– М-м-м… Так приятно, дорогие! – похвалила она мужчин.
Ее соски приятно ныли, а маленькие груди распухли от возбуждения.
Наконец она оттолкнула молодого любовника, и приказала:
– Принеси тазик с душистой водой, Адон. Сначала ты вымоешь мой венерин холм, потом орудие Дагона и, наконец, свое собственное.
Она со вздохом откинулась на подушки, а Дагон начал покрывать ее лицо поцелуями, дразня языком сомкнутые губы.
– Я обожаю тебя, – едва удалось сказать ей, когда он на миг оторвался от нее. – И ни за что не передумаю.
– Я твой, моя королева, сейчас и навсегда, – заверил он, снова начиная целовать ее, покусывая уголки губ.
Халида удовлетворенно кивнула. Адон принялся обтирать кружево ее волос внизу живота, осторожно проводя губкой по нежным чувствительным складкам. Его прикосновения, хотя и легкие, оказались чрезвычайно чувственными. Закончив, он наклонился и смело поцеловал соблазнительный холмик. Вымыв могучий отросток Дагона, а потом и свой, он унес тазик, а потом присоединился к парочке. Дагон вытащил из корзины флакон со светло-сиреневой жидкостью.
– Хочешь, мы разотрем тебя, моя королева? – спросил он.
Халида взглянула на бутылочку из прозрачного камня.
– Нет. Лучше мы с Адоном поработаем над тобой.
Дагон послушно лег на живот, а две пары рук стали втирать остро пахнущее снадобье в его плечи, ягодицы, длинные ноги. Рука королевы проникла между его бедер и начала массировать яички.
– Какие они холодные, – заметила она. – Ну же, Дагон, красавец мой, повернись на спину.
Вдвоем они продолжали размазывать сиреневое зелье по его коже. Дагон неожиданно осознал, что все его тело пульсирует, и когда она оттянула кожу, чтобы потрогать головку его плоти, он едва не взорвался.
– Что это? – спросил он сквозь стиснутые зубы.
– Всего лишь средство улучшить твое искусство в постели, любовь моя, – пояснила она. – Адон, сядь позади Дагона и держи его ноги, когда он их поднимет. Вот так. О, что за чудесное зрелище!
И с этими словами она встала перед ним на колени, подалась вперед и стала лизать его яички, бесстыдно выставленные напоказ, тяжелые, бархатистые и чуть подрагивающие. Она долго терзала их своим ловким язычком, прежде чем взять в рот и перекатывать со щеки за щеку, как леденцы. Дагон застонал от удовольствия-боли, которую она так настойчиво причиняла ему. Его восставший фаллос горел, как в огне, готовый разлететься на тысячу кусочков. Головка налилась темно-рубиновым цветом. Халида разжала руку и откинулась на спину.
– Можешь отпустить его ноги, Адон, – велела она и оседлала Дагона, медленно втягивая его пульсирующую плоть в свое пылающее готовностью тело. – Ты ведь никогда не забудешь, что я твоя королева, не так ли мой принц? – прошептала она, раскачиваясь на острие его копья, но тут же наклонилась и поцеловала Адона.
– Ведьма, – тихо, так, чтобы слышала только Халида, прошептал Дагон и, подняв голову, прикусил ее сосок.
Халида, смеясь, оторвалась от Адона:
– Раб!
– Моя прекрасная королева. – отозвался Дагон и, обняв Халиду, принялся покрывать лицо поцелуями, пока она не задохнулась.
– Отдай мне мою дань, – потребовала она и вздохнула, ощутив, как он наполняет ее своим густым нектаром.
Придя в себя, Халида приказала Адону принести вина, и вся троица долго наслаждалась сладким напитком.
– Ты доставил мне немало радости, малыш Адон, – добродушно заметила Халида, – но теперь можешь вернуться к себе. Я не забуду твоего очарования, покорности и искусного языка. Ты навсегда останешься моим рабом и, когда я вернусь в свой дом, будешь присматривать за садом. Ты доволен?
– О да, моя королева, – кивнул молодой человек.
– Поцелуй меня, – потребовала королева, и он робко прикоснулся к ее губам своими.
– Теперь иди, – бросила королева и, с улыбкой проводив удалявшегося Адона взглядом, обернулась к Дагону: – Ты мой супруг. Завтра я объявлю об этом всему городу, чтобы жители могли выбрать новую королеву. Теперь нужно отдохнуть, мой принц, а потом я желаю, чтобы ты взял меня и объездил, как дикую кобылицу..
– Как угодно моей королеве, – отозвался Дагон.
Они сплелись в объятиях и проспали несколько часов, а потом Дагон пробудил Халиду нежными поцелуями. Открыв глаза, она потянулась, словно экзотическая кошка неведомой породы. Дагон сжал ее лицо в ладонях и припал к губам, дразняще обводя их языком. Его пальцы зарылись в копну сверкающих золотистых волос. Халида обвила руками его сильную шею, прижалась грудями к его могучему торсу.
– Ты мой супруг, Дагон Арамасский, и ради тебя я пожертвую короной, – едва слышно пробормотала она и, положив голову ему на плечи, прикусила мочку уха.
– Ты могла бы оставить меня рабом и сохранить королевство, – искушал он ее, желая посмотреть, что она скажет в ответ.
– Ты прав, – согласилась Халида, – но тогда я не смогла бы иметь от тебя детей, а я хочу твоих дочерей,
