— Выключите, пожалуйста, магнитофон, — попросила Лиза.
Варенцов немного подумал, потом нажал на кнопку магнитофона.
— Можете не врать. Ваши глаза для меня — как книга, — сказала Лиза, снова откинувшись на спинку стула, — Я уже давно подозревала, что ваш майор жив. Не могли вы найти удостоверения на пирсе. Хоть и было темно, я смотрела внимательно, когда стаскивала с него брюки, и собрала всё, что выпало из карманов. Вы выдумали про удостоверение. Признайтесь.
Варенцов нервно сцепил пальцы и нахмурился. Через минуту, в течение которой девушка не сводила с него пристального взгляда, следователь поднял телефонную трубку и несколько раз крутанул диск.
— Мы закончили, — доложил он.
Положив трубку на аппарат, он со звериной тоской во взгляде посмотрел на девушку и тихо произнес:
— Извини, если что было не так.
За спиной девушки скрипнула отворившаяся дверь.
Лиза поспешно обернулась.
В дверях кабинета стоял улыбающийся и совершенно целехонький майор Клотов.
— Здравствуйте, — с подобающей ситуации самодовольной ухмылкой произнес он. Однако, не увидев в глазах Лизы даже намека на удивление, майор немного разочарованно добавил:
— Я вижу, вы совсем не удивлены? Женя проболтался?
Клотов прошел мимо девушки и остановился возле Варенцова.
— Поговорите без меня? — спросил следователь, поднимаясь со стула.
— Я думаю, наш разговор не затянется.
— Все равно, я прогуляюсь. Устал сидеть.
Варенцов, пряча глаза, вышел из кабинета. Майор занял его место за столом.
Лиза и Клотов встретились взглядами. Майор смотрел на девушку с легкой усмешкой, будучи уверенным, что его воскрешение стало для Лизы сюрпризом.
— Не ожидали меня увидеть? — спросил Клотов.
— Ожидала.
Клотов хотел что-то сказать, но закашлял и прикрыл кулаком рот.
Откашлявшись, майор пожаловался:
— Вот, благодаря вам, заработал бронхит. Вода в конце сентября, знаете, не теплая, — градусов тринадцать не больше.
— Я догадывалась, что вы живы. Правда, не была уверенна, — произнесла Лиза.
— Слава Богу, жив. Хотя вы почти не оставили мне шансов.
Девушка отвела взгляд.
— Как вы спаслись? Я видела, как вы камнем пошли на дно.
Клотов усмехнулся:
— Ощущение было не из приятных. Вода показалась мне просто ледяной. И что самое страшное — было так темно, что я не мог понять, куда плыть, где верх, а где низ. Признаться, я чуть не умер со страха, пока не догадался расслабиться и дать воде самой вытолкнуть меня на поверхность. Я вынырнул под пирсом, поэтому вы меня не увидели.
Майор улыбнулся.
— А, вообще-то, я спас себя намного раньше, — заметил он, — ещё в доме вашего отца….
Видя, что Лиза его не понимает, Клотов объяснил:
— Когда вы предложили мне свой эксклюзивный коктейль, я догадался, что вы меня разоблачили. Я уже знал секрет «Червонной дамы». Поэтому я выпил ваш отвратительный напиток, и лишний раз убедился, что именно таким способом Валентину Яковлевну накачали снотворным. В коктейле был и сок грейпфрута, и водка, и вкус кокоса, и горечь снотворного…. Я выпил его для того, чтобы успокоить вас. После этого вы уже могли не бояться, что я помешаю вам избавиться от улик. Но я не настолько наивен, чтоб рассчитывать на нежное к себе обращение во время сна. Поэтому, выпив коктейль, я сразу пошел в туалет за противоядием.
— За каким противоядием? — удивилась девушка.
— Вот этим, — объяснил Клотов и показал Лизе два пальца на своей правой руке.
— Не понимаю.
— Все просто. Я засунул эти пальцы поглубже в рот и… отправил коктейль из своего желудка в ваш унитаз.
Майор не удержался от смеха.
Лиза сжалась. Клотов заставил себя посерьезнеть.
— Таким нехитрым способом я очистил свой организм от большей части снотворного. Однако, как позже оказалось, не полностью. Во время нашего с вами последнего разговора я почувствовал, что, несмотря на свою предосторожность, засыпаю. Видимо, немалая часть снотворного все-таки осталась во мне. Я рассказал о ваших преступлениях, потом уснул и проснулся только тогда, когда вы стали раздевать меня на пирсе. Я решил пойти до конца и узнать, чем всё это кончится, и в результате оказался в холодной воде. Потом я не раз ругал себя за необдуманный риск, ведь, если бы вам захотелось предварительно поджарить меня электрошоком, то я бы, наверняка, утонул.
Лиза опустила глаза.
— Я выбрался на берег в одних трусах, — Клотов усмехнулся, вспомнив, как нелепо он выглядел. — Вышел через лес на дорогу, и, поскольку не было желающих подвозить мокрого голого мужчину, мне пришлось идти в таком виде до поста ГИБДД на Шаморе. Так я заработал бронхит.
— Почему вы не арестовали меня сразу?
— Вначале, мы должны были найти улики, которые я по неосторожности дал вам возможность спрятать.
Клотов поднес ко рту кулак и закашлял.
Лиза криво улыбнулась.
— Странно. Если я — преступник, то почему я рада, что вы живы?
— Наверно, потому, что я — очень симпатичный человек.
После того, как на Лизу надели наручники и вывели из кабинета, Клотов некоторое время сидел за столом, ожидая Варенцова, потом, так и не дождавшись следователя, встал и вышел в коридор.
Варенцов стоял у окна. Майор подошел к нему и встал рядом. Евгений не обернулся. Он молча смотрел с высоты второго этажа на улицу.
Клотов проследил за его взглядом, и увидел Лизу, которая в этот момент садилась в зарешеченный «собачник» служебного автомобиля. Когда машина уехала, Варенцов перевел взгляд на тротуар.
— Что-то не так, Женя? — спросил Клотов, который понимал, но не одобрял странное отношение Варенцова к подследственной.
Клотов и Варенцов были давно знакомы, поэтому на некоторые темы могли говорить начистоту.
— Не могу поверить, что она вынашивала план убийства Влада, — после минутного молчания, произнес следователь.
— Ты думаешь, она взяла с собой электрошокер случайно?
Майор с трудом удержался от вертевшегося на языке едкого замечания. Он знал, что Варенцов может не на шутку обидеться.
— И навес с заточенными прутами заказала без умысла? — добавил Клотов.
— Наверно, она думала о том, чтоб избавиться от охранника….
— Убить охранника, — поправил майор. — Называй вещи своими именами.
— …Убить, если хочешь, — согласился Варенцов. — Но мне кажется, она до последней минуты сомневалась. Она, наверняка, не хотела его убивать.
— Хотела, не хотела. Какая разница? — стараясь сохранять спокойствие, заметил Клотов. — Ты же — опытный следак, и лучше меня понимаешь, что неважно, сомневался преступник или даже мучился, когда совершал преступление. Слава богу, если у нее осталась совесть. Важно то, что она сделала.
