- Я не стремлюсь к балтийским берегам, - промолвил он, роясь в ящиках одного из секретеров. - Но Питер сам находит меня - здесь оседает множество вещиц родом оттуда. Вот это, например, - финн продемонстрировал девушке два кусочка прозрачного пластика, между которыми был зажат кусочек весьма неприятной на вид субстанции, напоминавшей засохшие гнойные струпья. - Это - все, что осталось от грибницы, из которой произрастали грибы-убийцы. Сотни людей погибли из-за них.
- Грибы-убийцы? В смысле - ядовитые грибы?
- Да нет же! - едва ли не сердито воскликнул Эйнари. - Самые настоящие грибы-убийцы.
Живые хищные твари с глазами и зубами, способные перемещаться в пространстве. А еще - растерзать человека, подобно стае пираний.
Готесса не стала никак это комментировать. Ее внимание привлекла покрытая темными пятнами зеленая тетрадь, лежавшая на полке того же секретера, из которого Эйнари достал гнусную грибницу.
- А эта тетрадь? - Ангелина подошла поближе. - С ней тоже связана какая-то ужасная история? Или это просто твоя бухгалтерская книга?
- Эх, если бы, - по глазам было видно, что Эйнари оценил шутку. Открыв дверь, он взял тетрадь в руки. Готесса увидела, что пятна на бумаге имеют бурый цвет.
Стало ясно, что это - не пролитый по неосторожности кофе, а самая настоящая кровь.
- История, которую хранят эти страницы, является одной из самых страшных, что мне известны. Хоть она, как и жуки Родина, не связана ни с чем сверхъестественным. Сей факт, кстати, позволяет мне на время дать тебе эту тетрадку с собой - рассказывать своими словами пришлось бы очень долго. До завтрашнего вечера осилишь?
- Приложу максимальные усилия, - кивнула девушка, приняв у него тетрадь и развязывая тесемки своего рюкзачка. - Спасибо.
Глава 6
Мать твою за ногу, что за сраная привычка рифмовать все подряд?
Вчера в вагоне метро увидел педика и избил его. Парень был из той породы «голубеньких», что приторговывают задницей в ночных клубах. Не в моей натуре затевать драку в подземке, но у меня вчера был не самый удачный год, а вид субтильного мужика с губами бантиком и кокетливым блядским взглядом, я всегда считал чрезвычайно для себя оскорбительным. Подумать только - эта жеманная дрянь за неделю съема по клубным сортирам зашибает денег больше, чем я когда-либо в жизни видел! Ох, и заверещал же он, получив от меня зуботычину! В вагоне было довольно много народу, но за гея никто не вступился. Я прошелся кулаками по его цыплячьим ребрышкам и добавил коленом в живот. Заливаясь кровавыми соплями, пидор согнулся пополам. Я добавил ему локтем по черепушке. Подведенные глаза закатились. Несколько секунд моя жертва пребывала в отключке. Этого времени мне хватило, чтобы присвоить себе содержимое его карманов - початую пачку презервативов, сотовый телефон и несколько фиолетовых купюр. Мелочевка, конечно, но на выпивку, проститутку и пару звонков друзьям хватить должно.
Приведя извращенца в чувство парой пощечин, я оттащил его в конец вагона.
Сидевший там благообразный старичок встал и принялся внимательно изучать схему метрополитена. Швырнув пидора на сидение, я в общих чертах обрисовал ему ситуацию. Трясущийся от страха гомик узнал, что в городе действует могущественная антипидорская коалиция, с одним из представителей которой он только что имел «удовольствие» пообщаться. Качать права, разумеется, себе дороже.
Изъятые деньги и ценности поступят в казну указанной организации, а их бывший владелец должен возблагодарить свою пидорскую судьбу за то, что легко отделался, и, конечно же, поскорее обо всем забыть. А лучше - купить себе на толкучке новую сексуальную ориентацию. Закончив инструктаж смачным плевком в разбитую харю, я оставил педика зализывать раны, а сам, сунув руки в карманы и посвистывая, проследовал на свое место. Два с половиной десятка человек старательно делали вид, что ничего особенного не произошло. Да ведь так оно и было, если разобраться.
Через несколько минут поезд прибыл на Арбатскую. Двери осторожно открылись, и в вагон хлынули потоки свежего воздуха. Тихо скуля и держась за ушибленные места, гомик ринулся прочь. Мне он был уже безразличен. Меня посетила Муза. Избиение фрика запечатлелось в моей памяти таким образом, как если бы я видел его со стороны, а не сам наносил удары. Так уж устроена моя память. Память поэта…
И вот так - всю сознательную жизнь. Дня не проходит, чтоб я чего-нибудь не зарифмовал. Тот пидор из поезда и не подозревает, что ему выпала великая честь - быть увековеченным в стихах Георгия Гончарова. Это мое имя - Георгий Гончаров. И с сегодняшнего дня я веду дневник.
Начало тысячелетия совпало с началом недели. Идеальные условия, чтобы начать заодно еще и новую жизнь. Все, я больше не напиваюсь. Больше не нюхаю кокаин. Не занимаюсь сексом с грязными
