– Переживаешь?
– Нет, – Олег прищурился, – не люблю, когда все идет как по маслу. В конце концов такую клизму получишь – с патефонными иголками! – И посмотрел на Маркела: – Ближе дороги нет до каменоломни?
Дед запустил пятерню под шапку, почесал затылок.
– Есть одна тропа. По берегу Кайсыма. Километров на пять короче. Вы сразу в камни полезете?
– Вряд ли, – сказал Олег, – сначала нужно осмотреться.
– К вечеру до места дойдем, а поутру осмотритесь. Мнится мне, что к вечеру дождь зарядит.
Дед вскинул на одно плечо винтовку, на другое – «сидор» и двинулся в противоположную от раскопа сторону. Мы молча последовали за ним.
Короткая дорога не значит легкая. Старая заброшенная тропа вилась над обрывом. Внизу бушевал Кайсым, бился в порогах. Глядя на огромные буруны, я подумала, что только в безумии можно решиться преодолеть его на лодке.
Маркел шел первым. Шел быстро и лишь иногда останавливался: предупреждал об опасности. Большей частью путь нам преграждали осыпи. По ним мы передвигались чуть ли не бегом, чтобы те не пришли в движение. Пару раз пришлось обходить кучи огромных камней – следы обвалов. Но вскоре тропа пошла в гору, заросшую чахлым лесом. Идти стало легче, и мы ускорили шаг.
Медленно подкрадывался вечер. Небо затянули тучи. Маркел то и дело с беспокойством поглядывал вверх.
Перевалив сопку, тропа затерялась в траве. Минут через десять дед оглянулся и крикнул:
– Смотри!
Взгляду открылся лысый бок горы. Казалось, кто-то огромный откусил приличный кусок склона, разжевал его и выплюнул. На каменных отвалах проросли березы, а щебенку затянули заросли крапивы и кипрея. Но зелень не смогла скрыть уродство, сотворенное людьми за долгие годы добычи камня.
– Нужно срочно лагерь разбивать. Того и гляди гроза вдарит, – сказал дед и предупредил: – Под ноги смотрите. Тут ямы на каждом шагу. Порода проваливается…
Спуск занял у нас с полчаса. Тем временем погода заметно испортилась. Подул холодный ветер, закрутил листья на деревьях. Дед и Олег первым делом бросились устанавливать палатку, а я перетащила вещи под выступ скалы. На всякий случай, если начнется ливень.
Олег боролся с палаткой. Ветер надувал ее, как парус, и рвал из рук. Наконец Маркел не выдержал и гаркнул:
– Брось! Без нее обойдемся! Разведем костер, лапника натаскаем вон под ту скалу, – кивнул он в мою сторону. – Марья, вишь, правильно место выбрала. И от ветра защита, и от дождя.
Мужчины занялись костром, благо, что хвороста валялось вокруг в изобилии. А когда огонь запрыгал по поленьям, у меня окончательно спало внутреннее напряжение. И хотя впереди нас ждала ночь, а завтрашнее утро было столь же туманным, как и перспектива отыскать клад, на душе у меня полегчало. Может, в предвкушении отдыха? Или по той причине, что в тот вечер я была не обременена заботами и могла исподтишка наблюдать за Олегом? В последнее время это доставляло мне неописуемое удовольствие.
Что бы он ни делал, все у него получалось ловко, сноровисто, быстро. Со стороны казалось, что он и дрова рубил играючи, и чай у него мигом закипел, и банки консервные вскрыл чуть ли не одним взмахом ножа. Над поляной растекся запах тушенки и лаврового листа. Это Олег вывалил мясо в котелок и добавил немного воды для бульона. Блюдо на скорую руку, но зато вкусное и сытное!
Увлекшись подглядыванием за Олегом, я забыла обо всем на свете. Яркий росчерк молнии ударил по глазам, и следом – будто небо обрушилось – грохнул гром и сразу привел меня в чувство. Я вскочила на ноги. Все кругом загудело, налетел ливневый шквал. Сквозь мутную завесу не пробивался даже свет молний.
Олег подхватил котелок и бросился в укрытие. Один, потому что Маркел исчез. Только что крутился в поле зрения, разжигал костер – и в мгновение ока словно корова языком слизнула! Я вглядывалась в сплошную стену воды, падавшую с уступа, но бесполезно! Деда и след простыл!
– Во дает! – весело прокричал Олег и вдруг обнял и крепко поцеловал меня в губы.
Я тотчас забыла о Маркеле. Оказывается, так классно целоваться под дождем! Плевать, что ветер пробирает до костей, а холодные брызги обдают с головы до ног. Главное, что губы у любимого теплые и нежные, а руки – сильные и надежные.
Не знаю, сколько прошло времени, но, опомнившись, мы с удивлением обнаружили, что дождь прекратился. Тучи, отступая на север, все еще сотрясали раскатами небо, а в их глубинах блистали разряды молний. Уже проглянуло небо необыкновенно густой синевы. Тут и там сверкали первые звезды – крупные, точно хризантемы, которые Сева подарил мне на день рождения…
Это воспоминание крайне мне не понравилось. С чего вдруг Сева? Какие цветы?
– Что с тобой? – быстро спросил Олег.
Беспокойство промелькнуло в его глазах. Мне показалось, что он прочитал мои мысли.
– Маркел куда-то пропал, – сказала я, чтобы отвлечь его от разглядывания моей физиономии.
– Дед! – негромко позвал Олег. – Где ты? – И затем громче: – Маркел! Куда подевался?
Дед не ответил. Мы с беспокойством вглядывались в наступавшую по всему фронту темноту.
– Этого я боялся, – глухо сказал Олег. – Абсолютно непредсказуемой ситуации. Откуда нам знать, куда испарился Маркел? Просто сбежал или грохнулся на мокрых камнях и теперь лежит где-нибудь в кустах без сознания.
Олег бросил взгляд на залитое водой кострище.
– Черт! Костер не разжечь! И туман этот вдобавок!
И правда, по-воровски тихо подкрался туман.
Олег обнял меня.
– Ничего! Выкрутимся! Соединим спальники в один. Тесновато спать, но зато теплее.
– А как же Маркел? – беспокойство не оставляло меня. – Вдруг ему помощь нужна?
– Смотри! Где его «сидор» и карабин? – усмехнулся Олег. – С собой прихватил. Зачем?
– Дед говорил, что доведет нас до каменоломни и уйдет. Но что за спешка? Мог бы спокойно до утра переждать.
– Интересно, как он дорогу в этом «молоке» найдет? – сказал Олег и, приложив ладони ко рту, крикнул пару раз: – Маркел! Маркел!
Видно, для очистки совести. А затем, потянув меня за руку, предложил:
– Давай перекусим, а то супчик уже остыл.
Мы быстро похлебали холодное варево. Тайгу, камни, кусты вокруг – все поглотила желтовато-грязная мгла, оставив нам крошечное пространство под каменным козырьком. Ничто не нарушало, казалось, вязкой на ощупь тишины. Не ухал филин, не шелестела листва, не журчал ручей, не подавал голос зверь. Только тяжелые капли, падая с выступа, мерно, как метрономы, стучали о камни, отсчитывая секунды нашей жизни.
Олег достал сигареты, но они отсырели и ломались, так что перекур перед сном не удался.
Мы забрались в спальник. Увы, охапка лапника не спасала от острых камней. Кое-как мы устроились: полусидя, привалившись спинами к скале.
– Постарайся уснуть, – Олег обнял меня и прижал к себе. – Кожей чувствую, завтра придется попотеть.
– Не сомневаюсь! Тридцать лет пропасть народа искали клад, не нашли. И тут мы! Раз – и в дамки! Так не бывает!
– Маша, – я почувствовала, что Замятин улыбается, – я верю Шихану. Если сказал старый проходимец: «Здесь!» – значит, клад близко. Может, в двух шагах от нас. – Наклонившись, он поцеловал меня в щеку. – Не будем ломать голову! Утро вечера мудренее!
– Не будем, – сказала я и пристроилась на его плече. – Утром, конечно, все по-другому смотрится. Но меня беспокоит Маркел. С чего он вдруг сорвался? Странно это!
– Пока тепло, спи! – приказал Олег. – Я покараулю! Мне его уход тоже не нравится! Очень смахивает на побег.
Глава 29
