хлыстом лишившиеся человеческого тела шаровые молнии? Выдержу ли? Одного, допустим, выдержу. Второго… выдержу. А могут духи подключаться последовательно? Параллельно? Или ума не хватит? В прошлом, когда энергетические линии окутывали своей сетью весь Таик, роботы-убийцы черпали свою силу в них. Много ли нынче наберется рассеянной энергии?
Я подумал, что не мешало бы и самому посмотреть на врага, благо пристань из моего окна просматривалась замечательно. Но уделить достаточно внимания восемнадцати богатырям с мечами и автоматами не удалось. Отвлекли шум и движение на боковой дороге. К замку приближался небольшой, человек в триста, отряд. Надо понимать — гвардия Эшка. У меня появилось очень сильное подозрение, что эта армия не собиралась воевать на моей стороне. Вот тебе и власть, подумал я. Стоило поверить, что на Таике нет никого сильнее меня, — сразу же начались неприятности. Белый Дух «со товарищи» решил меня извести, под боком змеиное гнездышко зашевелилось, да еще в необъятных просторах Таика голубая, красная, синяя и фиолетовая нечисть силы собирает. Долго они меня клевать собираются?
Стараясь не думать о карабкающихся в гору подчиненных Белого Духа, я взял приемопередатчик и послал двум своим духам приказ: «Никого не впускать в башню». Это была отсрочка. Замок велик, везде не углядеть, скоро духи-враги подойдут. Плохо, плохо, плохо…
Самый лучший выход — сесть спиной к стене, направив ствол автомата на дверь. Сколько так можно высидеть?
Мне стало жутко, когда я представил жизнь простого таикца: абсолютная власть убийц-нелюдей, ощущение собственной беспомощности. А я искал в их взглядах чувство собственного достоинства! Земля Людей Металла единственный островок относительной свободы.
Эврика! Люди Металла! У меня же есть передатчик! Почему я не могу так же отогнать этих радиоуправляемых монстров? Необходимый код вспыхнул в памяти огненными знаками.
Передатчик Эшка не годился для создания защитного поля, но достоинство любой примитивной техники именно в том и заключается, что ее можно переделать. Провозившись минут семь, я удовлетворенным взглядом окинул распотрошенную аппаратуру. Провода были скручены кое-как, пересохшая изоляция отваливалась целыми кусками. Выдержит?
Я тронул движок регулятора и немного подождал. Любопытство, однако, не давало покоя. Произнеся устный код-заклинание, я вызвал невидимого осведомителя. Дух не реагировал. Это меня удивило. Я ожидал, что отпугивающее излучение действует только на обладателей человеческого тела. Ничего, в механизме действий разберусь потом. Сейчас главное защититься. Я увеличил мощность.
Очевидно, слуги Белого Духа поняли мои действия, как серьезное предупреждение. В окно можно было видеть восемнадцать духов, бегущих по направлению к пристани. Балаган какой-то, да и только, подумал я. Туда, сюда… Несерьезно. Даже смешно. Большие глупые дядьки с мечами, похожими на лопасти вертолетов, и зеленый шутник, экспериментирующий с радио рухлядью. Страхи с ужасами лопаются, как пузыри. Но где же триста каналанцев? На них ведь никакое поле не действует.
Дверь открылась, я вскинул автомат. На пороге стоял Имм. Его вид напугал меня сильнее, чем это могла сделать сотня духов с автоматами наперевес. Лицо белое, как в худшие дни его воскрешения, кровь на плече и руках. Эшка рядом с ним не было.
— Что случилось?
— Солдаты Эшка. Они ворвались внезапно. Очевидно, кто-то им рассказал, как мы устроились.
— И что дальше?
— Слишком много стрел. Я не успел от всех увернуться и был ранен.
— Они идут сюда?
— Кто? — не понял Имм.
— Солдаты Эшка.
— А… Нет, они идут в другую сторону. Стрелы — это не смертельно. Сначала я убил Эшка, он был для них важнее всего. А потом я взялся за солдат. — Имм посмотрел на руки. — Не вся кровь здесь моя. Кстати, что с нашими двумя духами? Они лежат, похожие на умирающих.
Кавардак, бессмыслица. Эшк… Духи… Слишком глупо. Имм спас меня и мою власть, но перебил при этом несколько десятков человек. Неужели без этого на Таике не обойтись? Измученный бессонницей мозг работал еле-еле. Надо спасать своих духов. Выключить передатчик?
— Тебе надо отдохнуть. — Имм словно прочитал мои мысли. — А я пойду.
— Куда?
— Полечиться и развлечься.
— Развлечься? Зачем?
— Знаешь, человек из чужого мира, — в голосе Имма появилась задумчивость, словно дающая ему право не отвечать на мой вопрос, — ты очень легко прошел по Таику.
— Что значит легко?
— Легко… Ты видел небольшие драчки и полупустую анасскую тюрьму. У тебя везучий взгляд. Тебе не удалось увидеть, как людей рубят на куски, а они остаются живы до последнего мгновения, как родителей заставляют втаптывать в землю собственных детей, как…
— Стой! Прекрати! Я знаю, что все это может быть. На Земле было еще хуже. Но к чему ты клонишь?
— У нас появилось свободное время. Мало, но появилось. Его надо провести с толком. Лишь в развлечениях можно забыть о завтрашнем дне, когда сам можешь оказаться на краю мучительной смерти. Учись ценить сегодняшнее счастье, завтра оно может превратиться в горе.
— Друг мой Имм, ты мудр, твои слова можно записывать и заучивать наизусть. Но что тебя так пугает?
— Когда я был маленьким и жил с родителями, — сказал Имм, — у нас было много старых свитков со сказками. Они кончались, когда герой побеждал своих врагов и становился правителем, «покровителем», магом. И это правильно, потому что сказки должны быть интересными. А конец сказки — это начало неинтересных дел, хотя и самых главных.
— Ты считаешь, что самое плохое у нас впереди?
— Я ничего не считаю. Я собираюсь радоваться жизни, — Имм направился к дверям. — Цени сегодняшнее счастье.
«Завтра оно превратится в горе», — мысленно закончил я фразу, когда дверь за Иммом закрылась.
ГЛАВА 9
«Природа человеческого разума такова, что любое научное открытие или изобретение в первую очередь используется во вред. Так произошло и в биофизике, когда была решена сложнейшая научная загадка всех времен: каким образом в микроскопической клетке записывается полная информация об организме, который должен вырасти из этой клетки? Исследовав структуру полей, определяющую законы роста организма (своего рода голограмму), ученые нашли способ прикреплять к одной клетке две такие голограммы и создавать биологические бисистемы, способные по желанию перестраиваться из одного состояния в другое.
Страх перед грядущей войной затуманил разум многих людей. Те из них, кто имел доступ к власти, сумели добиться необходимой обработки своих детей на эмбриональной стадии развития. Таким образом они надеялись обеспечить им дополнительную гарантию выживания в случае глобальной войны.
Время опровергло пессимистические прогнозы, на планете царит мир. Но дети, родившиеся в результате экспериментов, выросли. Их число даже увеличивается: существуют сведения о подпольных лабораториях по созданию так называемых „оборотней“. Поступает огромное количество жалоб от граждан, пострадавших из-за творимых „оборотнями“ беззаконий. Позаимствовав это романтическое название из древних литературных произведений, они считают себя выше общества, выше закона. Преступные элементы и отдельные представители провинциальных властей готовы на что угодно, лишь бы их ребенок стал „оборотнем“…»
