ответила, считая, что в деревню волк по любому не сунется:
— Да не очень — километров сорок отсюда, в Больших Овражках, — а сама в это время села на велосипед. — Ты, это…, типа извини, что наехала и все такое, — она изобразила виноватую улыбку. — Ой, а это кто? — ее взгляд за спину Волка был преисполнен ненаигранного удивления.
Волк повелся, как ребенок. Стоило только ему оглянуться, как Маша изо всех сил нажала на педали — только полетели из-под колес шишки и прошлогодняя хвоя.
— Стой, стой! — заорал было Волк, но тщетно. А восхитительные пирожки стремительно, со скоростью под тридцатник, удалялись от него. Он разочарованно взвыл и бросился в погоню. Шансы были — узкая петляющая тропинка не позволяла развить Красной Шапочке большую скорость.
— Кажется, я забыла запереть входную дверь, — наморщив брови, пожаловалась Настасья Петровна Михал Иванычу, когда они уже пришли на делянку, густо заросшую малинником.
— Да ты, мать, шутишь! — пробасил Михал Иваныч, а эхо несколько раз повторило его слова. И уже тише: — Да кто ж к нам полезет-то?
— Все равно — боязно как-то, — заметила Настасья Петровна, все-таки успокаиваясь.
— Лучше за сыном следи, — буркнул муж, и ломанулся в малинник. За ним потянулась широкая, пахнущая спелой ягодой, просека.
— Мишутка! Ты что там делаешь? — мамаша заметила, как Мишутка в чем-то сосредоточенно роется. — Не трожь — это осиное гнездо. Меда внутри не найдешь, зато покусают! Я кому сказала!? Иди, собирай малину!
— Ну ма-ам, — захныкал мелкий, не унимаясь.
Пришлось маме вмешаться.
Конечно, в спешке Красная Шапочка пропустила нужный поворот. А заметила это только километром спустя, когда вместо реки начались засеянные овсом небольшие поля. Впрочем, сзади все равно пыхтел Волк, и вернуться на нужную тропу не было никакой возможности.
Места были незнакомые, поэтому оставалось только ехать вперед по тропе в надежде, что она выведет к обжитым местам.
Дорога по полю оказалась ровной и гладкой, что позволило поддерживать скорость на уровне тридцати километров в час. Правда, с трудом — она все больше уставала, хотя в дальние велопоходы выбиралась часто. Волк тоже оказался не железный. Тем более, с голодухи, да с возможным сотрясением, так что дистанция между ними увеличивалась, но очень медленно. Кто устанет первым, не знал никто.
Шапочка огляделась по сторонам и заметила вдалеке, у самого леса, дом. Эта дорога как раз вела к нему. Оставалось около километра. Еще издалека девочка увидела, что дверь в сени приоткрыта, и приободрилась.
Пять ступенек вверх, ударом колеса распахнуть дверь, велосипед улетает куда-то вглубь коридора — оттуда слышится какой-то металлический грохот, но она не обращает внимания — запирает дверь на тяжелый деревянный засов.
Уф-ф, теперь можно и осмотреться.
Велик валяется в груде каких-то металлических ведер и тазов — сколько ж тут всего? Шапочка вызволила его из плена и вместе с ним зашла в следующую дверь.
Справа — большая русская печь — надо же, как еще живут люди! За ней — вход на кухню. Слева — дверь в горницу. Девочка подошла к окну — Волка в поле зрения не наблюдалось.
Судя по наличию большого стола с посудой, это была столовая. Сразу бросалась в глаза одна огромная миска, рядом с которой лежала соответствующих размеров ложка. 'Ничего себе! Тут медведи живут, что ли?' — подумала девочка и поежилась. Вторая миска оказалась поменьше, а третья так и вовсе впору Шапочке.
Заглянув в большие миски, она невольно поморщилась. Каша! А вот в самой маленькой миске находилось что-то вроде овсяных хлопьев. Однако пока следовало узнать, что делает волк.
Оставив велосипед в столовой, она вошла в следующее помещение — гостиную — и сразу бросилась к окну. Волк рыскал вокруг дома, не в состоянии попасть через дверь, и почему-то не решаясь разбить окно. Красная Шапочка немного успокоилась и оглядела комнату.
Обстановка небогатая, но сделано все прочно и добротно — стол, стулья, шкаф. На комоде — огромный допотопный телевизор — Шапочка не удивилась бы, узнав, что он черно-белый. Так и оказалось. Без энтузиазма поискала комп и не нашла.
Вернулась в столовую и от нечего делать подвигала посуду, потом попробовала хлопьев из мелкой миски, но вспомнила про пирожки и принялась за них.
Вот попала так попала! И ведь даже сотовый тут не работает — 'вне зоны покрытия'. Что делать? Придется подождать хозяев.
Она снова вернулась в гостиную, чтобы проверить другие двери.
Первая вела в кабинет. Огромных размеров стол, такой же стул, стеллаж с книгами. Чудовищных размеров монитор на столе, занимающий половину свободного пространства. Шапочке показалось, что в такую коробку она сможет залезть целиком.
Она заинтересованно забралась на стул, свесив ноги. Так-так-так, что тут у нас? Парольчик? Хм, для начала нажмем «Отмена». Ага, достаточно — операционка — старье, где еще такие берут? Документики, мемуарчики, книжки кое-какие, картинки… Надо же — тут и правда медведи живут! Ага, а картинки-то не из тех, что жене показывают. Ну да ладно, ничего особенного.
Что у нас в другой комнате? Спальня. Нет, это не кровать — аэродром какой-то! Чтобы туда забраться, девочке пришлось практически сделать выход силой. А ведь прикольно! Она некоторое время с удовольствием прыгала, стараясь достать кончиками пальцев до потолка и перемешивая постельное белье в бесформенную кучу.
Когда ей надоело прыгать, она заглянула в последнюю комнату. Размеры вполне соответствовали ее представлениям о нормальных комнатах. Обстановка так же не отличалась разнообразием — кровать, стол да стул. А еще маленький телевизор с подключенной к нему коробкой. Красная Шапочка присмотрелась — неужто приставка? Надо же! Ух ты — «Дэнди»! И как этот антиквариат работает? Вот эти желтые штуки вставляем сюда… Ну да, телик включить надо… Прикольно!
Игрушка называлась 'Bomber man'. Шапочка неожиданно так увлеклась, что не заметила, как вернулись хозяева.
Волк знал, чей это дом, а также имел достаточное количество мозгов, чтобы понимать — соваться во владения медведей — себе дороже. Но и бросить просто так рюкзак с пирожками он не мог. Практически на физиологическом уровне. Некоторое время он наматывал круги вокруг дома, в надежде найти открытое окно или дверь, но безуспешно.
А потом его осенило.
Недолго думая, он легкой трусцой направился в Большие Овражки.
— Что-то с памятью твоей случилось, мать, — заметил Михал Иваныч, стоя перед закрытой дверью. — Говорила, что забыла дверь закрыть, а она закрыта.
— Не может быть! — воскликнула Настасья Петровна, безуспешно толкая дверь. — Неужто правда стара стала?
Михал Иваныч провернул специальным ключом, отодвигая засов, и вошел внутрь.
— А это что за бардак? — сурово обратился он к Мишутке. — Когда ты успел все тазы рассыпать?
— Это не я! — пискнул Мишутка, прячась за спину мамы.
— Это не он, — подтвердила Настасья Петровна. — Я последняя выходила — все стояло на месте. Неужели дверью хлопнула?
Они зашли в дом. Михал Иваныч посмотрел на стол и нахмурился.
— Так, — значительно произнес он, что не предвещало ничего хорошего. — Кто ковырялся в моей миске и сдвинул ее?
— Да, — подтвердила Настасья Петровна. — Моя миска тоже стоит на другом месте.
