Я пожала плечами:

– Хреново. Я потеряла туфли и на ногах не стою. А с какой стати это интересно тебе?

– Ясно, – он казался воплощением философского спокойствия, – меня Павлом зовут.

– Какое мне дело до того, как тебя зовут? Мне надо домой.

– Сказал же, отвезу, – ко мне потянулась мощная пятерня, – обопрись на меня, попробуй встать. Моя машина здесь, за углом.

Будь я хотя бы чуть-чуть менее пьяна и несчастна, ни за что не позволила бы незнакомому мужчине двухметрового роста приобнять меня за талию и увлечь в сторону сомнительно темной подворотни. Но я уже давно пребывала в моральном состоянии «нечего терять». Поэтому, с трудом поднявшись, повисла на его плече.

– Как скажешь. Пойдем.

Стоит ли говорить о том, что в машине меня сразу же сморил глубокий сон, и как охранник Павел ни старался, ему так и не удалось добиться от меня внятного ответа на вопрос: а где же, собственно, находится мой дом?

* * *

Немного протрезвев, я пришла в ужас и возжелала немедленно опрокинуть в еще не освобожденное от алкоголя нутро новую порцию градусов. Чем крепче будет напиток, вливаемый в мой нежный девичий организм, тем лучше. Водка, коньяк, текила, ром – да ради бога, все что угодно. Лишь бы немного отсрочить свидание моей рациональной половинки с реальностью.

Я, женщина двадцати пяти лет от роду, с красными волосами и свежей пластикой на носу, сидела на кухонном угловом диванчике в квартире мужчины, с которым была знакома от силы сорок пять минут. Мужчина этот как будто сошел с картины «Три богатыря» (читайте между строк – мог вырубить меня мизинцем левой руки и делать, что угодно, с моим бездыханным телом). Он готовил мне кофе с бутербродами. И еще – я не помнила, как его зовут.

– Слушай… Мммм…

– Павел, – подсказал он, не оборачиваясь. – Ты бы душ приняла, что ли.

– А что, от меня несет? – оскорбилась я. – И вообще, я ничем таким не собираюсь с тобой заниматься, усек?

– Что? – усмехнулся он. – Что ты имеешь в виду?

– Сам понял. Знаю я этот приемчик. Сначала вы заботливо предлагаете душ, а потом от чистого сердца дарите какой-нибудь триппер.

– И много раз с тобой такое проделывали?

– Тебя не касается. Послушай, а у тебя есть что-нибудь выпить? – осмелела я. – Желательно покрепче?

Он повернулся, бросил недорезанный хлеб на доску и в два шага оказался возле меня – то был такой стремительный рывок, что я вжалась в спинку дивана и зажмурилась, – что-то сейчас будет… Поскольку ничего не происходило, никакая грубая сила вроде бы не покушалась на мою давно утраченную девичью честь, я приоткрыла правый глаз и обнаружила маячившую передо мной ручищу, пальцы сложены в художественную композицию «фига».

Фига пахла сливочным маслом. Вологодским, кажется.

– Может быть, тебе еще и травки покурить организовать? Когда ты на себя в последний раз в зеркало смотрела?

– Представь себе, совсем недавно, – огрызнулась я, – и показалась себе очень даже красивой.

– Как тебя зовут, красавица? – передо мною оказалась огромная кружка черного кофе.

– Алиса, – я сделала маленький острожный глоток. Кофе был сварен по всем канонам гурманства – в чашке даже была притоплена ароматная палочка корицы.

– Уже поздно, – кашлянув, сказал он, – так что домой я тебя сегодня не отправлю. Не волнуйся, я не маньяк и приставать к тебе не собираюсь. Примешь душ, возьмешь мою футболку, а то вид у тебя…

Мое платье стоимостью в семьсот условных единиц было порвано на животе и разошлось внизу по шву. Весь подол украшали буро-зеленые пятна невнятного происхождения.

– Можешь лечь на диване, а я уж как-нибудь здесь…

Я представила себе двухметрового охранника Павла, скорчившегося на кухонном угловом диванчике, и впервые за этот странный вечер рассмеялась от души.

– Алиса… Что же все-таки с тобою там случилось? – продолжал допытываться увалень. – Только не говори, что просто весело напилась. Когда я к тебе подошел, у тебя такое лицо было…

– Павел, расслабься, – усмехнулась я, – если со мной что-то и случилось, то произошло это явно не сегодня… Очень давно. Даже и вспоминать не стоит.

* * *

Если бы чувства имели физическое воплощение, то моя ненависть к той Блондинке стала бы разрастающимся грибом ядерного взрыва, который уничтожил бы всю планету Земля. То была ненависть с первого взгляда, лишенная логики и надежды на постепенное угасание. Я увидела ее и каким-то звериным чутьем почувствовала опасность. Самое обидное – познакомились мы, когда опасность уже была неотвратима.

Она пришла в гости, а я, как дура, испекла кривенькую непропекшуюся шарлотку, чтобы изобразить гостеприимство.

– Это Алена, моя коллега, – сказал Георгий, в то время как Блондинка рассматривала меня во все глаза, – а это… – он слегка замялся, – Алиса, моя… подруга.

Если бы сказал «жена», на худой конец «девушка», все было бы по-другому. В Блондинкиных глазах не зажглись бы победные факелы, и я не почувствовала бы себя полным ничтожеством на фоне ее белых волос и заманчивых холмов силиконовой груди. Потом, когда мы наконец остались одни, Георгий говорил: что же ты, мол, так перед нею стушевалась? Я пожимала плечами – ведь он сам расставил приоритеты. Он так оживленно болтал с этой Аленой, как никогда со мной. Он подливал ей вино, а меня гонял на кухню за припасенной для особого случая коробкой бельгийских шоколадных конфет.

В квартире Георгия она вела себя как хозяйка – несмотря на то, что попала сюда впервые. На меня внимания не обращала, разговаривала только с ним. За весь вечер мы не перекинулись и парой фраз. Хотя нет, однажды она, кажется, попросила заменить ей кофе на более горячий.

Случалось, Георгий и раньше приглашал домой коллег, среди которых попадались и длинноногие смешливые танцовщицы. Но моя внутренняя сирена никогда на них не реагировала.

– А кем работает эта Алена? – спросила я, когда она наконец ушла (надо заметить, свершилось это долгожданное событие, когда у меня уже глаза слипались).

– Администратор. А что?

– Ничего. Просто спросила, – я старалась казаться спокойной и рассудительной. Пресловутая хорошая мина при плохой игре.

– Она просто умница, – расслабился Георгий, – у нее есть хорошие шансы в ближайшем будущем дорасти до менеджера. Всего двадцать два года, а такая хватка.

Я вспомнила Аленины руки – длинные музыкальные пальцы, увенчанные острыми акриловыми ногтями. На каждом ноготке стразами Swarovski выложена виноградная гроздь. С такими ногтищами грех не иметь хорошую хватку. Надеюсь, она пока не пыталась ухватить моего мужчину за непредназначенные для чужих прикосновений места.

– Почему ты ревнуешь? – соизволил заметить он.

– А почему ты меня стесняешься? – надо было промолчать, но я больше не могла держать обиду в себе. Шлюз открылся, копившаяся весь вечер горечь черным потоком выплеснулась наружу.

– Что? – он так и замер на месте. В тот момент Георгий наливал себе виски, рука с бутылкой зависла в воздухе.

– Что слышал, – я отвернулась, схватила с журнального столика первое попавшееся периодическое издание, которое оказалось глянцевым «StMob» и принялась бездумно рассматривать новые модели мобильников.

– Алиса, ты спятила? Я вовсе тебя не стесняюсь, – по его оправдывающемуся тону было ясно, что я вслепую попала в самый центр мишени.

– Тогда почему ты не сказал этой Алене правду? – поверх журнала я подняла на него обиженные глаза. – Почему представил меня подругой? Почему в конце концов спрятал в шкафчик мой крем и

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату