Внимание, уделявшееся хазарской теме в Советском Союзе, и ключевая роль Хазарии в истории юго-восточной Европы не могли не повлиять на работу зарубежных ученых еврейского происхождения. Так, например, в промежутке между двумя мировыми войнами известный польско-еврейский историк Ицхак Шифер (Schipper, 1884-194З) посвятил хазарам немалое количество глав в своих книгах. Сало Барон в колоссальном сочинении также подробно осветил историю каганата. И если у Дубнова хазарская эпопея является лишь частным (хотя и легитимным) эпизодом «еврейской истории», то в работе Барона, написанной во второй половине 30-х годов, она неожиданно приобретает огромное значение.
Несмотря на свой базисный этноцентризм, Барон изо всех сил пытается расколоть «хазарский орешек» и вплести его ядро в историю «еврейского народа». Стараясь определить место хазар в непрерывном еврейском нарративе, он выдвинул предположение, что массовая еврейская миграция в районы, подвластные Хазарскому каганату, сделала их население смешанным — иудео-хазарским[435]. В остальном его повествование о хазарах отличается научной основательностью и опирается на подавляющее большинство известных в то время источников. В более поздних изданиях книги, выходивших с конца 50-х годов, он дополнил созданную им историческую картину многочисленными новейшими исследованиями и открытиями.
То же самое сделал и Бенцион Динур в своей антологии источников «Израиль в изгнании». В издании, вышедшем в свет в 1961 году, помимо впечатляющего собрания цитат из переписки Хасдая и царя Иосифа, «Кембриджского документа», а также арабских и византийских летописей, приведены многочисленные научные комментарии и масса новейшей информации. Хазарская история, занимающая в книге более пятидесяти страниц, трактуется Динуром совершенно однозначно: «царство хазар», «иудейская страна» и «иудейские города» на ее территории имеют огромную историческую важность. Они прочно вплетены в канву еврейской истории и оставили глубокий отпечаток в жизни народа Израиля, невзирая на свою «оторванность» от его «магистрального пути»[436] .
К этому заключению можно было прийти, лишь исходя из предположения, что в Хазарии издавна обитали «настоящие» иудеи («племенная еврейская община»), благодаря которым все царство перешло в иудаизм. Следовательно, иудейская миграция в Хазарию не сводилась к эпизодическим появлениям здесь (как в чужой стране) немногочисленных беженцев, сумевших благодаря своим талантам обратить местное население в иудаизм. По мнению Динура, «приток евреев в эту страну носил непрерывный характер; эти евреи составляли важную прослойку общества и укрепляли его иудейский элемент»[437]. Теперь, когда нам точно известно, что среди хазар было немало евреев «по рождению и по крови», мы можем спокойно гордиться их территориальной и военной мощью, радоваться мысли о существовании старинного иудейского государства, своего рода средневекового Хасмонейского царства, но значительно более могущественного.
Обновленная хазарская историография, представленная у Барона и Динура, в значительной степени опирается на обширное исследование Авраама Полака. Его книга «Хазария — история иудейского царства в Европе», вышедшая в издательстве «Бялик» в 1944 году, почти сразу удостоилась двух переизданий (последнее — в 1951 году). Это был первый всеобъемлющий труд, посвященный хазарскому вопросу. Несмотря на то, что тель-авивский муниципалитет счел ее достойной престижной премии, в определенных кругах она была принята с настороженностью и недоверием. Все без исключения рецензенты восторгались широтой размаха и научной глубиной этого исследования. В самом деле, Полак, родившийся в Киеве, свободно владел русским, турецким, классическим арабским, древнеперсидским, латинским и, по-видимому, греческим языками. Это позволяло ему поразительно свободно ориентироваться в историческом материале. Тем не менее, некоторые его коллеги сочли неприемлемой «историческую карусель» Полака — выражение, появившееся в заголовке одной из газетных статей набросившихся на книгу[438]. В статье утверждалось, что автор перегрузил свой нарратив бесчисленными деталями и сделал на базе находившихся в его распоряжении источников больше выводов, чем следовало. Действительно, эта критика в определенной степени оправдана: создавая свою хазарскую Вселенную, Полак руководствовался теми же позитивистскими принципами, которые вдохновляли израильских историков в ходе реконструкции истории периодов Первого и Второго храмов. Однако он делал это гораздо талантливее, так что его тезисы трудно оспорить.
По мнению некоторых критиков, наиболее существенный грех Полака состоял в его главной предпосылке. Израильский исследователь решительно утверждал, что подавляющее большинство евреев Восточной Европы происходит из районов, где когда-то владычествовала Хазарская империя. «Непонятно, какую особую честь он усматривает в приписываемом нам тюркско-монгольском происхождении и почему он предпочитает его еврейскому»[439], — жаловался тот самый «национальный» рецензент, у которого закружилась голова от «исторической карусели».
Такого рода критика не мешала Барону и Динуру широко цитировать книгу Полака и относиться к ней как к последнему слову в хазарской историографии. Все это, разумеется, при условии, что в историческую фабулу Полака удастся «пересадить» «этнобиологическое» ядро будущего хазарского еврейства. По этой причине издательство «Бялик» поместило на обложке книги красноречивую декларацию, призванную успокоить настороженного читателя: «Эта держава (Хазария) была иудейской не только из-за своей религии, но и потому, что там жило многочисленное израильское население, среди которого хазарские прозелиты составляли незначительное меньшинство». Если в этом огромном царстве прозелиты играли малозаметную (по сравнению с «этническими евреями») роль, тезис об иудейской Хазарии уже не идет вразрез с сионистским метанарративом и приобретает гораздо большую легитимность.
Сам Полак, несмотря на свою «национальную безответственность», отчасти осознавал эту проблему и пытался подсластить преподнесенную им горькую пилюлю утешительными этноцентрическими высказываниями: «В этой стране были еврейские поселения еще до обращения хазар в иудаизм и даже до начала хазарских завоеваний. Здесь имел место процесс перехода в иудаизм нехазарского населения. Происходила и иммиграция евреев из других стран, в особенности из мусульманской Центральной Азии, восточного Ирана и Византии. Таким образом, там появилось многочисленное еврейское население, лишь отчасти состоявшее из хазарских прозелитов. Что же до культурного облика этого населения, он сформировался в основном под влиянием более древних иудейских общин, существовавших в Крыму и на северном Кавказе»[440].
В конце 40-х и начале 50-х годов такая формулировка более или менее удовлетворяла требованиям национальной историографии. Как мы уже видели, Динур также счел нужным одобрить «смелый» шаг Полака. Необходимо помнить, что Полак был ярым сионистом, задействовавшим свои таланты и языковые познания на службе в израильской военной разведке. В конце 50-х годов он возглавил кафедру изучения Ближнего Востока в Тель-Авивском университете и опубликовал ряд сочинений, посвященных арабскому миру. Однако этот независимо мыслящий исследователь не терпел компромиссов. Хотя по мере формирования еврейской исторической памяти его научный подход становился все более маргинальным, он до конца своих дней продолжал отстаивать свою новаторскую работу.
С 1951 года и до сего дня на иврите не было опубликовано ни одной исторической книги о хазарах. «Хазария» Полака также ни разу не была переиздана. До конца 50-х годов его сочинение продолжало оставаться легитимным источником ссылок для израильских исследователей, но и этот статус оно в последующие годы постепенно потеряло. Два исключения - скромная магистерская диссертация и проходная семинарская работа (которая все-таки была опубликована) [441]. Израильская академия полностью онемела; она бездействует уже более пятидесяти лет. Любое упоминание о хазарах воспринималось обществом как проявление лунатизма, а зачастую и как угроза. Только в 1997 году Эхуд Яари, известный телевизионный аналитик, долгие годы грезивший о могуществе хазар, выпустил документальный мини-сериал, хотя и очень осторожный, но все же насыщенный захватывающей информацией[442]. Еще раньше были написаны два художественных романа, смаковавшие военную мощь и величие Хазарии [443].
Чем же было вызвано столь длительное замалчивание хазарской темы? Помимо господствующею в израильском обществе этноцентрического восприятия истории, накладывающего свой отпечаток на все аспекты еврейского национального самосознания, можно предложить два дополнительных гипотетических мотива. Не исключено, что волны деколонизации, захлестнувшие мир в 50-60-е годы, побудили тогдашних
