– Зачем? – занервничала Варя, представив себе, какие ощущения ее ожидают, если этот дебил осуществит свою затею. – Не надо меня расшевеливать.
Суля не обращал на нее внимания.
– Как твой вибратор включается? О, понял. Нажимаешь красную кнопку и ловишь кайф...
«Вечный», – добавила про себя Варя.
– А это что за две хреновинки торчат? – не унимался Суля. – Чтобы получше пронимало? – С глупой улыбкой он поднес шокер к своей мошонке и поинтересовался: – И как оно? Щекотно?
Это были последние Сулины слова, если не считать короткого вопля, вырвавшегося из его глотки, когда игрушка трескуче сработала. Путаясь в свалившихся шароварах, он тяжело рухнул на пол, чудом не раскроив затылок об угол стола. Его глаза закатились, превратившись в незрячие бельма, обращенные к потолку. Разбросанные руки и ноги конвульсивно подрагивали.
Стремительно подавшись вперед, Варя дотянулась до шокера, приставила его к Сулиному паху и наградила мучителя новым электрическим разрядом. Тр-р-р-р! Его грузное тело выгнулось дугой, как у припадочного эпилептика, а потом с ним приключился столбняк. Его вздыбленный член приобрел лиловый оттенок, а в остальном Суля напрочь лишился прежней здоровой окраски.
– Сейчас ты у меня еще не так побледнеешь, мразь!
С этими словами Варя ткнула шокер между ляжек Сули и высекла из электрического огнива третью искру. Разряд несколько раз встряхнул бесчувственное тело.
Если бы Варя умела убивать, то ее насильник не прожил бы на этом свете ни одной лишней минуты. Но все, что она смогла, – это обезвредить Сулю до того, как он очнется.
Руки у девушки тряслись так сильно, что даже такая простая задача казалась ей почти непосильной. А глаза, полные слез, с трудом различали узлы, которые она вязала.
Глава 18
Для протокола и без такового
– Т...арищ капитан, как их в протокол заносить, жмуриков этих?
– Ясный перец: трупы с огнестрельными ранениями, общим числом – четыре! Неграмотный, что ли?
– Да не в этом дело... А дальше? Порядковые номера им присваивать или как?
– Погоди...
Глаза у капитана милиции заслезились. Прежде чем ответить новичку, он прижал большим пальцем правую ноздрю, а из левой выдул янтарный сгусток, едва не сбивший с клевера зазевавшуюся пчелу. Лишь когда с венчика цветка свесилась тягучая клейкая нить и дотянулась до самой земли, капитан нарушил свое глубокомысленное молчание:
– Надо ноги попарить, и всех делов.
– О как! – опешил молоденький опер, потрясенный столь нестандартным началом следственного мероприятия. – А на кой ляд им припарки, мертвым?
– Да я не о них, – досадливо поморщился капитан. – Простуду вот подхватил в самый разгар лета... И куда это наш медик запропастился?
– Пиво с прокуратурой глушит, наверное, – авторитетно предположил новичок оперативного отдела, уже успевший поднабраться кое-какого опыта. – Только толку вам от него никакого. Он ведь по жмурам специалист, а вы как бы... того... То есть не того...
– Ты не умничай, ты действуй давай, – раздраженно прикрикнул капитан. – Сопли жевать мы все умеем!
Высказавшись таким образом, он взялся за прочищение второй ноздри. В результате его правую пыльную туфлю украсила мокрая блямба, не придавшая милицейской обуви дополнительной элегантности. Капитан бросил быстрый взгляд на подчиненного: заметил ли? Тот старательно смотрел в сторону. Туфля шагнула назад, потерлась о левую штанину и благополучно вернулась на место, чистенькая и сияющая. Капитан удовлетворенно хмыкнул и доверительно сказал младшему по званию:
– Ты, главное дело, не тушуйся. Потом, если что, протокол переписать можно будет. Да и не наши это клиенты. Бандюки отпетые. За ними вот-вот обоповцы нагрянут... Знаешь, как ОБОП расшифровывается? Отстрел Бандитов Очень Полезен... Ха-ха-ха!.. В общем, давай, лейтенант, не тяни резину.
– Я же и спрашиваю, как их фиксировать? Нумеровать?
– Начни с того, на кого выписаны права и техпаспорт на «Мазду», – мудро рассудил капитан.
Молоденький опер сокрушенно вздохнул:
– С этим как раз загвоздочка.
– Какая еще загвоздочка?
– Трое из жмуров без документов, хотя и при харях. А четвертому харю своротило. Откуда же мне знать: он на фотографии водительского удостоверения или не он?
– Он, голубчик, – твердо сказал капитан. – Он самый. Так и пиши.
Основанием для такой уверенности служили вовсе не какие-то дедуктивные умозаключения. Просто капитану не терпелось поскорее покончить с осмотром поля боя, спихнуть трупы бандитов на компетентные органы и заняться более важными делами, висящими на его отделе. Псих со спицей, проткнувший ягодичный нерв налоговому инспектору Кузякиной. Некстати обнаруженный труп бомжа не первой свежести. Граната «Ф-1», изъятая у студента профтехучилища. Наркоделец пенсионного возраста, задержанный с уличающим его спичечным коробком анаши. Плюс пара десятков квартирных краж, запутанная история с вымогательством двухсот рублей, пяток самоубийц. Всего и не перечислишь. А в придачу к этим напастям – острая потребность супруги в двух мешках сахара, которые капитану предстояло выцыганить любыми способами у ларечников с подведомственного рынка. Групповуха с применением огнестрельного оружия была очень некстати. И все из-за энтузиазма грибника, сунувшегося в посадку за день до очередного отпуска капитана. Чтобы он поганками своими отравился, следопыт хренов!
Пока капитан с ненавистью разглядывал бандитские трупы, его подчиненный составлял свой первый в жизни протокол, примостив на дерматиновую папку стопочку бумажных листов. Гелевая ручка легко догоняла милицейские мысли, иногда даже опережая их, что несколько снижало строгость изложения.
Опер крякнул. Вот если бы снимок Карнаухина расковырять гвоздиком, а поверх залить красной краской, то тогда да, конечно, получилось бы очень даже похоже. А так...
По-журавлиному задирая ноги, опер переступил через тело предполагаемого водителя «Мазды» и перешел к следующему персонажу своей протокольной былины, охарактеризованному как «неопознанный труп молодого человека без особых примет». Этот в отличие от первого соблюдал естественную позу – лежал на земле лицом вверх, вытянув руки вдоль поднятых колен, хотя также носил на себе «признаки насильственной смерти, наступившей в результате огнестрельных ранений, затронувших жизненно важные органы внутри соответствующего тела».
Все жарче и жарче становилось лейтенантику, все меньше ему хотелось описывать четырех покойников, валявшихся на солнцепеке. Уже без всякого вдохновения он остановился возле массивного коротконогого тела. Глаз у мертвеца только один, и наблюдает он внимательно этим немигающим глазом за действиями начинающего оперативника. Правильно ли тот классифицирует труп? Не филонит ли? Тут поневоле весь взмокнешь в турецкой безрукавке из плотной набивной ткани.
То, что тело бандита не подает признаков жизни, так это неудивительно и легко объяснимо. Но
