которому и дражайшее здравие ваше в сохранение предав, остаюсь.
С сим вручителем посылаю к вашей милости здешних фруктов: 37 фиг да 6 дынь, и как цело дойдет, дай Боже вам во здравие кушать!
Друг мой сердешненкой, господин вице-адмирал, здравствуй на множество лет!
Ваши милостивые писания: одно 8, другое 11-го дня сего августа, со многою радостию получила, за которые вашей милости благодарствую; на оные ж вкратце ответствую. Понеже из другаго вашего писания выразумела желание ваше, батюшка мой, дабы вам к нам поспеть к тем словам: держи, держи! – и ко оному времяни поспеть уже не изволите. Благодарю, что оное ваше писание незадолго к тому поспешило; понеже всемилостивый Господь Бог вчерашняго числа, после полуночи в 7-м часу, от носимого моего бремяни милостиво разрешити и нас дочерью благословить соизволил, при всяком благополучии здоровья моего, которой ныне имя Наталия, и за оную ево показанную милость достойное благодарение отдать должна: чем вас, батюшка мой, поздравляю. Что же такое время в разлучении с вами отправить ныне принуждена, о том мне не бес печали; однако (впредь дай Боже с вами!) как сами вы, дружечик мой сердешненкой, писать изволите: хотя б нескоро, но здорово. А ныне счастливаго вашего сюда возвращения при всяком благополучии видеть сердечно желаю, и дабы всемогущий Бог исполнил все ваши намерения по своей к вам обыкновенной милости. О здешнем доношу, что за его ж всемогущаго помощию во всем благополучно, и дорогой шишечка наш купно с сестрами в добром обретаютца здоровье. Прочее ваше дражайшее здоровье в сохранение ему ж всемогущему предав, остаюсь жена твоя
Екатерина.
Ис Питербурха, августа 21 дня 1718 году.
У вашей жены жена дочку родила, которая кричит: ох, ох! зовут ее Натальею; изволте ее поздравить.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй! О здешнем новава писать нечево, только, слава Богу, все благополучно. Пятое сие письмо пишу к тебе, а от тебя только три получил, в чем не без сумнения о тебе, для чего не пишешь. Для Бога, пиши чаще.
Петр.
От урочища Ашерлата из флота, авъгуста 22 д. 1718.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй и с потрашенком!
Отсель новова писать не имею, только что, слава Богу, все благополучно; только я не без печали, что так долго от тебя писем нет, а наипаче понеже время к рождению пришло. Пожалуй, пиши почашше.
Петр.
Из флоту от Ашерлота, в 25 д. авъгуста 1718.
Прежде сего доносила я чрез Франца: каким образом Господь Бог от носимого моего бремяни милостиво разрешити изволил, и надеюсь, что вы, батюшка мой, известны. А ныне доношу, что за его Божескою помощию я в добром здоровье; толко мне не бес печали, что блиско дву недель от вашей милости писаней не получила. Того ради нижайше прошу, дабы изволили меня своими порадовать писаниями; а паче желаю: сколь скоро, друг мой, намерение имеете в прибытие к нам – чтоб я ведать могла. Для того, ежели к нам скоро быть не чаете, то прошу, да изволите меня уведомить о крещении новорожденной нашей дочери (которой имя угодно ль вашей милости?): или без вас совершить, или обождать вашего счастливого сюда прибытия, что дай Господь Бог вскоре. При сем же напоминаю, да исполнит Господь ваше намерение и чтоб счастлива была наша новорожденная, чего от всего моего сердца желаю. Дорогой наш шишечка купно с рожденною и с другими сестрами в добром здоровье, и во всем за помощию Божескою здесь благополучно.
Еще вас прошу, дабы изволили сюда поспешить, хотя на самый кончик здешних фруктов застать.
Сего дня получила я ваше милостивое писание от 22 дня сего августа от урочища Ашелорта, за которое, а паче за уведомление о здоровье вашем, благодарствую. Изволите ко мне писать, будто я не часто пишу, и от меня к тебе, батюшка мой, писано пять писем, а сие шестое. Может быть, что оные еще не дошли; а от вашей милости помянутое шестое писмо получило. Доношу вашей милости, что я за помощию всемогущаго Бога в добром здоровье; толко не бес печали, что вашей милости здесь нет. Того ради прошу поскоряй к нам пожаловать. Дорогой наш шишечка купно с сестрами в добром здоровье, которой в лутчее состояние приходит, часто вашу милость упоминает, а нам во вся дни визит отдает, непрестанно веселитца мунштированьем салдат и стрелбою. Дай, Боже, вашей милости в тех забавах ево видеть.
С сим вручителем послала я к вашей милости фруктов и полпива. Дай, Боже, в целости дошло и на здоровье там кушать.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй!
Поздравъляю вам сим счасливым днем, в котором руская нога в ваших землях фут взяла, и сим ключем много замков отперто.[227] При сем же напоминаю вам, что позавътрее день рождения внука нашева, в которой день надлежит у них калациум зделать; а мы чаем завътра к вам возвратитца.
Петр.
Из Шлютелбурха. в 11 д. октебря 1718.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй! Я сюды прибыл благополучно, и лду еще нет нигде, и для того завътра поежа[й] в Питергоф.
Петр.
С Котлина, в 31 д. октебря 1718.
P. S. Прикажи в Питербурхе, когда лед пойдет по реке, чтоб дали нам знать.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй; а мы, слава Богу, здоровы.
По получении сего письма возьми чертеж у Броуна – карабля ево девяностова, и привези с собою.
Петр.
Из Ладоги, в 20 д. генваря 1719.
Катеринушка, друг мой, здравъствуй!
От Дерпъта сюды дорога зело худа от глубоких снегов, также и подставы малы; для того возьми с собою одного лантърата, дабы изправънее было. А буде без них поедешь, то настоисся на дороге.
Петр.
В 31 д. генваря, с почтового стану Платы.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй!
Мы прибыли сюды третьево дн[и] в полдни, слава Богу, благополучно, и повеленное мне милость его величества Синявину с таварышы объявил, которыя зело обрадовались; потом все обедали у меня, и по обеде поехали в гавань на възятыя ка[ра]бли, где довольно размахнули, за чем вчерась писать была нельзя. Огород[228] новой зело изрядной, и деревья с морской стороны или от норда зело хораши посажены, а с сюдной почитай все переменять; а шпалер не единова дерева не посажено, в чем Нероноф солгал. Теперь равъняют двор, что за палаты будет; а в агароде земленая работа вся отделана. Правъда сказать, что диковинка будет, как отделаетца! Мы, чаю, позавътрее пойдем отсюды к Ангуту. Посылаю при сем цветок да мяты той, что ты сама садила. Слава Богу, все весело здесь; только когда на загородной двор приедешь, а тебя нет, та очень скушно. Дай, Боже, в радости паки вас видеть!
Петр.
С карабля Ингермонландии, в 19 д. в 7 часу поутру, от Ревеля.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй!
Объявъляю вам, что мы сего дня отсель пойдем в путь свой, празники надеемся възять в Ангуте, в земле обитованной.
Петр.
С карабля Ингермонландии, в 22 д. июня, от Ревеля при подымании якоря.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй!
Господин Армитаж к нам вчерашнего дни прибыл, да тески своего не привез, но отпустил в Питербурх. Того ради прошу оного прислать к нам; а вести вели шерами, [229] спрашивая о нас. Впротчем, слава Богу, все здорово.
Петр.
С Ингермонландии, в 24 д. июня 1719. От Рогорвека при подымании якоря.
После счастливого вашего от Котлина острова со мною разлучения, о дражайшем вашем здоровье ведения немалое время не имела, для чего была не бес печали. А в прошлое воскресенье чрез других слышала о счастливом вашем прибытии в Ревель. Третьяго дня чрез птичья генерала получила ваше дорогова моего писание, которым изволили меня
