Ну и ничего страшного. Я никуда не тороплюсь. У нас еще наверняка будет время, чтобы обсудить не формальные вежливые темы, а что-нибудь действительно важное — отношения между мужчиной и женщиной, оправданность института семьи и брака в современном свободном мире.
Ну а пока можно светски поболтать о конфетах.
— Конечно.
— У меня вот какая проблема, — оживился он, — аллергия на все орехи. Мне нужны конфеты с начинками, но такие, чтобы в их составе орехов не было.
— Проще простого, — рассмеялась я, — берите вот эти, с марципаном.
Я наобум ткнула в один из прилавков.
— А вы уверены, что марципановая начинка орехов не содержит? — засомневался он, — из чего вообще состоит марципан?
Издевается он что ли? Нашел знатока кулинарии. Да я за всю свою жизнь ничего сложнее политых кетчупом макарон не приготовила (впрочем, для повышения самооценки я называла это блюдо «спагетти по-болонски»). Хотя нет, пару раз я всерьез собиралась затеять блины и даже смешивала тесто, полагаясь на рецепт из кулинарной книги. Уверена, что эту книжонку наваяла на досуге какая-нибудь изощренная стерва, истинной целью которой было еще больше унизить тех, которые готовить не умеют. Блины упорно прилипали к сковороде, в итоге я в сердцах выбросила и то, и другое.
— Если марципан не подходит, можно попробовать трюфель, — с легким раздражением посоветовала я.
— Да? Тогда у меня вот еще какой вопрос… А нельзя ли мне получить список красителей и вкусовых добавок, которые использованы в этих конфетах? Я слышал, что, как потребитель, имею право требовать в магазинах такие вещи.
Нет, он точно надо мной смеется. Может быть, он решил, что я юрист?
— Думаю, имеете, — вздохнула я.
— Вы мне его принесете?
— Чего? — я окончательно растерялась. То ли я сегодня не с той ноги встала и не соображаю ничего, то ли просто он странный.
— Список добавок, — в свою очередь изумился он. Как будто бы это подразумевалось само собой — попросить у незнакомой девушки какой-то мудреный список.
— Ну, так спросите продавца, — пробормотала я, думая о том, под каким предлогом от него отвязаться.
— А вы разве… — он выглядел смущенным, — я просто подумал, что…
— Что я — продавец? — дошло до меня. — Какая нелепая догадка. Разве продавцы носят такие платья?
— Продавцы нет, — покладисто согласился он, — но есть же еще… как их там… промо-герл. Например, вчера, в супермаркете, меня угостила сыром девушка в тирольском национальном костюме. Это была рекламная акция. Вот я и подумал…
— Вы решили, что я тоже такая девушка, — раздраженно вздохнула я, — что ж, вы ошиблись. А вон там, за стойкой, мается продавщица. Наверняка она будет рада вам посодействовать.
Внезапная перемена моего настроения и смутила, и напугала его.
— Да вы не обижайтесь. Но мне показалось, что вы сами выразили желание помочь. И потом, вы и правда похожи… Просто на вас такое платье, которое мало кто оденет для прогулки… Да еще вы такая пампушечка… Как раз для рекламы шоколада!
В тот момент, когда я раздумывала о том, не объесться ли до смерти шоколадом ручной работы (а что — это же замечательно красивый способ самоубийства! Правда, стоит это божественно благоухающее великолепие столько, что моя скромная зарплата может обеспечить не шоколадную смерть, а максимум диатезные прыщи), в моей сумочке запиликал мобильный. Окружающие покосились на меня неодобрительно — еще бы, мой телефончик исполняет не пошло-попсовые напевы, а похоронный марш. Не знаю, может быть, я немного не в себе, но торжественно-печальное пиликанье неизменно настраивает меня на философско-оптимистический лад. Почему-то большинство людей предпочитают прятать голову в песок, притворяясь бессмертными. О возможной кончине принято говорить трагическим полушепотом, с печально вытянутым лицом или, наоборот, с циничной усмешкой из серии «а мне и море по колено». А вот я, размышляя о человеческой смертности, успокаиваюсь, а текущие неприятности сразу же приобретают статус не стоящих слез бытовых мелочей.
— Александра? — голос моего начальника, Степашкина, после отыгравшего похоронного марша прозвучал особенно весомо. — Мне срочно нужна ваша помощь.
— Я же болею, — уныло напомнила я. — У меня температура, грипп.
— Да нет у вас никакой температуры, — раздраженно сказал он, — вы вообще должны сказать мне спасибо за то, что я сквозь пальцы смотрю на вашу безалаберность… Так вот, мне срочно нужна ваша помощь. У нас полетел Интернет.
— А при чем тут я? — удивилась я. — Я вообще технический идиот.
— Мне надо срочно проверить редакционную почту! А вы наверняка шляетесь где-то в городе. Я хочу, чтобы вы зашли в интернет-кафе и посмотрели, не пришло ли нам письмо из мэрии.
— Я дома, — осторожно сказала я на тот случай, если Степашкин таким вот дешевым способом решил учинить мне проверку.
Но он и не думал издеваться.
— Жду от вас известий, чем скорее, тем лучше. Александра, если справитесь в течение часа, дам в конце месяца отгул.
— Ну ладно… — сдалась я, — конечно, больным выходить из дома не рекомендуется… Но кажется, в моем районе есть интернет-кафе.
— Вот и замечательно, — облегченно вздохнул он, — жду!
Первым, кого я увидела в модном интернет-кафе, находящемся неподалеку от злополучного магазина, была… моя соседка Верунчик.
В криво повязанной леопардовой бандане, ненакрашенная, сия знойная особа и не думала обращать внимания на окружающих, в частности на меня. Она была целиком и полностью увлечена происходящим на мониторе ее компьютера. Ее пальцы так нервно сжимали мышку, словно это был карманный эспандер.
Сказать, что я изумилась, значит, ничего не сказать. Если честно, иногда я сомневалась в наличии у Веры аттестата о среднем образовании; соседка казалась мне дремучей и в высшей степени простой. Из сложных механизмов она освоила только кофе-машину и вибратор. Было странновато смотреть на то, как она сливается в экстазе с новейшей техникой.
Незаметно я подкралась к Верунчику и взглянула на монитор через ее мощное плечо, кокетливо обтянутое розовой блузой.
На экране была… фотография улыбающегося мужика в плавках. Рядом с изображением было написано: «Николас, 32 года, разведен. Рост — 182 см, вес — 90 кг, глаза зеленые, играет в большой теннис, коллекционирует телефонные карточки».
Я зажала ладошкой рот, из которого чуть было не вырвалось визгливое восклицание — неужели Верка пользуется услугами мальчиков по вызову?!
И в этот момент она все же обернулась — видимо, почувствовала мое напряженное дыхание на своем затылке.
— Сашка?! Что ты здесь делаешь? — она выглядела немного смущенной.
— Да вот, зашла случайно… Вер, а ты?
— А я… Да я ничего особенного… — опустила глаза она, — занимаюсь самообразованием, осваиваю Интернет.
— А это кто, виртуальный учитель, что ли? — съязвила я, переведя взгляд на тридцатидвухлетнего разведенного Николая, который все еще улыбался с монитора.
— А это… Ну…
Мне вдруг стало стыдно. Подумаешь, ну платит Верка за секс, и что такого? Почему-то никто не
