На первый взгляд может показаться, что освобождение инстинктов приведет к обществу сексуальных маньяков. Однако, как полагал Г. Маркузе, самосублимация подразумевает не просто освобождение, а «преобразование либидо из сексуальности, подавленной приоритетом генитальности, в эротизацию человека в целом». Такое преобразование либидо открывает путь к свободной игре индивидуальных потребностей и способностей. Речь идет не о садистских и мазохистских оргиях элиты общества или отчаявшихся масс, а о свободном развитии преобразованного либидо, эротизирующем табуированные ранее зоны, время и отношения, что уменьшит проявления голой сексуальности, включив их в новый социальный порядок. «В этом контексте сексуальность сама стремится к собственной сублимации: либидо должно не просто вернуться к доцивилизованной и детской ступеням, но также преобразовать их искаженное содержание».
Переосмысление представлений З. Фрейда о соотношении между подавлением сексуальных влечений человека и развитием культуры с точки зрения возможностей осуществления самосублимации привело Г. Маркузе к необходимости концептуального преобразования сексуальности в Эрос, в рамках которого пересматривается традиционное понятие сублимации. Если до сих пор сублимация соотносилась с подавлением сексуальных влечений человека, точнее говоря, с переключением их на социокультурные цели, то более развитой формой человеческих отношений может быть «сублимация без десексуализации». При такой сублимации сексуальные влечения не отвлекаются от своей цели, но находят удовлетворение в видах деятельности и отношениях, которые остаются либидозными и эротичными. В конечном счете самосублимация становится социальным феноменом, ведущим к тому, что возрождение полиморфной и нарциссической сексуальности перестает быть угрозой культуре, Эрос не ограничивается сферой телесности, а распространяется на духовность, непрерывное восхождение в эротическом осуществлении ведет от телесной любви к другим ее видам – любви к прекрасному труду и игре, любви к прекрасному знанию.
Термин «сверхдетерминация» использовался З. Фрейдом при рассмотрении психических образований, возникших в результате действия различных, но связанных между собой бессознательных процессов, структур и элементов.
В написанной совместно с Й. Брейером работе «Исследования истерии» (1895) З. Фрейд попытался представить такую картину организации патогенного материала, в соответствии с которой признавалось наличие ряда частичных травм, сцепленных между собой патогенных ходов мыслей, многомерное изображение психических переживаний и расположенных вокруг патогенного ядра различных тем, представляющих группировку однородных воспоминаний, связанных в «линейно наслоенное множество». В неврозе внутренняя логическая связь соответствует системе линий, сходящихся в узловых пунктах и связанных между собой так, что часто «один симптом многократно детерминируется».
В работе «Толкование сновидений» (1900) З. Фрейд исследовал психические механизмы, лежащие в основе их образования, и обратил внимание на «сложное детерминирование содержания сновидения». Он считал, что сложное детерминирование играет решающую роль при подборе материала сновидения и что благодаря таким механизмам работы сновидения, как сгущение и смещение, из малоценных элементов путем детерминирования создаются новые ценности. Причем именно в процессе сгущения наиболее наглядно обнаруживается сверхдетерминированность сновидческих идей и элементов сновидения. Как заметил З. Фрейд в работе «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905), «вновь созданные, облегчающие сгущение, общие черты входят в содержание снов в качестве представителей сновидческих идей, так что один элемент сновидения соответствует узловому пункту или скрещению сновидческих идей и с учетом этого должен быть назван «сверх-детерминированным».
Рассматривая истерические симптомы, основатель психоанализа исходил из того, что для их образования необходимо наличие и совпадение по меньшей мере двух психических процессов. Каждый симптом является не только выражением осуществленного бессознательного желания, но и желания, исходящего из сферы предсознательного. По словам З. Фрейда, симптом «детерминируется по крайней мере двояко, двумя желаниями, по одному из состоявших в конфликте систем». Дальнейшее детерминирование симптома, аналогично тому как сновидение, не имеет пределов. Словом, «истерический симптом образуется лишь там, где в одном выражении могут совпасть два противоположных осуществления желаний, по одному из различных психических систем».
Таким образом, в классическом психоанализе З. Фрейда сверхдетерминация относилась ко всем психическим образованиям, обусловленным работой бессознательного. Сновидения, ошибочные действия, симптомы невротических заболеваний служили наглядной иллюстрацией действенности сверхдетерминации в глубинах психики.
Термин «Сверх-Оно» был введен в научный оборот французским психоаналитиком Шарлем Одье. В статье «О Сверх-Я» (1926) он выдвинул предположение о существовании в психике человека доисторической, доэдиповской внесознательной нравственности. Эта нравственность предшествует принципу реальности, введенному З. Фрейдом в качестве психоаналитической конструкции, объясняющей историю становления бессознательного индивида, руководствующегося принципом удовольствия, но в целях нормального функционирования в обществе, культуре вынужденного считаться с окружающей его действительностью.
Если представитель нравственности в сознании человека был обозначен З. Фрейдом как «Сверх-Я», то Ш. Одье предложил назвать представителя доисторической нравственности, точнее «псевдоморали» в бессознательном, термином «Сверх-Оно». По его мнению, психическим феноменом «Сверх-Я» является отождествление ребенка с матерью, проявляющееся не в страхе кастрации, о чем писал З. Фрейд, а, напротив, в стремлении к кастрации как регрессивной тенденции, свидетельствующей о воспоминании первичного права Матери и олицетворяющей собой символическое средство сохранения некогда существовавших в истории развития человечества привилегий женщины.
Если Ш. Одье считал, что доисторическая нравственность, «псевдомораль» «Сверх-Оно», несовместима с принципом реальности и в конечном счете является невротическим фактором, то немецко-американский исследователь Г. Маркузе полагал, что нарциссическая фаза индивидуальной прегенитальности воспроизводит «материнскую фазу в истории человеческой расы». В работе «Эрос и цивилизация» (1956) он высказал точку зрения, согласно которой в нерепрессивной цивилизации нарциссически-материнское отношение к реальности может вернуться вновь, и основанные, по сути дела, на «Сверх-Оно», материнские образы могут служить скорее обещанием свободного будущего, чем памятью о темном прошлом.
По мнению Г. Маркузе, «странные следы «Сверх-Оно» представляются следами иной, утерянной реальности или иных взаимоотношений между «Я» и реальностью». Отсюда настоятельная потребность в возрождении идеи либидозной нравственности, развитии «чувственной рациональности», которой, по
