том, что население, оказавшись под хозяйским надзором, избавится от тягот, связанных с произволом приказчиков, местной администрации и алчных соседей-помещиков. Крестьяне, будучи в «господском призрении», восстановят хозяйство и станут исправными налогоплательщиками.
К источникам бедствия населения Ягужинский относил также мздоимство и казнокрадство чиновников областной администрации. Средством пресечения этих пороков он считал строгое следование указу Петра I об отправлении в губернии сенаторов для выявления злоупотреблений чиновников – «чтоб могло учиниться воровству пресечение и сбору как подушным, так и прочим порядочное течение». Сенаторам-ревизорам надлежало предоставить обширные карательные права, вплоть до предания казнокрадов смерти.
Надо полагать, что на эту меру автор возлагал большие надежды. Среди современников было распространено мнение, что из взимаемых с населения налогов в казну поступало только 30 процентов, а остальное разворовывалось чиновниками. Контроль за расходами, считал Ягужинский, необходимо осуществлять и в столице, где находились центральные учреждения. Для контроля за расходованием ими денег надлежало восстановить ликвидированную Ревизионную коллегию.
Среди источников пополнения бюджета Ягужинский особо выделял развитие торговли и процветание купечества. «Генеральный фундамент во всем свете, что всякое государство на двух подпорах содержится, то есть от земли и коммерции». Но в России коммерция пребывает «в таком слабом состоянии», потому что в Сенате «купеческому делу люди неискусны», они установлением высоких пошлин сдерживают интерес иностранных купцов к торговле с Россией.
Заканчивает записку Ягужинский на мажорной ноте – словами Петра Великого, произнесенными на торжествах по случаю заключения Ништадтского мира: «дабы русское оружие впредь не ослабевало», и призывом «разсуждать, каким образом вышепоказанные опасности и внутренние нестроения успокоить и до государственного разорения не допустить».[84]
На призыв Ягужинского высказать планы выхода из кризиса откликнулись далеко не все министры и учреждения, обязанные по своей должности дать надлежащие советы. Их перечень ограничился Сенатом, Военной коллегией и генералом Минихом. Самую обстоятельную записку под названием «О содержании в нынешнее мирное время армии и каким образом крестьян в лучшее состояние привесть» 13 октября 1725 года представил Сенат. Как и Ягужинский, Сенат считал причиной бедствия поразившую страну засуху, а также непрерывные дожди в летние и осенние месяцы, погубившие урожай. В результате за 1724 год осталось в доимке две трети подушной подати. Выправить крестьянское хозяйство, по мнению Сената, можно только уменьшением размера подушной подати с 70 до 60 копеек, причем это уменьшение должно быть временным – до восстановления хозяйства, порушенного неблагоприятными климатическими условиями.
Уменьшение размера подушной подати должно было сопровождаться сокращением численности армии: уменьшением штата драгунской роты на десять человек, а пехотной – на двадцать четыре человека.
Сенат предложил отпускать в деревню треть офицеров, оставив в полках только иностранцев и беспоместных дворян. Миних, напротив, считал, что армию надо «наиболее приумножить, нежели убавить», ибо в противном случае обнаружится «некая государства слабость». Расквартировать полки надлежало в провинциях, «где провиант и фураж весьма не дорог». От ответа на вопрос, где и как изыскать ресурсы на содержание армии, Миних воздержался.
Самое странное предложение исходило от Военной коллегии, считавшей необходимым выяснить причину образования доимок: «не от слабости ль комиссаров и упрямства плательщиков, или от совершенной народной нужды, или за пустотою». Этот вопрос – свидетельство совершенной неосведомленности коллегии о возможностях крестьянского хозяйства того времени.[85]
Реальных последствий рассмотренные выше записки не имели. Они лежали под сукном более года, пока кризисное положение экономики не вынудило Верховный тайный совет возвратиться к обсуждению крестьянского вопроса и поискам путей восстановления платежеспособности населения.
Записки подали не все министры, входившие в Верховный тайный совет, как того требовала императрица, а четыре персоны, две из которых не являлись его членами. Документ, поданный 18 ноября 1726 года, назывался «Докладной запиской о государственных нуждах» и был подписан А. Д. Меншиковым, А. И. Остерманом, А. В. Макаровым и генералом А. Я. Волковым.
С большой долей вероятности можно утверждать, что тональность «Докладной записки» исходила от Меншикова, а литературное оформление ее содержания – от Остермана. «Докладную записку» открывает категорическое заявление о том, что «дела как духовные, так и светские в худом порядке находятся», и как ни трудился Петр Великий, но заметного результата «по се время не видно». Между тем статус великой державы, приобретенный Россией в годы царствования Петра, требовал достойных этого статуса армии и флота. Но крестьяне, налогами с которых содержится армия, «в великой скудности обретаются» и от непрестанных экзекуций приходят «в крайнее всеконечное разорение». Им надлежит оказать «некоторое облегчение» и опеку, ибо «солдат с крестьянином связан как душа с телом, и когда крестьянина не будет, тогда не будет и солдата». Скудость крестьян, по мнению авторов, происходит не столько от неурожаев и размера подушной подати, сколько от изъянов в структуре местных органов власти – от «несогласия у офицеров с земскими управителями и у солдат с мужиками».
После преамбулы следует перечень конкретных мер, которые должны были предоставить крестьянам «некоторое облегчение», причем экономии намеревались достичь не за счет сокращения численности армии и уменьшения жалованья офицерам, а путем радикальной реорганизации местных и отчасти центральных органов власти. Деятельности гражданской администрации дана резко негативная оценка; численность чиновников в цивильных и военных мундирах увеличилась раз в десять, в штате появилось множество ранее не существовавших должностных лиц, «из которых иные не пастырями, но волками в стадо ворвавшимися называтися могут». Страшен один «проезд офицеров и солдат, комиссаров и прочих командиров, кольми же паче страшнее правежа и экзекуций». Авторы «Докладной записки» предлагали радикальную меру: упразднить многочисленные учреждения, созданные областной реформой 1719 года, ибо «умножение правителей и канцелярий во всем государстве не токмо служит к великому отягощению штата, но и к великой тяжести народной», что вызывало бегство крестьян в Башкирию, Запорожскую Сечь и соседнюю Польшу.
Авторы, кроме того, предложили ликвидировать судебные органы, а также полковые дворы, ведавшие сбором подушной подати, а полки, расквартированные в провинциях, разместить в городах, в специально построенных для этого казармах и местностях, где хлеб и фураж можно было покупать по дешевой цене.
Стремление к экономии средств коснулось и армии – офицеров, солдат и урядников, владевших крестьянами, разрешалось отпускать на время в деревни без уплаты им жалованья.
В итоге осуществления предложений авторов «Докладной записки» на местах должно быть восстановлено воеводское правление, сосредоточивавшее административную, полицейскую и судебную власть в руках воеводы и его канцелярии.
«Докладная записка» предусматривала ряд мер поощрения торговли и купечества. Ее авторы исходили из представления, «что коммерция жилою есть государственною… и какое богатство и ему добрый порядок в купечестве государству умножит, в том Голландия и Англия особливо в примеры служить могут». В России же купечество едва ли не все разорено, и авторы рекомендовали создать специальную комиссию о коммерции, поручив ей разработать конкретные меры, способные расширить торговлю и отменить ряд обременительных повинностей купцов. В то же время авторы осуждали повышенный интерес купцов к владению крепостными, а помещиков – к занятию торговлей.
Сводное мнение четырех вельмож подверглось обсуждению в Верховном тайном совете 9 января 1727 года. Во время обсуждения Меншикову пришлось доказывать неразумность предложения Ф. М. Апраксина о достижении экономии путем вычетов из жалованья офицерам, как это было осуществлено в 1723 году. Как президент Военной коллегии, Меншиков решительно встал на защиту интересов офицеров. Возражая Апраксину, он заявил: «А чтоб у воинских чинов по прежнему примеру вычет учинить или и вовсе жалованье убавить, мнится быть бесполезно для того, что оным дается жалованье и так против европейских государств весьма малое и только содержат себя те, кои имеют свои деревни, а кто не имеет, те с немалою нуждою и временем в конечное приходят мизерство. И понеже всяк может рассудить, когда офицер в пропитании имеет нужду», то он, испытывая бедность, не может проявить усердия к исправной службе.[86]
Апраксин, однако, вполне согласился с мнением авторов «Докладной записки» о бедствиях, исходивших от множества управителей: «Кажется, крестьянству ничто так не чувственно, как разные им команды, а ни одного опекуна такого или подобного тому, как прежде бывали воеводы, нет. Но в одной провинции первое – воеводы; второе – командиры; третье – комиссары; четвертое – многочисленные приезжающие от полков офицеры с солдаты, что им бы только взлить сполна, а после его как хочет другой. И не под единым послушанием в провинции обретаются. Из
