искушение подобным образом, но женское обличье помещалось рядом со Спасителем на кресте. Но только Ф. Репс позволил женскому образу занять место Спасителя на кресте, так как, по словам З. Фрейда, он, видимо, осознавал, что «при своем возвращении вытесненное появляется из самого вытесняющего».
В работе «Бред и сны в «Градиве» В. Иенсена» (1907) основатель психоанализа привел клинический случай, наглядно демонстрирующий возвращение вытесненного. Юноша, с которым он имел дело в качестве врача, после первого неприятного знакомства с сексуальными отношениями столкнулся с внутренними проблемами. С одной стороны, в нем зародилась похоть. С другой стороны, он всячески стремился избавиться от нее и с этой целью прибегал к разнообразным средствам вытеснения, будь то преувеличенная детская привязанность к матери или чрезмерное усердие в учебе. В частности, юноша с особым усердием стал изучать математику, уделять много внимания геометрии. Однако безобидные задачи по геометрии типа того, что в цилиндр с таким-то диаметром основания нужно вписать конус или два тела с определенной скоростью столкнулись между собой и т. д., привели к возвращению вытесненного, сексуально окрашенного. Воспринятые юношей подобные намеки на сексуальные отношения, которые не являлись таковыми для других учеников, оказались для него столь действенными, что парализовали его сообразительность, и он перестал заниматься математикой, то есть фактически сбежал от нее точно так же, как ранее, обратившись в бегство от зародившейся в нем похоти, он увлекся математикой.
З. Фрейд показал, что на примерах заболеваний можно убедиться в том, «как чувствительна душевная жизнь человека в состоянии вытеснения к приближению вытесненного, и достаточно едва заметного и ничтожного сходства, чтобы вытесненное могло действовать за спиной и с помощью вытесняющего». Именно возвращение вытесненного может выступать в форме невротического симптома и довольно часто именно оно ведет к психическому заболеванию.
В статье «Вытеснение» (1915) З. Фрейд соотнес возвращение вытесненного с третьей стадией общего процесса вытеснения: на первой осуществляется так называемое первичное вытеснение, имеющее место в детстве человека и человечества и составляющее ядро бессознательного; на второй – последующие вытеснения («вытеснения в последействии», «вторичные вытеснения»), так как, согласно классическому психоанализу, вытеснение не представляет собой совершающийся только один раз процесс; на третьей – возвращение вытесненного, способствующего образованию сновидений, ошибочных действий и невротических симптомов.
Способность к возвращению вытесненного является предпосылкой возникновения невротических заболеваний и в то же время открывает перспективу для их излечения. Возвращение вытесненного на бессознательном уровне в искаженной форме ведет к образованию невротических симптомов, или, как писал З. Фрейд, «все феномены симптомообразова-ния могут быть с полным основанием описаны под рубрикой «возвращение вытесненного». Вместе с тем возвращение вытесненного, осуществленное средствами психоанализа и связанное с воспоминанием прошлого, осознанием его, способно привести к благоприятному исходу, так как вместо искаженного заместителя вытеснения, свидетельствующего, по сути дела, о безуспешном вытеснении, психоаналитическая терапия оказывается своего рода «хорошим заместителем» его. Психоаналитическое лечение состоит в том, чтобы извне вернуть пациенту вытесненные воспоминания, которые он сам не в состоянии высвободить изнутри. В этом отношении способность к возвращению вытесненного может быть использована психоаналитиком в целях успешной терапии.
В работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938) З. Фрейд показал, что способность к возвращению вытесненного может быть использована психоаналитиком не только при осуществлении соответствующей терапии, но и при объяснении исторических событий, религиозных верований, то есть в случае применения психоаналитических идей к различным явлениям культуры. Он еще раз подчеркнул, что вытесненное сохраняет в себе стремление пробиться к сознанию, достигает своей цели, если в момент нового переживания появляются впечатления, которые настолько подобны вытесненному, что пробуждают его. Признание «архаического наследия», охватывающего не только индивидуальные предрасположения, но и «следы памяти о переживаниях прежних поколений», привело его к утверждению, что способствующая возникновению иудаистского монотеизма традиция «должна была сперва пережить судьбу вытеснения, статус пребывания в бессознательном», прежде чем при своем возвращении смогла оказать воздействие на умы многих людей.
Понятие «воображаемое» связано с раскрытием специфической функции Я, формирующейся на стадии зеркала и рассмотренной Ж. Лаканом (1901–1981) в его докладе, прочитанном на ХVI Международном конгрессе по психоанализу в Цюрихе в 1949 г. В этом докладе он высказал мысль о том, что формирование Я символизируется в сновидениях, функция стадии зеркала (в возрасте от 6 до 18 месяцев) представляется случаем функции образа, заключающегося в установлении связей между организмом и его реальностью, и на стыке природы и культуры «только психоанализ сумел распознать тот узел воображаемого рабства, который любовь обречена вновь и вновь развязывать или разрубать». Из теории стадии зеркала вытекало, что один лишь вид целостной формы человеческого тела дает субъекту воображаемое господство над его собственным телом, то есть такое господство, которое является преждевременным по отношению к реальному овладению.
В дальнейших своих размышлениях о психоаналитическом опыте Ж. Лакан провел различие между реальным, воображаемым и символическим. Вместе с тем он исходил из того, что в психическом аппарате воображаемый и реальные миры находятся в тесном сплетении друг с другом. В соответствии с теорией зеркала субъект предвосхищает завершение психологического развития, это предвосхищение придает свой стиль всякому позднейшему обладанию двигательными функциями, что представляет собой первичный опыт видения себя, где человек в отражении осознает себя другим, чем он есть, «закладывается основное человеческое измерение, структурирующее всю его фантазматическую жизнь».
Ж. Лакан считал, что механическое подключение сексуального инстинкта кристаллизовано на отношении образов, на воображаемом отношении. Это значит, что либидозное влечение сфокусировано функцией воображаемого. Центральная структура человеческого опыта – это «структура воображаемого порядка». Данная воображаемая функция встречается во множестве различных форм. Однако настройка воображаемого зависит от символической связи между людьми. Собственное Я, функция воображаемого, участвует в психической жизни исключительно в качестве символа. И именно слово, символическая функция, определяет большую или меньшую степень совершенства, полноты, «приблизительности воображаемого». А от отношения к другому зависит то, насколько удовлетворительно структурировано воображаемое.
Для Ж. Лакана Я – это воображаемая конструкция. Без понимания этого невозможно работать в сфере психоанализа. Для психоаналитика важно иметь в виду то, что понимание Я, как воображаемой конструкции, не умаляет значение Я. Напротив, в этом заключается его достоинство. Не будь Я воображаемым, мы бы не были бы людьми. Вместе с тем это не означает, будто достаточно иметь воображаемое Я, чтобы быть человеком. Можно оказаться тем промежуточным существом, которое называют сумасшедшим. «Ведь сумасшедший как раз и есть тот, кто просто-напросто с этим воображаемым срастается».
По мнению Ж. Лакана, реальное может включать и одновременно определять положение воображаемого, а «воображаемое может включать в себя реальное и одновременно оформлять его». Что касается символического, то оно отождествляется с языком. В конечном счете проблема заключается «в сопряжении символического и воображаемого при конструировании реального».
