Не менее распространенной в истории культуры была также техника демонстрации полового акта с целью обеспечения магическим путем плодородия почвы.
При рассмотрении природы и смысла магии З. Фрейд отталкивался от предшествующих исследований, в частности, работ Дж. Фрезера, в которых различалась
Термин «всемогущество мыслей» З. Фрейд позаимствовал у одного из пациентов, страдающего навязчивыми представлениями. Основатель психоанализа исходил из того, что всемогущество мыслей ярче всего проявляется при неврозе навязчивости, хотя оно наблюдается и при других болезненных состояниях, для образования симптома которых решающим является реальность мышления, а не переживания. Невротики живут в особом мире, в котором на них оказывает действие только то, что составляет предмет интенсивной мысли и аффективного представления, а сходство с внешней реальностью является чем-то второстепенным. «Первичные навязчивые мысли таких невротиков по природе своей в сущности носят магический характер».
В работе «Новый цикл лекций по введению в психоанализ» (1933) З. Фрейд отметил, что в борьбе с силами окружающего мира первым оружием человека была магия. Он считал, что «вера в магию берет начало в переоценке собственных интеллектуальных операций, в вере во «всемогущество мысли», которое мы, между прочим, находим у наших невротиков, страдающих навязчивыми состояниями».
Техника магии связана с намерением навязать реальным вещам законы душевной жизни. Первоначально духи не играют никакой роли, а впоследствии они сами становятся объектом магического воздействия. По мнению З. Фрейда, магия первичнее и старше, чем учение о духах. И если магия сохранила полностью всемогущество мысли, то анимизм уступил часть этого всемогущества духам и тем самым проложил путь к возникновению религий.
При маниакально-депрессивном расстройстве пациенты подвержены циклическим приступам эйфории, чрезмерной деятельности и подавленного настроения, интеллектуальной, моторной заторможенности. Необычайная бодрость, прилив сил, интеллектуальное возбуждение могут сменяться душевной болью, тоской, безысходностью. Переоценка собственной личности, патетические интонации, повышенная сексуальность могут оборачиваться своей противоположностью, сопровождающейся переоценкой былых обид, выражением скорби, снижением не только сексуальной активности, но и любой другой деятельности. Беспрерывное говорение и многоречивость сменяются молчанием и тихой речью, повышенный интерес к любым, даже незначительным событиям – безразличием к внешнему миру и другим людям, оптимистическое отношение к настоящему и будущему – мрачными предчувствиями и ожиданием несчастья, необычайная бодрость – неприятным ощущением утомления, сокращение продолжительности сна при хорошей работоспособности – бессонницей и вялостью.
С психоаналитической точки зрения, маниакально-депрессивное расстройство, сопровождающееся чередованием периодов подъема и спада настроения и самочувствия, является свидетельством проявления пациентом специфической защиты, возникающей в форме потребности использования попеременных способов разрешения внутрипсихического конфликта. Что касается причин возникновения подобного расстройства, то среди психоаналитиков нет единого мнения на этот счет. Одни из них усматривают истоки возникновения маниакально-депрессивного расстройства в конституционных факторах, другие – в психических травмах, имевших место в процессе инфантильного развития, третьи – в сочетании того и другого.
З. Фрейд обращал внимание на то, что подверженный мании человек находится, как правило, в повышенном состоянии радости, восторга, триумфа. В противоположность депрессии и заторможенности в случае меланхолии при мании больной отличается приподнятым настроением, признаками расслабления благодаря радостному возбуждению и повышенной готовностью к различным действиям. В работе «Скорбь и меланхолия» (1917) З. Фрейд подчеркивал: мания есть не что иное, как триумф человека, только от его Я скрыто то, «что оно победило и по какому поводу имеет место триумф».
Может создаться впечатление, что причиной чрезмерной активности, подвижности и предприимчивости человека в маниакальном состоянии является его хорошее настроение. Однако в действительности в основе маниакального состояния лежит психическая обусловленность, активизирующая долго сохранявшиеся или обычно производимые человеком физические и психические затраты, которые в конечном счете становятся чрезмерными и готовыми к разнообразному применению. При мании Я человек преодолевает утрату объекта любви (сам объект или скорбь по нему) и получает в свое распоряжение весь объем ответной концентрации энергии. Одержимый манией человек демонстрирует свое освобождение от объекта любви, который причинял ему страдания, и, по словам З. Фрейда, «с волчьим аппетитом набрасывается на новый объект». У него появляется веселость в настроении и безудержность в действиях.
С психоаналитической точки зрения, в случае депрессии Сверх-Я человека настолько подавляет и терзает его Я, что он испытывает страх, ощущает моральное недовольство в отношении самого себя, впадает в уныние. При мании наблюдается иная картина: путем вытеснения в бессознательное всего того, что может вызвать тревогу и беспокойство, Я как бы отгораживается от критического осуждения со стороны Сверх-Я и становится нечувствительным к укорам совести, в результате чего человек приобретает ощущение победы над Сверх-Я и направляет накопившуюся в нем энергию на реализацию тех или иных задач. Ощущение победы и триумфа над Сверх-Я делает человека настолько некритичным по отношению к самому себе, что он теряет чувство меры, не осознает реальности происходящего, пребывает в эйфории относительно неисчерпаемости своих сил и возможностей реализации своих планов. Охваченный возбуждением и всевозможными идеями, он развивает такую деятельность, которая не дает ему покоя ни днем, ни ночью. Постоянно пребывая в возбужденном состоянии, человек строит грандиозные планы, проявляет чрезмерную активность в их реализации и, несдерживаемый внутренней самокритикой и самооценкой, становится одержимым манией величия, всесилия, вседозволенности.
Маниакальные больные составляют трудный контингент для психоаналитического лечения, поскольку их внутреннее ощущение триумфа над Сверх-Я приводит к постоянному стремлению одержать победу и над аналитиком, что в значительной степени затрудняет терапевтическую деятельность и в некоторых случаях делает проблематичной ее эффективность.
