существовании купцов-эскимосов нам неизвестно ничего. В-третьих, эскимосские каяки нельзя принять за торговые суда.
Остается предположить, что и в I веке до н. э., и в XII веке н. э. к берегам Европы прибывали другие мореплаватели. И если это были индейцы, то они принадлежали явно не к тем культурам, которые застали в Америке испанские конкистадоры, а к более ранним. Торговые суда, которые были бы в состоянии добраться до Европы, могли построить, наверное, лишь ольмеки и некоторые прибрежные майянские города.
Но создание в Мезоамерике торговых судов означает развитую торговлю, а то, что некоторые из них оказывались в потоке Гольфстрима, — наличие цели торговых путешествий к востоку от Мексиканского залива! Если регулярные связи с Европой к тому моменту были прерваны, то что могло бы быть такой целью?
Впрочем, есть и еще одна возможность. «Индийцы» могли приплыть не из Америки, а с островов, все еще существовавших на месте Атлантиды, подобных Огигии, о которой писал Плутарх.
Ultima thule
О способе обработки Страбоном, этим «Аристотелем от географии», сохраненных предшествующими ему авторами сведений свидетельствует его оценка знаменитого греческого путешественника Пифея из Массилии как «величайшего лгуна». (А ведь «География» Страбона считается едва ли не вершиной античного научного подхода к описанию земли.) Страбон говорит следующее:
«Пифей в рассказах о Туле оказывается величайшим лгуном, и те, которые видели Британию и Ирландию, не говорят ничего о Туле, упоминая о других небольших островах подле Британии… Что касается Этимий и местностей, лежащих по ту сторону Рейна до Скифии, все известия Пифея ложны».[94]
Античная и средневековая традиция, посвященная острову Туле, огромна[95] и в наше время уже не может расцениваться как чистой воды фантазия. Пифею и Туле «повезло», так как на рубеже XIX и XX столетий благодаря немецким и норвежским ученым (Мюлленгорф, Нансен, Хенинг) было доказано, что сведения Пифея очень точны, а его путешествия на Крайний Север — реальны. Самый важный вывод, к которому пришла современная наука, заключается в том, что во времена, когда жил Пифей (конец IV в. до н. э.), Северная Европа была связана постоянными морскими торговыми путями. Пифей путешествовал на кораблях предков современных британцев, германцев, норвежцев и объехал столь значительные территории, что это вызывает законное удивление и восхищение. Так где же он побывал?
Прежде всего Пифей отправился из Массилии через Галлию (быть может, через долину Гаронны — которая и в Средние века оставалась важным торговым путем, ведущим от Карбона через Тулузу к Бордо и Бискайскому заливу) и добрался до Атлантики. Затем он побывал в Северной Испании, внимательно изучив ее побережье и торговлю оловом, происходившую через порты этой территории. После этого Пифей переправился в Британию, которую обошел полностью, правда сообщил при этом размеры, которые вдвое превышают ее настоящий периметр.
После этого начинается самое интересное. На варварском корабле Пифей посещает некое место, или места, лежащие к северу от Британии. Именно с этим путешествием связан ставший легендарным рассказ об «Ультима Туле», земле, которая для одних стала олицетворением Края Света, для других — последним упоминанием о Материке Гипербореев, этой мистической прародине человеческой цивилизации как таковой.[96]
Греческий астроном Гемин (I в. до н. э.) в своем сочинении «Элементы астрономии» приводит следующий отрывок из «Перипла Пифея»:
«Варвары указали нам то место, где солнце отправляется на покой. Ибо происходило это как раз тогда, когда ночь в этих областях была очень короткой и продолжалась кое-где два, а кое-где — три часа, так что солнце поднималось вновь уже через очень короткое время после своего захода».
По современным расчетам, такая продолжительность ночи может быть примерно на 64–65 градусе северной широты. Если в книге Гемина приводится сообщение Пифея именно о Туле, то вариантов у нас по крайней мере три: или побережье Норвегии чуть севернее Тронхейма (концепция Нансена и Хенинга), или Исландия (теория Кэри), или юг Гренландии (В. Федотов). Впрочем, на юг Гренландии Пифей мог попасть лишь при очень благоприятных условиях, так как источники отводят на плавание всего лишь пять дней.
Однако из других описаний выясняется, что Туле должна находиться еще на несколько градусов севернее — в районе Полярного круга!
«Самой удаленной из всех известных земель является Туле, где во время солнцеворота, когда солнце находится в знаке Рака, как мы упоминали, нет ночей, но зато очень мало дневного света в зимнее время. Некоторые думают, что это продолжается в течение шести месяцев подряд… Некоторые упоминают еще другие острова: Скандию, Думну, Берги и величайший из всех Беррике, с которого обычно плавают на Туле.[97] На расстоянии одного дня морского пути от Туле находится якобы застывшее море, называемое кое-кем Кронийским».[98]
Эти слова Плиния Старшего усложняют ситуацию до предела, так как Полярный круг — это северное побережье Исландии и достаточно «экстремальные» территории в Норвегии и Гренландии. В настоящее время условия жизни здесь совсем не напоминают то, о чем рассказывают античные авторы. А они говорят, что Туле плодородна, что на ней богато произрастает поздно созревающий урожай. С начала весны жители питаются кореньями и молоком; для зимы они запасают древесные плоды. В одних источниках о земледелии речи просто не идет, в других же утверждается, что, наоборот, обитатели Туле питаются просом и медом, почти не имея домашних животных. Практически всегда упоминается пчеловодство, которое, как известно, невозможно ныне даже на широте 64 градуса, а уж тем более — близ Полярного круга.
Впрочем, многое в описаниях Туле не похоже на привычные нам образы Севера:
«Потом [Пифей] рассказывает о Туле и о тех местностях, где нет более земли, моря или воздуха, а вместо них — смесь всего этого, похожая на морское легкое, где земля, море и вообще все висит в воздухе, и эта масса служит как бы связью всего мира, по которой невозможно ни ходить пешком, ни плыть на корабле. Что это имеет форму легкого, Пифей сам видел, как он говорит; все же остальное он сообщает по слухам».[99]
«Морское легкое» стараются понять как изображение тумана и мелкого льда, которые как бы переходят одно в другое, образуя густую, почти единую смесь. Однако нигде в сообщениях не говорится о холоде! Между тем Пифей совершил путешествие на Туле летом, а в летние месяцы такое природное явление не характерно для широт даже в районе Полярного круга. И уж едва ли греческий путешественник назвал бы подобное явление «связью всего мира» — даже в приступе поэтической одержимости. Тот, кто оказывался в подобных погодных условиях в северных морях, знает, что они совсем не располагают к поэтическим вольностям. Если Пифей и имел в виду туман, то не при минусовых температурах!
И еще одно странное утверждение Пифея приводит Плиний Старший:
