– Деньги, трубки, ксиву и зонт, – потребовал Бельмас.
– Да-да, конечно, тебе все вернут. Иди, он отвезет тебя.
Бельмаса привезли на одну из центральных улиц, указав на типично административное здание времен сталинизма, Склиф сказал:
– Тебе туда.
– Сегодня не пойду, переутомился, – произнес Бельмас, открывая дверцу.
– Держи, – протянул Склиф прозрачный файл, в котором находились бумаги. – Это план. Бывай.
Бельмас захлопнул дверцу, проследил за удаляющимся автомобилем, затем перевел взгляд на здание. Четыре этажа. Охраны, наверное, до фига, и пускают туда по пригласительным билетам. Дохлый номер.
Он достал сотовый, набрал цифры сотового Державы. Глухо, как в подводной лодке. Он еще раз позвонил, еще – безрезультатно. Выбрал мобильник Горбуши. Если связь появится, Бельмас ему скажет, где будет ждать их. Трубки парней принимали сигналы, но они не ответили. Что думать по сему поводу?
Бельмас неторопливо двинул вдоль по улице, постоянно названивая Державе и Горбуше.
К Шаху вошел Дьяк:
– Он своим пацанам звонит. Что сказать ему?
– Ничего, – ответил Шах. – Очень тяжело, когда тебя бросили друзья. Мы позже покажем их. Будет сюрприз для него.
Сербин отыскал Леку не где-нибудь, а в библиотеке. В данном заведении, по его мнению, работают люди высокообразованные, естественно, начитанные, следовательно, интересные, но при этом чуточку сухарики и совсем немного зануды. Лека оказалась из другого теста и очень-очень славненькая. Хорошенькая женщина сама по себе располагает мужчину к общению – хочется расправить крылья, распушить перья и дать ей понять: я еще о-го-го! А когда она еще и болтушка, то, несомненно, просто находка для следователя. Он уединился с Лекой на лестнице, там оба закурили, она вздохнула:
– Курю, курю... мама ругается, папа тоже. Но женщины слабее мужчин, уж если начинают пить, то спиваются, а курить им редко удается бросить. Потому что удовольствие. Удовольствий так мало...
– Я бы не сказал, что мужчины сильнее. Мне тоже не удается бросить курить, как ни стараюсь.
– Ну и курите, раз нравится. Я что-то должна рассказать? Мне, признаюсь, никогда не приходилось общаться со следователями. Ваша должность немного пугает, но одновременно интригует.
– Не бойтесь, я не страшный, – улыбнулся он, любуясь очаровашкой. – Скажите, Лека, вы ведь дружили с Белоусовой и Зарецкой...
– Ну, сказать, что дружили, будет не совсем правильно, – перебила она. – Дружба – это когда и в горе и в радости люди вместе, когда между ними теплые и доверительные отношения. А мы встречались редко. То в кафе посидим – Ксюша оплачивала, она же богаче нас с Таей, – то на дне рождения увидимся. А в основном обходились звонками. У каждой своя жизнь.
– А проблемами делились?
– Бывало. Все-таки мы остались подругами. Только Тая не очень откровенничала, она всегда, со школьной скамьи помню, была замкнутая. У нее комплекс – мол, некрасивая. А Ксюша ей сто раз говорила: некрасивых не бывает, есть ленивые, и однажды такой ей наряд сшила – мы упали. Фигура у Таи приличная, лицо тоже удачное, потому что нарисовать можно любой портрет, просто не всякая умеет.
– Вы, значит, с детства дружили?
– Вроде того. Учились в разных классах, а жили в одном дворе.
– У Белоусовой был постоянный друг, она вам рассказывала о нем?
– Представьте, нет, не рассказывала! – излишне эмоционально воскликнула Лека. Очевидно, она была обижена на подругу из-за ее скрытности. – Мы с Ксюшей по звонкам догадались. Сидим где-нибудь, а ей звонят. Она сразу как-то вся закрывалась, говорила с ним чуть ли не паролями. Мы пристали к ней: кто да что? Она краснела, бледнела и молчала. Ксюша и я решили, что он женатый, поэтому Тая его прячет.
Ну, об этом мужчине Сербин знал уже достаточно, ему стало неинтересно. Он хотел задать следующий вопрос, как вдруг Лека вспомнила:
– И однажды мы получили своим предположениям подтверждение. Ксюша меня как-то подвозила. Остановились на светофоре, а впереди нас, чуть сбоку, стала дорогая иномарка. И вдруг Ксюша сказала: «Смотри, там Тая». И действительно: Тая сидела рядом с водителем, а за рулем был Никита, муж Риты Гринько. Ксюша тогда очень рассердилась, сказала, что Никита дерьмо, да и Тайка не лучше. Больше мы этой темы не касались.
– По каким же признакам Зарецкая сделала выводы, что они любовники?
– Оба так ворковали... Правда, мы не слышали, о чем... улыбались друг другу. Так ворковать могут лишь люди, между которыми есть близкий контакт.
Нет, не убедила она Сербина. Никита, без сомнения, бывал в офисе, раз мечтал работать у Андрея Тимофеевича. Он мог не раз подвозить Белоусову, ворковать они могли по любому поводу, это еще не преступление. Хоть Тая и была замкнутая да закомплексованная, как сказала Лека, но ей наверняка все равно хотелось нравиться мужчинам. Никита, кстати, высказался о ней нелицеприятно – страшненькая. А жена у него хорошенькая, с Таей не сравнить. Тут девочки явно перебрали с выводами.
– А как найти Зарецкую? – спросил он. – Домашний телефон ее не отвечает.
– Так позвоните на работу или на сотовый.
– На работе ее нет, а номер сотового я не знаю.
– Я вам его дам.
Сербин протянул ей авторучку и записную книжку, она быстро настрочила номер, и самое удивительное – по памяти. Пока Лека писала, поинтересовался:
– У Зарецкой и Андрея Тимофеевича Гринько были дружественные отношения, да?
– Не сказала бы. У Ксюши намечался роман с Артуром, только это было очень давно. Она помогла Тае устроиться к Гринько. А он выманил у нее крупную сумму денег на какое-то совместное предприятие и кинул. Ксюша в бешенстве была. Мы давно с ней не виделись, она пыталась выяснить подробности мошенничества, но я не знаю, успешно или нет.
– Спасибо, спасибо, – забирая авторучку и книжку, сказал Сербин.
Глава 18
Он так и не дозвонился. Видно, парни решили слинять, пока не поздно. Что ж, всякий живущий на земле имеет право выбора. Но нехорошо стало на душе, нехорошо. Ведь столько всего было... Было и прошло, ну и ладно.
Бельмас добрался до автостоянки – арба на приколе. Но у него ни ключей, ни квитанции – как забрать? Никак. Потоптавшись рядом с машинкой, он двинул в сквер, уселся на скамейку. И вдруг пришла идея позвонить Джулии. Та взяла трубку, и Бельмас заговорил этак по-дружески:
– Здравствуйте, Джулия. Мои орлы к вам не заруливали?
– Нет, – ответила она. – Вчера позвонил Держава, сказал, что будет занят, и больше не звонил.
– Можно вас попросить? Позвоните ему, скажите, я не могу связаться с ним. Перезвоню вам минут через десять.
Бельмас скрестил на груди руки, закинул ногу на ногу и думал о своей собачьей доле. Всякий бес норовит обкатать тебя, ибо, подчиняя, он утверждается, балдеет от своего могущества. Между тем он сам боится тех, кто могущественней его. Рано или поздно пулю такие бесы все равно получают, только как бы в рассрочку. А до этого многим попортят жизнь либо выдадут все ту же пулю.
Время вышло, он позвонил Джульетте.
– Не берет трубку, – сообщила она.
– Странно. Извините, что побеспокоил, я постараюсь отыскать их.
– И мне позвоните, ладно?
– Обязательно. – Отключившись, он вздохнул: – Если жив и здоров останусь, то позвоню.
Не бесполезный сделал звонок, Бельмас живо сопоставил. Держава, которого женщины не ценили (дуры потому что), запал на Джульетту. Как же так произошло, что он с ней не связался? Может, что-то случилось с ним и Горбушей? Да и машину не забрали... Впрочем, они чужого не берут. Нет, парни не могли его кинуть и удрать, понимают, что побег ничего не решит. Значит, что-то случилось, и они не имеют возможности связаться с ним.
