роскоши, но продажа «Калашниковых» воюющим племенам приносила гроши по сравнению с доходом Кролла. Лишь немногие избранные представляли, чем на самом деле занимается герр Кролл.
Гласс знал, что семейный бизнес Вернера Кролла имеет многолетнюю историю и начинался довольно скромно. Гласс также знал, что Кролл не раздумывая убьет любого предателя, включая личного секретаря. Низенький старичок австриец, хотя и имел несколько странные привычки, выглядел вполне безобидно — этакий директор школы. Однако более опасного человека Джек Гласс в жизни не встречал, а уж он-то повидал немало опасных людей.
Джек представил себе сморщенное бледное лицо с заостренными чертами. Когда-нибудь он убьет этого зажившегося мерзавца и отымеет его шлюшку любовницу.
Гласс надел белую рубашку, серые брюки и спортивный пиджак, завязал галстук свободным узлом и пошел себе в кабинет. Там его ждал факс из Лондона. С любопытной информацией.
Вернер Кролл молча завтракал вместе с Ив в оранжерее. Он сидел спиной к окну, за которым открывался вид на декоративный пруд и покрытые снегом горы. Шесть лет Кролл ел на завтрак одно и то же: яйца в мешочек с тостами, порезанными на совершенно одинаковые кусочки и разложенные на тарелке строго определенным образом. Без масла. Ел он аккуратно, почти изысканно.
В комнату вошел Гласс с папкой в руке. Кролл застыл, не донеся вилку до рта, вытер губы салфеткой и раздраженно сказал:
— Я ведь запретил беспокоить меня во время завтрака… Черт побери, ты опять жвачку жуешь?
Гласс улыбнулся про себя и вытащил изо рта жвачку. Он обожал доводить старика до белого каления.
— Прошу прощения, сэр. Я подумал, вас это заинтересует. Только что пришло по факсу.
Кролл надел очки и уставился на протянутый листок. Это была копия первой страницы вчерашнего номера «Ивнинг стандарт» с размытым снимком Ли Ллуэллин в окружении поклонников. Кролл узнал место — возле Шелдонского театра. Слева от певицы стоял незнакомый мужчина, держа ее за руку. Заголовок гласил: «Кто главный герой Ли?»
Кролл отложил факс и посмотрел на Джека поверх очков.
— Тот самый парень, который убил одного из наших лучших людей этим… чем он его убил?
— Сковородкой, сэр, — подсказал Джек.
Ив взяла листок и пристально вгляделась в незнакомца. Хорош. Высокий, спортивный. Гласс внимательно наблюдал за женщиной.
— Мне тоже интересно было бы узнать, кто главный герой Ли, — сказал Кролл.
Он бросил взгляд на Ив: что-то она слишком засмотрелась. Кролл выхватил у нее листок.
— Сэр, мне кажется, я знаю этого красавца, — заявил Гласс.
— Профессиональный охранник? — спросил Кролл.
— Боюсь, что еще хуже. Я проверю по своим каналам.
Кролл отпустил Джека и вернулся к прерванному завтраку. Яйца остыли. Он с отвращением оттолкнул тарелку.
Когда Ив возвращалась к себе после завтрака, Гласс стоял у дверей ее спальни, небрежно привалившись к стене, и упирался рукой в косяк, преграждая вход.
Ив остановилась.
— Освободил бы дорогу.
Он ухмыльнулся, смерив ее взглядом. Ив попыталась пройти мимо. Он схватил ее за руку и заставил обернуться.
— Убери лапы! — предупредила Ив.
Гласс стиснул ее грудь под блузкой.
— Милашка!
Она вырвалась и с размаху влепила ему пощечину. Ладонь заныла от удара по каменной челюсти.
— Я за тобой наблюдаю, — улыбнулся Гласс. — Я знаю, чего тебе хочется.
— Неужели?
— Как была шлюхой, так и осталась. Хочешь для разнообразия потрахаться с настоящим мужиком?
— Где не его найдешь, настоящего-то…
— Один прямо перед тобой стоит.
— Закатай губу обратно.
Улыбка Гласса расползлась до ушей.
— Я еще доберусь до тебя, сучка. Недолго осталось.
ГЛАВА 27
Опираясь на палочку, профессор Арно провел Бена и Ли в просторный, залитый солнцем кабинет, где стоял тяжелый сладкий запах ванили — в антикварном серебряном подсвечнике горели три большие церковные свечи. Сняв старый твидовый пиджак на два размера больше, чем требовалось, Арно повесил его на вешалку для шляп и пригласил гостей к заваленному бумагами письменному столу. За арочными окнами виднелся прелестный садик виллы.
Профессор предложил гостям граппы. Жилистый старик двигался медленно, иссохшие руки слегка дрожали.
Хозяин расположился в кожаном кресле, спиной к окну, гости уселись напротив. Бен выпил обжигающую жидкость и поставил пустой стакан на стол. Ли отхлебнула глоточек и нервно крутила стакан в руках, обдумывая, что сказать Арно.
Откинувшись в кресле, профессор наблюдал за Ли. В его глазах поблескивали искорки.
— Я слышал, как вы пели в «Лючия ди Ламмермур» в крепости Рокка-Бранкалеоне. — По-английски профессор говорил с сильным акцентом, но бегло. — Вы были великолепны, это лучшая Лючия со времен Марии Каллас.
Ли скромно улыбнулась.
— Благодарю вас, профессор. Вряд ли я заслуживаю столь высокую похвалу. — Она помолчала. — К сожалению, мы пришли не для того, чтобы говорить о музыке.
— Так я и думал, — ответил старик.
— Если не ошибаюсь, к вам прошлой зимой приезжал мой брат Оливер. Вы не могли бы рассказать об этом?
— Очаровательный был юноша, — грустно произнес Арно. — Мы прекрасно поладили. Он не собирался задерживаться надолго, но в конце концов провел здесь почти два дня. Я был поражен его любовью к музыке и талантом пианиста. Он играл для меня вариации Гольдберга и некоторые сонаты Клементи. На мой взгляд, в его исполнении Клементи звучал ничуть не хуже, чем у Марии Типо.
— Оливер ведь приехал к вам, чтобы поговорить о своей книге? — сказала Ли.
— Да. Он попросил меня растолковать кое-какие неясности.
— В тексте письма Моцарта?
Профессор кивнул.
— Да, в том самом, которое я когда-то купил у вашего отца. Он тогда сделал с письма ксерокопию, и Оливер ее тщательно изучил, хотя многого не понял.
— Вы не знаете, куда поехал Оливер потом?
Арно вздохнул.
— В Вену.
— Где и погиб. Я думаю, это было убийство, — заявила Ли.
