Термин «афанизис» (afanisis) был введен английским психоаналитиком Э. Джонсом (1879–1958) в работе «Раннее развитие женской сексуальности» (1927). Согласно его представлениям, у женщин афанизис обусловлен страхом утраты любимого объекта, а у мужчин – таким внутренним страхом, который выходит за рамки страха кастрации. Э. Джонс высказал предположение, в соответствии с которым в силу ряда обстоятельств у некоторых мужчин наблюдается желание кастрации, сопряженное со стремлением к более сильным сексуальным ощущениям и переживаниям. Если основатель психоанализа считал, что страх кастрации ведет к угасанию сексуальности мальчика и последующему переключению его либидо с матери на другие сексуальные объекты, то Э. Джонс исходил из того, что исчезновение сексуального желания не является результатом исключительной действенности кастрационного комплекса.
Внося уточнения в психоаналитическое понимание комплекса кастрации, Э. Джонс высказал идею, согласно которой инфантильное развитие мужской и женской сексуальности осуществляется не столько под воздействием данного комплекса, сколько благодаря явлению афанизиса.
Исследуя проблемы женской сексуальности, К. Хорни (1885–1952) пришла к выводу, что завышение оценки сексуальной потребности нередко скрывает глубоко затаенный страх, как бы другие женщины не стали помехой в гетеросексуальных проявлениях. Это напоминает собой описанный Э. Джонсом афанизис с той разницей, что речь идет не о тревоге по поводу утраты способности к сексуальному переживанию, а об опасении, что какое-то внешнее воздействие будет постоянно мешать ему. По мнению К. Хорни, нашедшем отражение в ее статье «Переоценка любви» (1934), данное опасение (тревога) как раз и вносит свой вклад в переоценку сексуальности.
Как и Э. Джонс, К. Хорни попыталась рассмотреть различные виды защиты невротических женщин от их тревожных состояний. Но если Э. Джонс считал, что мужские желания и фикция мужественности являются защитой от угрозы афанизиса, то К. Хорни сперва полагала, что это – защита от инцестуозных желаний по отношению к отцу, а затем пришла к выводу, что они представляют собой защиту от мазохистских влечений.
В период, предшествующий возникновению психоанализа, проблема аффектов рассматривалась в работах Й. Брейера и З. Фрейда об истерии. В их статье «О психическом механизме истерии» (1893) излагался катартический метод терапии, в основе которого лежала установка на восстановление в памяти пациента события и сопутствующего ему аффекта. Его цель – «позволить больному потом как можно подробнее описывать событие и выразить словами переживаемый при этом аффект». Действенность данного метода терапии основывалась на уничтожении воздействия не отреагированного первоначально представления, возвращении «ущемленного аффекта в сознание больного» или уничтожении его воздействия путем врачебного внушения.
В написанной совместно с Й. Брейером работе «Исследования истерии» (1895) З. Фрейд внес некоторые уточнения в связи с пониманием различных форм неврозов и использованием катартического метода терапии. В этом контексте он рассмотрел отношения между представлениями и аффектами: патогенные, забытые, вытесненные из сознания впечатления и представления вызывают аффекты стыда, упрека, ощущения ущербности; вытесненное представление остается, как слабый след воспоминания, а оторванный от него аффект используется для образования невротического симптома; почти все симптомы являются осадками аффективных переживаний, которые можно считать «психическими травмами». Три десятилетия спустя в работе «Торможение, симптом и страх» (1926; в переведенном на русский язык издании работа известна под названием «Страх») он дополнил это понимание положением, согласно которому «аффективные состояния воплощены в психической жизни как осадки, травматические переживания древности и в соответствующих с этим переживаниям ситуациях воспроизводятся как символы воспоминаний». В процессе воспроизведения своих патогенных впечатлений, представлений больной может выразить словами аффективные переживания. Задача терапии как раз и состоит в том, чтобы склонить больного к воспроизведению в словесной форме предшествующих патогенных представлений, в результате чего происходит необходимая разрядка того аффекта, который ранее не осознавался.
С точки зрения З. Фрейда, психическое заболевание происходит потому, что возникшим аффектам закрывается нормальный выход. Сущность заболевания состоит в том, что защемленные аффекты получают ненормальное развитие: они остаются в психике человека и отягощают его жизнь как источники постоянного возбуждения; частично они перемещаются и получают выражение в форме телесных задержек, образуя то, что З. Фрейд назвал «истерической конверсией» или «конверсионной истерией», симптомами которой могут являться параличи, контрактуры (перенесенные на другие места проявления мускульной энергии), галлюцинации, боли, различные непроизвольные действия. Словом, при объяснении истерии на первое место были выдвинуты именно аффективные процессы.
Через призму аффектов З. Фрейд рассмотрел не только психические заболевания, но и психическую деятельность человека в целом. Так, обсуждая вопрос о причинах неприятия философами, врачами и другими специалистами того времени выдвинутых им представлений о бессознательном, в работе «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905) он писал о том, что на пути принятия бессознательного стоит «аффективное сопротивление», основанное на нежелании познавать свое бессознательное, в результате чего вообще отрицается его возможность.
В работе «Торможение, симптом и страх» З. Фрейд рассматривал аффективную деятельность человека в плане ее энергетического потенциала. Он исходил из того, что задержки и торможения в Я не в последнюю очередь связаны с недостаточностью энергии. Если перед Я стоит задача подавить сильные аффекты, то оно настолько «беднеет в отношении энергии», что вынуждено ограничивать свои усилия. Но иногда Я удается приостановить или отклонить наметившееся в бессознательном Оно возбуждение и тогда отпадает загадка «превращения аффекта» при вытеснении.
При обсуждении проблемы страха З. Фрейд исходил из того, что при акте рождения возникают такие состояния, которые являются выражением «аффекта страха». Однако в отличие от венского психоаналитика О. Ранка (1884–1939) он не переоценивал данную связь, считая, что «аффективный символ для ситуации опасности является биологической опасностью». Что касается происхождения аффектов, то основатель психоанализа признавал, что этот вопрос заставляет оставить психологическую почву и вступить в пограничную область физиологии.
Размышляя о природе и причинах возникновения страха, З. Фрейд подчеркивал, что при вытеснении страх не является каким-то новым образованием, а воспроизводится как аффективное состояние, соответствующее имеющемуся воспоминанию. Страх – такое же аффективное состояние, как боль или печаль. Между этими разнообразными аффектами существуют, как он полагал, не только сходства, но и различия. Так, боль не сопровождается моторными проявлениями, в случае же когда они имеют место, такие проявления выделяются не как составные части целого, а как последствия или реакции на него. Страх включает в себя следующие моменты: специфический характер неприятного, реакцию отвода возбуждения, восприятие этих моментов. В целом страх не занимает исключительное положение среди аффективных состояний человека.
По словам З. Фрейда, «другие аффекты представляют собой репродукции важных для жизни старых, возможно доиндивидуальных событий»: в качестве «общих, типичных, врожденных исторических
