Лаксфорд остался невозмутим:
– Полиция – не Господь Бог. А то, что они сдают в архив дела об убийствах, которые не могут раскрыть… так ведь когда-то тебе это нравилось.
Сид проигнорировал эту реплику и обратился к Уолли:
– Ну хоть что-то у них есть?
Уолли на мгновение перестал наливать себе очередной бокал вина, улыбнулся и проговорил:
– Что ж, старина, я немного могу добавить к тому, что уже было здесь сказано. Таково положение дел. Я, правда, слышал еще шепоток, что кое-кто из тамошних бобби думает, что тут нужно поискать французский след.
Французский след?
– Французский след? – спросил Сид изумленно. –
Лаксфорд ответил за Уолли:
– Не забивай себе этим голову, Сид. Вся эта французская чепуховина придумана ребятами исключительно с целью объяснить, почему они так никого и не привлекли. Ты же знаешь: «французский след» – это наркотрафик. Основная трасса проходит через Францию. Газетчикам захотелось потрепаться.
– Значит, в этом все дело? – сердито спросил Сид.
– Боюсь, что да, – ответил Лаксфорд.
Сид смотрел прямо перед собой, не мигая. Винс хорошо знал, что с ним происходит. Сида переполняла – уже переполнила – жажда мести, он жил ею, дышал ею, и с каждым днем его нетерпение подогревалось. Но теперь это была уже не одна лишь жажда мести, но и оскорбленное самолюбие. Этим обормотам, черт их знает, как их там зовут, не терпелось занять место Сида. Если Сид и на этот раз не отреагирует, они решат, что им удалось приблизить день своего триумфа, а это повысит шансы на то, что стычки все же не избежать, хотя даже и в этом случае ему грозят разве что временные затруднения.
Сид понимал, что пора действовать. Он и так слишком долго тянул. Но ему следует быть осторожным. Он должен заставить их играть по
– Значит, – начал Сид, взвешивая каждое слово, – мы зашли в тупик?
Он взглянул на Лаксфорда и Уолли. Те кивнули.
– Получается, – продолжал Сид, – что мы больше ничего не можем сделать, а можем только ждать, пока что-нибудь не произойдет…
Уолли и Лаксфорд снова кивнули.
– Тост, господа, – сказал, поднимая свой бокал, Сид. – За будущее, что бы оно нам ни готовило! Ваше здоровье!
Четверо сидящих за столом чокнулись.
Винс пил за прибрежный Уэльс и свое будущее там, но об этом он помалкивал. Он разберется с Маргейтом, а потом скажет Сиду, что с него хватит.
Счастливо оставаться.
Сид буквально ворвался в свой кабинет при казино и швырнул на стол дипломат. Удар смел со стола лампу от Тиффани, разметал набор письменных принадлежностей «Монблан» и опрокинул графин с шотландским виски, откуда стало медленно вытекать содержимое.
– Паршивые сукины дети! Негодяи! Они дырку-то у себя в заднице не найдут, не то что улики. Будь я проклят! – бушевал Сид. – Идиоты!
Винс не сводил глаз с перевернутого графина. Виски текло по столу, переливаясь через край, капало в ящики и на персидский ковер, где, наконец обретя горизонталь, успокаивалось.
– Надо бы позвать кого-нибудь прибраться, – предложил Винс.
– К черту! – орал Сид. – У нас сейчас и без этого есть о чем побеспокоиться! Мы, черт побери, должны волноваться за собственную задницу!
Сид опустился на диван, обхватил руками голову и начал всхлипывать, сначала тихонько, потом все громче.
Винс не знал, что ему делать.
– Может, выпить хочешь, Сид? От этого тебе полегчает.
– Да пошло оно к черту! Единственное, от чего мне может полегчать, – это от конкретных действий. Мне нужно, чтобы эта проблема была решена, и как можно скорее.
– Понимаю, – сказал Винс, зажигая сигарету и поудобней устраиваясь в кресле напротив.
Сид перестал рыдать и, достав из нагрудного кармана носовой платок, вытер глаза.
– Просто поверить не могу. Орава копперов шлялась по окрестностям целых полгода, а в результате – ноль. Полный ноль. Ничего себе, да? Шесть трупов…
– Семь, – вставил Винс, – считая Гарри.
– Семь. И полный провал. И у них полный провал, и у нас тоже. И как людям такое сходит с рук? Ведь за этим кто-то же стоит! Не могли же они просто испариться, не оставив следов?
Винс пожал плечами.
– Вот сейчас пойдут трепать языком. Скажут: Сидней Блаттер так ничего и не сделал, не может, черт побери, сделать. Это посчитают слабостью, вот чем это посчитают, будь уверен. Любой идиот посчитает, что теперь от нас легко оттяпать лакомый кусок. Мы ведь не можем этого допустить, старина, верно?
– Не можем, – подтвердил Винс, – и не допустим.
Но в голосе его уже не было прежней энергии и уверенности. Будь Сид прежним Сидом, хотя бы полугодовой давности, он бы не преминул подметить в нем нотки уныния, но теперь он был чересчур зациклен на себе самом, на своих собственных мыслях. Он разучился читать мысли других.
– В общем, Винс, давай посмотрим. Сейчас там все успокоилось, копперы впали в зимнюю спячку. Уолли и Лаксфорд думают, что мы решили оставить все как есть.
– Тем лучше. Только мы с тобой будем знать о том, что я туда поеду.
– Да. Если будут спрашивать, скажу, что ты поехал навестить родственников на севере. Это правдоподобно. Ладно. Как говорится, болтовня хуже воровства.
– Нет, Сид.
– Да. Так говорили во время войны. А ты откуда знаешь? Из
Винс кивнул; от него не укрылось, с каким пренебрежением Сид произнес это слово.
– Так когда ты едешь? – спросил Сид, возвращаясь к предмету разговора.
– Завтра утром, как встану.
– Ясно. Поберегись там.
– Само собой.
– И будь на связи.
– У меня мобильник.
– У тебя есть все, что нужно?
– Да. Но не помешало бы побольше удачи.
– Вот этим обеспечить не могу. Это можешь только ты сам.
– Надеюсь.
Винс подумал, что сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы сообщать Сиду, что он хочет уйти. Он сделает это, как только маргейтская проблема, как они это называли, перестанет существовать – если такой момент вообще когда-нибудь наступит. И если он до него доживет…
5:
Сад радостей маргейтских
Будильник прозвенел в семь утра. Спустя час, приняв душ, одевшись, собравшись, Винс заказал по телефону такси и дал знать Ларри с Каледониан-роуд, что он уже едет.
