В течение дня было еще несколько звонков. Нет смысла пересказывать каждый разговор, потому что заканчивались они все одинаково: потенциальные покупатели возмущались нашими ценами, а одна особо зловредная пенсионерка даже пообещала натравить на нас налоговиков.
— Что делать будем? — Анюта мрачнела с каждым часом.
— Еще не вечер, — я старалась говорить весело, однако былая уверенность из моего голоса исчезла.
Но и вечером, и на следующий день, и даже через неделю ситуация не изменилась. А потом начался вообще сущий кошмар…
…Знаете ли вы, что хомяки размножаются быстрее, чем у любительниц эпиляторов отрастают волосы на ногах?
Мы не успели осознать всю масштабность надвигающейся катастрофы, как она… произошла.
Нет, мы старались изо всех сил. Как только выяснилось, что вуалехвостые сумчатые хомяки — товар, мягко говоря, неходовой, мы тотчас же рассадили их по отдельным емкостям, дабы остановить процесс неминуемого размножения.
Но хомяки, в отличие от нас, не ходят, взявшись за руки, по улицам, не обжимаются в кино и не дарят друг другу золотых побрякушек, прежде чем отправиться в постель. Для них физическая близость — процесс естественный, спонтанный и стремительный. Короче, к тому моменту как мы рассадили хомок по отдельным банкам, пятеро из них оказались в интересном положении.
Ну а дальше… Не могли же мы отлучить лысых розовых малышей от родителей? Они выглядели такими беспомощными и зависимыми. И снова мы не учли естественной закономерности: если некто растет на твоих глазах, то взросление становится незаметным. Очередной момент тоже оказался бездарно упущенным: уже новое поколение вуалехвостых хомяков грешило направо и налево со всеми вытекающими последствиями.
Мы уже давно отказались от идеи сделать на этих вуалехвостых сумчатых придурках деньги и даже пробовали безвозмездно предложить их ближайшему зоомагазину. Но администратор, стареющая девушка с презрительно поджатыми губами, процедила, что на каждое животное, поступающее в продажу, должен быть выписан официальный паспорт.
И вот в один прекрасный день мы оказались перед фактом: у нас больше нет свободных банок, клеток, кастрюль и старых аквариумов для того, чтобы обеспечить каждому сексуально озабоченному грызуну личную жилплощадь, тем самым воплотив в жизнь самый надежный способ контрацепции — аскетическое воздержание. Тогда мы попробовали расселить их по половому признаку. Сказать наверняка, кто из них является кавалером, а кто — дамой, не представлялось возможным, хотя Анюта поочередно брала хомок в руки и долго рассматривала их пухлые задики в поисках первичных половых признаков. Я предположила, что хомяки-мужчины более напористы и агрессивны, зато у самок — умные глаза.
Надо ли говорить о том, что и эта версия оказалась ошибочной? С нашей легкой руки формировались все новые хомячьи семьи.
И вот однажды…
— Я так больше не могу, — обреченно сказала Анюта, — они же вытеснили нас из квартиры. Вся кухня занята клетками, а запах такой, что я не могу выпить кофе, не зажав двумя пальцами нос.
— Может быть, все еще разрешится? — устало вздохнула я.
— Чудес не бывает. Эта заводчица нас здорово надула. Никакие они не модные животные. Никто не хочет их покупать, ни за пятьдесят, ни за пять долларов. Ты знаешь, сколько у нас на данный момент хомяков?
— Ну сколько?
— Сто сорок два!
— Ско-олько?! — присвистнула я.
— Вот именно. Остается только спустить их в унитаз.
— Ты шутишь?
— Или снять для них отдельную квартиру. Или сама предлагай выход, потому что ты это все и затеяла!
Не успела я возмущенно заметить, что Анюта и сама была непротив обогатиться, не прилагая никаких усилий, как зазвонил телефон.
— Да! — гаркнула Аня в трубку. — Что? Вы шутите?!
— Кто это? — прошептала я.
— Одна особь стоит сто долларов, для вас же все равно это слишком дорого, — продолжила она, не обращая на меня внимания, — как и для всех остальных… Что?… Хотите приехать? — она растерянно посмотрела на меня. — Что ж… Запишите адрес… Кстати, если возьмете нескольких, дадим огромную скидку.
И еще — несовершеннолетние детеныши у нас идут вообще бесплатно.
Повесив трубку, она взглянула на меня потрясенно.
— Он сказал, что живет совсем рядом и будет через пять минут…
— Может быть, это маньяк или грабитель, прикидывающийся покупателем хомяков? — заволновалась я.
— Тебе было бы легче, если бы он сказал, что придет через полтора часа?… Странная ты, Маша, сначала сама заварила эту кашу, а теперь не хочешь пальцем пошевелить, чтобы хоть что-то изменилось.
Поссориться мы не успели — раздался звонок в дверь. Таинственный покупатель прибыл даже раньше, чем через пять минут. Я схватила Анюту за руку, но она решительно вывернулась и направилась в прихожую.
АНЮТА
Высокий блондин, улыбавшийся с порога, вовсе не был похож на представителя криминального мира. На нем был уютный старенький свитер, на ногах — растоптанные тапочки.
Блондин смотрел на меня с таким любопытством, что я вдруг ощутила некоторую неловкость за невымытую голову и растянутый спортивный костюм, который от многочисленных стирок принял свойский пижамный вид. Нет, не замерло мое сердце, и дыхание было спокойным и равнодушным, просто… Просто давно мужчины не смотрели на меня вот так. Я уже отвыкла от голодных заинтересованных взглядов, с тех пор как… впрочем, моя печальная история уже была рассказана раз сто пятьдесят. Я забыла — каково это, обмениваться с кем-то многозначительными кокетливыми взглядами, вступить в старую как мир «игру невербальных коммуникаций» (как выражается моя подруга, психолог Алена).
— Я… это… — промямлила я.
— А я — Ростислав, — белозубо улыбнулся блондин. — Не знал, что у меня такие симпатичные соседки.
— Так вы… Тоже в этом доме живете? — выдавила я. — А мы думали, что вы за хомяками.
— Даже в этом самом подъезде, — подмигнул он, — просто мы, горожане, так редко обращаем друг на друга внимание… А пришел я действительно по объявлению. Когда увидел адрес, подумал — надо же, вот совпадение.
— Значит, решили себе животное завести. Что ж, вуалехвостый сумчатый хомяк — отличный выбор.
— Дело в том, что у меня профессиональный интерес… Я хозяин небольшого зоомагазинчика, но никогда о такой породе не слышал. Если они действительно такие… милые, как написано в объявлении, то я мог бы взять несколько штук… На реализацию, так сказать.
С каждым его словом уголки моих губ все больше растягивались в стороны. Черт его знает, может быть, и правда была Машка. Может быть, у нее — бизнес-предвидение, а я — рабыня общественного мнения и собственных замшелых убеждений. Может быть, благодаря ее свежей идее мы и правда сможем хотя бы немножко подправить материальное положение и выбраться из засасывающей, как зловонное
