таким удовольствием свалившем с ног свою жертву в водолазном колоколе.
«Неужели нужно убить его? Неужели нет другого выхода?»
Нет, решил он. Как ни печально, но вопрос стоял так: либо Отто Маларки, либо он сам. И хотя Конор никогда не страдал избыточным самомнением, он искренне верил, что может предложить человечеству больше, чем кровожадный Маларки. Самое меньшее, он приложит все усилия, чтобы никого и никогда больше не убивать.
«Но как убить Маларки? Как?»
Чему он научился у Виктора? Фехтованию, конечно; в нем он достиг наибольшего успеха. Запястья у него сильны, как у настоящего мастера фехтования, а ноги и руки быстры в силу молодости. Но что толку?
«У меня нет рапиры или чего-то вроде нее».
Но потом Конор вспомнил пояс с инструментами, затянутый на талии. Возможно, Артур Биллтоу, сам того не желая, поможет ему спастись.
Распорядок следующего дня ничем не отличался от предыдущего. Вскоре после одинокого выстрела пушки в дверях камеры возник Биллтоу с непокорно вьющимися волосами, которые он пытался укротить с помощью свежего слоя жира. В это утро он выбрил отдельные участки лица, оставив другие заросшими черно-серебристо-рыжеватой щетиной.
— Готов ко второму раунду с Маларки? — спросил он, выставив ружье перед собой на случай, если Конор вздумает сопротивляться идее вновь оказаться избитым «бараном».
Конор встал, чувствуя боль и окостенение в теле после всего, что ему пришлось пережить.
— Не готов, мистер Биллтоу, но, полагаю, это ничего не меняет.
Биллтоу фыркнул и отцепил от пояса наручники.
— Ты прав, парень. Попал в самую точку. Это ничего не меняет. И пусть мистер Винтер заварит для тебя горшок подорожника побольше, если он окажется в состоянии разглядеть, как приготовить варево.
Линус не реагировал, просто сохранял мрачное выражение лица. Конор воспринял это как напоминание о том, что нужно сделать. Сегодня он станет убийцей — или трупом.
Дорога до Трубы со вчерашнего дня не изменилась, однако этим утром за дверьми камер поднялась какая-то суматоха. Заключенные выкрикивали насмешки и колотили по дереву ладонями.
— Лунное безумие, — пояснил Биллтоу. — Этой ночью луна висела в небе, словно серебряный шиллинг. Плохо действует на сумасшедших.
Внезапно Конор кое-что вспомнил.
— Вот откуда это слово. Буквально «ударенный луной», от латинского lunaticus.[70]
Биллтоу врезал Конору сапогом пониже спины.
— Хватит учить меня. Я чувствую себя тупицей, а чувствовать себя тупицей раздражает.
— Привычное чувство, готов поспорить, — пробормотал Конор.
Биллтоу не мог сообразить, оскорбили его или нет. Он снова пнул Конора сапогом, просто на всякий случай.
— Умничай лучше с Маларки. Он любит, когда жертва дерзит; это пробуждает в нем энтузиазм.
При упоминании Маларки у Конора пропало всякое желание острить; теперь отчаяние явственно читалось на его лице.
— Вот это правильно, — хмыкнул Биллтоу. — Лучше записывай свои умные мысли в тетрадочку. Что, пропала охота поучать?
Когда они добрались до Трубы, водолазный колокол был уже под водой, над ее поверхностью торчала только его верхушка. Сквозь иллюминатор были смутно различимы фигуры двух заключенных, воодушевленно колотящих по скале у себя под ногами. Охранники отбирали тех, кто работал у насоса, из группы заключенных, согнанных в деревянный загон в кладовой, и часто меняли их, чтобы обеспечить бесперебойную подачу воздуха.
— Труба никогда не спит, — разглагольствовал Биллтоу. — Теперь, когда нет Доброго Короля Ника, каждый день без перерыва она вытягивает из земли ангельские слезы. А мы видим хоть пенни?[71] Нет, мы — нет.
Конор почувствовал горечь в словах охранника. Эта информация могла пригодиться — при условии, что он пробудет на этой земле достаточно долго, чтобы использовать ее.
— Правда, есть и кое-какие компенсации. Спортивные игры вроде этой, к примеру. — Биллтоу снял с Конора наручники. — Хотя мы не можем видеть в деталях, что происходит между пленниками внутри «Флоры». Все как в тумане, понимаешь ли.
«Вот оно что. Никто ничего толком не знает, потому что никто ничего не видит».
Биллтоу окликнул Пайка:
— Эй, посылай тех наверх! Пора Маларки заработать еще несколько шиллингов. — Он вручил Конору пояс с инструментами. — На случай, если ты пробудешь в сознании достаточно долго, чтобы найти несколько камешков.
Пайк вытащил пробковую затычку из воздушного шланга колокола и прокричал вниз приказ. Спустя несколько мгновений из покрытой рябью воды показались два мокрых каторжника. Их живо оттащили в сторону и обыскали на предмет утаенных алмазов. Причем обыскали очень тщательно, сверху донизу.
Конор начал спускаться по лестнице, шаря взглядом по яме в поисках Маларки. Заметить его оказалось нетрудно: он развалился на каменной глыбе, отдаленно напоминающей трон. Маларки сделал шутливый выпад в сторону Конора, уверенный, что сегодняшнее «представление» в точности повторит вчерашнее.
«На этот раз нет, «баран», — подумал Конор. — Это будет твое последнее выступление. Сегодня утром занавес опустится».
Оказавшись внизу, Конор направился прямо к краю воды, не дожидаясь инструкций от Пайка. Разговоры были ему сейчас совсем ни к чему — они лишь отвлекли бы его. Прежде чем нырнуть в соленую воду, он ощупал пояс, чтобы убедиться, что Вилка дьявола на месте. Без этого нехитрого инструмента у него мало шансов одолеть Маларки.
Вода сомкнулась над ним. Он зашарил пальцами в поисках колокола, нашел его и, продвигаясь вдоль изгиба, добрался до нижнего края. Когда он оказался внутри, чрезвычайно тесное пространство колокола
