Вашаки что-то сказал, и его пригласили войти.
Вашаки принял приглашение и, приподняв входную дверь, пригнулся, чтобы зайти внутрь. Человек, стоявший перед ними, был ниже Мэтта и Вашаки, но был хорошо сложен и мускулист. Глубокие морщины вокруг глаз и складки, которые пролегли около носа и рта, выдавали его возраст. Ему было не меньше шестидесяти. Широкое лицо, высокие скулы и темная кожа свидетельствовали о том, что ни одна капля белой крови не текла в жилах этого человека. Значит, не с его стороны Скай Мак-Келлан получила примесь французской крови. Его длинные черные с проседью косы спадали на плечи и были перевязаны на концах кусочками кожи. На шее у индейца висело ожерелье из когтей медведя, оно звенело при каждом его движении. Как и на Вашаки, на нем было нечто среднее между одеждой белых и индейцев. Привычная для белого человека шляпа щеголяла орлиным пером. На ногах у индейца были мокасины, а широкую грудь прикрывала хлопчатобумажная рубашка в красную клетку и черный жилет.
Вашаки сразу расположил к себе Мэтта своей доброжелательностью, а Много Когтей, увидев его наоборот, насторожился и скользнул по нему колючим, холодным взглядом. Но он все же отступил в сторону, чтобы позволить гостям войти Они прошли в середину вигвама, недалеко от огня, и снова уселись, скрестив ноги.
Мэтт окинул взглядом стены жилища Много Ко той и понял, что он был шаманом или целителем Его вигвам тоже был украшен рисунками, изображающими подвиги, которые он совершал, и было интересно, хотя и неудивительно, узнать, что он убил несколько медведей. В жилище не было никакой мебели, кроме скамей, обтянутых кусками кожи Земляной пол был выровнен, чисто подметен и кое-где покрыт шкурами. На стенах висели культовые рисунки и изображения идолов, а также головной убор из перьев птиц и рогов бизона.
Вашаки представил гостя, указав на него рукой и сказал что-то на языке шошонов. Мэтт понял, что Вашаки объяснил Много Когтей, кто он и зачем пришел.
Много Когтей придал лицу торжественное выражение, и его обветренные губы плотно сомкнулись в тонкую линию. Мэтт почувствовал неприятие шамана и подумал, что этот разговор окажется таким же бесполезным, как и его недавние поиски в горах.
– Это произошло много лет тому назад… – Много Когтей говорил по-английски гораздо правильнее и чувствовал язык лучше, чем Вашаки. – Почему ты не пришел раньше? Сейчас слишком поздно искать тех, кто убил и ограбил Чилсипи.
– Я не знаю, что случилось семь лет тому назад и почему не расследовалось дело Мак-Келлан, – спокойно ответил Мэтт. – Я здесь, потому что губернатор недоволен отношением местных чиновников к серии убийств и краж скота в этом районе. Он хочет остановить беззаконие. Все, что вы можете мне сказать о примерном местонахождении Скай Мак-Келлан, очень поможет нам. Губернатор думает, что она знает что-то важное. Если она сама видела убийц, то сможет их опознать.
Много Когтей так долго сидел молча, что Мэтт засомневался, заговорит ли он снова. Все планы Мэтта рушились. Он мог попробовать поговорить со всеми родственниками Алого Неба здесь, в резервации, но чувствовал, что никто, кроме Много Когтей, не поможет ему, и Мэтт невольно подумал, не скрывают ли ее.
Проклятье! Ведь он был одним из лучших сыщиков в стране. В течение пяти лет Мэтт выслеживал нарушителей закона во всех уголках Запада, а сейчас не мог найти всего лишь одну девушку. Он не только не обнаружил ни единого доказательства того, что она приходила к нему в лагерь той ночью, когда он увидел волка, но и ни разу с тех пор не чувствовал ее волнующего присутствия. Вот уже две недели Мэтт тщательно исследовал то место, где, по его предположению, она могла прятаться. Девушка больше не возвращалась, чтобы продолжить свои странные наблюдения за ним, как делала это сначала почти каждую ночь. Время пролетело, а вместе с ним исчезла и вера в ее существование. Если в ближайшие дни он ничего не найдет, ему придется возвратиться к губернатору Уэлчу и в агентство Пинкертона с пустыми руками.
Мэтт почувствовал, что под пристальным взглядом шамана скрывается недоверие.
– Ты вместе с теми, кто ищет Скай?
Вопрос застал Мэтта врасплох. Однажды он видел в горах всадников, но принял их за ковбоев, ищущих потерявшийся скот. Значит, не он один искал эту девушку?
Неловким движением Мэтт перевернул шкуру бизона.
– Откуда вы знаете, что кто-то еще ищет ее? – спросил он осторожно.
– Они были здесь, так же как и ты. Некоторые даже говорили, что это она убивает поселенцев… мстя за гибель своей семьи.
Эта новость потрясла Мэтта.
– Но эти люди, которые ищут ее, могут замышлять что-то против нее.
– А ты нет? – седая бровь шамана приподнялась, как будто его что-то развеселило.
– Я приехал сюда, только чтобы задать ей несколько вопросов и отвезти ее под охраной в Шайенн, если она знает что-нибудь, что может нам помочь.
Старый мудрый вождь закутался в шерстяную накидку и ничего не сказал. Вашаки оставался спокойным, а Много Когтей фыркнул:
– Только не это! Ты ее выбросишь, как ненужную вещь, выведав у нее все, что тебе надо.
Мэтт старался никогда не смешивать личные дела и работу. Он лишь выполнял задание агентства. Но случилось что-то такое, из-за чего это задание стало каким-то особенным… Эти ночи в горах: знать, что она рядом, что наблюдает за ним, увидеть ее красоту в лунной ночи лишь на секунду – все это вызвало у Мэтта желание узнать о Скай Мак-Келлан как можно больше. Она заинтриговала его. Ее поиски были уже не работой, Мэтт стал одержим идеей найти ее. И теперь, когда он узнал, что ищет эту девушку не один, он боялся за ее безопасность. Единственным спасением для нее сейчас было продолжать скрываться. Но не могла же она скрываться всю жизнь!
– Ты не прав, Много Когтей, – ответил Мэтт наконец. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы с ней ничего не случилось.
Много Когтей упрямо задвигал челюстью, его глаза сверкнули черным светом, как два обсидиана. Доводы Мэтта не произвели на него впечатления и к тому же он не любил, когда ему говорили, что он не прав.
