нации, а лишь придает ей ту или иную форму... Сущностью нации, единственной опорой ее уникальности являются ее особые физические свойства, то есть присущие лишь ей одной расовые характеристики... Ведь если лишить нацию разнообразных покровов, сотканных из исторических событий, особых климатических условий, окружающей природной среды и прочих внешних факторов, то единственное, что останется, — это ее расовое ядро»[483].
Для Жаботинского «раса» всегда была научным термином. Он верил, что, даже если не существует чистых рас можно говорить о «расовых характеристиках». Он был убежден, что наука будущего сможет определить (посредством анализа крови или выделений желез внутренней секреции) соответствующие характеристики каждого человека и таким образом выделить расовые типы, то есть, например, «итальянскую расу», «польскую расу» и, разумеется, «еврейскую расу». Чтобы по-настоящему понять евреев и их историческое поведение, необходимо не только выявить их происхождение, но и рассматривать их как совершенно изолированный коллектив. Поскольку дальнейшее нахождение евреев среди других народов может — после исчезновения «религиозной брони» - привести к растворению и исчезновению, необходимо как можно быстрее собрать их в пределах собственного государства. Разумеется, взгляды Жаботинского содержат либеральные элементы, а кое в чем являются даже универсалистскими (что не очень удивительно, ибо он получил образование в Италии, а не в Германии). Несмотря на это, уверенность в существовании еврейского народа как физико-биологической сущности, имеющей единые «этнические» и территориальные корни, к которым она должна как можно быстрее возвратиться, была ядром его исторического учения.
Необходимо еще раз напомнить, что вопреки впечатлению, складывающемуся при изучении израильской историографии, восприятие нации как «этнической» общности было свойственно не одному только правому сионистскому лагерю. К примеру, известный марксист-националист Бер Борохов также не чуждался «биологии». Социалистический сионизм пользовался тем же понятийным аппаратом, что и правый лагерь; он также приправлял его универсалистской риторикой, хотя и несколько иного рода.
Как мы уже видели в третьей главе этой книги, Борохов считал палестинских феллахов интегральной частью еврейской расы, материалом, который можно без труда переплавить в сионистско- социалистическую сталь. Вплоть до арабского восстания 1929 года той же точки зрения придерживались Давид Бен-Гурион и Ицхак Бен-Цви, ученики Борохова и будущие основатели государства Израиль. Поскольку местные жители, как и все евреи мира, являются потомками древних жителей Иудеи, необходимо принять их в ряды нации и привить им секулярную культуру. Идея привлечь мусульманских крестьян в лоно еврейского народа даже не пришла бы в голову представителям левого лагеря, если бы эти крестьяне, не дай бог, имели иное биологическое происхождение. И в самом деле, это «происхождение» стало меняться с поразительной быстротой сразу же после «беспорядков 1929 года».
Стоит упомянуть еще одного «левого» сиониста, резко изменившего свои политические взгляды после судьбоносного 1929 года. Именно тогда Артур Рупин начал отдаляться от пацифистского интеллектуального движения «Союз мира», стремившегося достичь компромисса с местным арабским населением и готового отказаться от притязаний на создание в Палестине суверенного еврейского большинства. Он пришел к убеждению (надо сказать, вполне обоснованному), что национально- колониальный конфликт неизбежен, и с этого момента стал ярым сионистом.
Артур Рупин был чрезвычайно интересной и даже уникальной личностью в истории сионизма. Как и Ганс Кон, он начал свой путь в еврейском национальном движении, вступив в небольшой «кровный коллектив» пражского «Общества Бар-Кохбы». Но еще до этого, в 1900 году, он принял участие во всегерманском конкурсе сочинений, посвященном следующему вопросу: «Вклад эволюционной теории в развитие внутреннего политического устройства и государственного законодательства». Первый приз получил Вильгельм Шальмайер (Schallmayer, 1857-1919), впоследствии один из наиболее видных теоретиков евгеники (Eugenics), названной им «расовой гигиеной», после смерти прославленный нацистами. Утешительный приз за второе место достался Рупину, написавшему статью «Дарвинизм и социальные науки». Эта работа в 1902 году стала его докторской диссертацией.
Всю свою жизнь Рупин был убежденным дарвинистом. С самого начала сионистской деятельности он полагал, что концепция еврейской нации базируется прежде всего на биологической общности. Уже на этом этапе он понимал, что евреи не являются «чистой расой», так как в ходе двухтысячелетиях скитаний по свету им пришлось абсорбировать множество инородных элементов. Тем не менее они обладают общими наследственными характеристиками, и только это придает смысл их национальным притязаниям.
«Явное сходство с народами Передней Азии, от которых евреи откололись два тысячелетия тому назад, оказавшись заброшенными в самые отдаленные места, указывает, что их внешность не претерпела значительных изменений за это время. Отсюда следует, что нынешние евреи принадлежат к той же расе, к тому же народному телу, что они — потомки древних иудеев, сражавшихся в эпоху царя Давида, возвращавшихся в лоно иудаизма во времена Эзры и Нехамии, жертвовавших жизнями ради свободы в дни восстания Бар-Кохбы и налаживавших торговлю между Европой и Востоком в раннем Средневековье... Евреи не только естественным образом сохранили замечательные качества, изначально присущие их расе, но и благодаря долголетнему процессу селекции их усовершенствовали. Ужасные условия, в которых евреи жили на протяжении последних пятисот лет, и отчаянная борьба за существование, вызванная этими условиями, способствовали тому, что удерживались на плаву и оставались в живых лишь наиболее умные и экономически преуспевающие индивидуумы... Таким образом, современные евреи представляют собой особо ценный человеческий тип. Хотя есть немало параметров, по которым евреи уступают другим народам, однако в том, что касается интеллектуальных качеств, вряд ли какая-либо другая расовая общность может сравниться с ними»[484].
Все ли евреи мира обладают выдающимися интеллектуальными способностями? Молодой Рупин полагал, что нет, а потому счел нужным подчеркнуть в особой сноске: «Жесткий естественный отбор, благодаря которому выживали лишь наиболее способные, возможно, объясняет также и тот факт, что ашкеназские евреи превосходят сефардских и выходцев из арабских стран в духовной расторопности, интеллектуальной мощи и стремлении к знаниям, хотя происхождение всех частей еврейского народа является общим»[485]. Именно поэтому сионистский лидер долго не мог решить, следует ли привозить в Израиль евреев из Йемена, Марокко и с Кавказа: «Действительно, духовный и культурный уровень этих евреев столь низок, что их массовый въезд в Эрец-Исраэль может серьезно испортить общее состояние еврейской культуры в стране, а потому необходимо тщательно взвесить, является ли их репатриация и в самом деле желательной»[486] .
Европоцентризм Рупина перевешивал даже его концепцию еврейской расы, а поверхностный ориентализм (отчасти сводившийся к презрению ко всему восточному) был очень популярен во всех сионистских кругах. Поэтому, в то время как целесообразность иммиграции евреев с арабского Востока представлялась сомнительной, их «ашкеназские» соплеменники, напротив, должны были как можно скорее вернуться на историческую родину, чтобы спасти то, что осталось от их расовой уникальности. Рупин, как и многие другие приверженцы национальной идеи, считал, что ассимиляция представляет собой гораздо большую опасность для существования «народа», чем ненависть к нему: «Смешанные браки нивелируют расовые характеристики и не дают проявиться талантам будущих поколений»[487], — а потому способны окончательно уничтожить еврейский «этнос».
Именно Рупин в 1923 году высказал широко распространенное, хотя и редко провозглашавшееся открыто мнение: «Мне представляется, что сегодня, более чем когда бы то ни было, справедливость сионизма может основываться только на расовой принадлежности евреев к народам Ближнего Востока. Сейчас я собираю материалы для книги о евреях, основной темой которой будет расовый вопрос. Я собираюсь составить расовые портреты древневосточных и современных народов, а затем показать, какие из расовых типов, распространенных в прошлом, присутствуют сегодня среди обитателей Сирии и Малой Азии. А главное, я намерен доказать, что именно эти расовые типы по-прежнему преобладают в еврейской среде»[488].
В 1930 году вышло первое издание «Еврейской социологии» на иврите и немецком языке. Время (начало 30-х годов) и место издания (Берлин/Тель-Авив) вполне соответствовали духу и риторике этого сочинения. Две его первые главы назывались «Расовый состав евреев Эрец-Исраэль» и «Расовая история евреев за пределами Эрец-Исраэль». Во введении автор признался, что проблема происхождения евреев
