круто поднимавшуюся в гору. Темнело, фары древнего автомобиля тускло освещали неровную скалу с одной стороны узкой дороги и глубокую пропасть — с другой.
— Этот тарантас быстрее ездить умеет? — спросила Ли, перекрикивая надрывное завывание двигателя.
Бен и так выжал педаль газа до упора, но стрелка указателя на пыльном спидометре не поднималась выше шестидесяти километров в час. В зеркале он увидел именно то, чего и боялся: сзади быстро приближалось зарево от мощных фар — две машины ехали следом.
Ли заметила озабоченное выражение его лица и, открыв свое окно, обернулась. Холодный ветер разметал длинные волосы.
— Это за нами? — спросила она.
Ответом послужили выстрелы. Боковое зеркало разнесло вдребезги.
— По шинам бьют, — сказал Бен. — Подержи-ка руль.
— Ты куда?
— Жми на газ до упора, — велел он и открыл дверцу водителя.
Едва Ли перехватила управление, как Бен вылез из кабины. Ветер ревел в ушах и раздувал одежду. До скалы было рукой подать — фута два, не больше. От каменной поверхности отражался яркий свет фар настигающих машин.
Грузовичок бросало из стороны в сторону, порой занося опасно близко к скале. Наконец Бен уцепился за край кузова и стал подтягиваться.
Три больших круглых тюка сена, восьми футов высотой, были затянуты в черный полиэтилен и удерживались прочными, туго натянутыми веревками. Бен повис на одной руке, а другой выхватил из-за пояса пистолет.
Четыре веревки и всего два патрона. Грузовик качнуло в сторону от скалы, колеса едва не соскользнули в пропасть. На мгновение Бен повис в воздухе — на виду у преследователей. Его ослепили мощные фары. Грянул выстрел, и плечо обожгло болью: пуля прошла сквозь рукав и задела кожу. Бен прижал дуло «пара-орднанса» к ближайшей веревке и, помолившись про себя, спустил курок.
Пистолет дернулся в руке, веревка расползлась, и два дымящихся конца вяло повисли — вот и весь результат.
«Не та веревка!»
Над ухом провизжали пули и пробили железный борт. Бен прижал дуло к другой веревке. Последний патрон. Он выстрелил.
Веревка дернулась, чуть не выбив пистолет из руки. Тюки подпрыгнули, покатились назад и упали на дорогу, отражая красные габаритные огни грузовичка. Три тонны сена полетели навстречу преследователям. Водители в панике ударили по тормозам. Шины взвизгнули, автомобили занесло, но шансов избежать столкновения не оставалось: дорога была слишком узкая. Первая машина с треском врезалась в тюк — во все стороны полетели сено и осколки стекла. Тюк рассыпался, машину понесло боком, и она перевернулась. Вторая налетела на нее сзади, вытолкнув в пропасть. Бен успел заметить, как первая машина, кувыркаясь, летит вниз, а вторая отчаянно тормозит, врезается в скалу и, подпрыгнув, замирает.
Грузовичок мерно шел вперед, тарахтя древним мотором.
ГЛАВА 29
Первой заботой Кински было найти безопасное место для Клары. Да где же еще, как не у Хильдегард, — там никто не доберется до его дочери. Теперь можно браться за дело. Если они надеялись его остановить, то им это не удалось.
Несмотря на солидное сложение, полицейский умел двигаться быстро. Когда он целеустремленно шел по коридору, встречные отступали в сторону, будто мелкая рыбешка перед акулой. Выражение его лица было красноречивее слов: когда у Кински такое лицо, с ним шутки плохи. Все уже видели сержанта в подобном состоянии, но сегодня он вообще был вне себя.
Не замедляя шага, Кински ударил плечом в дверь кабинета шефа и без стука ворвался внутрь.
Сотни раз он входил сюда без приглашения, и каждый раз видел одно и то же: сваленные в кучу бумаги и папки, запах вчерашнего кофе от тысячи недопитых чашек, оставленных где попало. И всегда за столом сидел, сгорбившись, поседевший, замотанный шеф. Начальник полиции Шиллер был настолько привычной деталью обстановки, как будто и сам уже стал частью здания. Он всегда здесь сидел и, казалось, будет сидеть вечно.
Ворвавшись в кабинет сегодня, Кински опешил.
За столом шефа сидел худощавый мужчина вполовину младше Шиллера. Явный аккуратист: темные волосы гладко зачесаны назад; на носу — очки в тонкой золотой оправе; костюм отглажен; галстук идеально прямой — полная противоположность Гансу Шиллеру.
В кабинете царил порядок, пахло освежителем воздуха. На столе ни единого листочка, только маленький ноутбук тихонько жужжит в сторонке. На месте переполненного документами ржавого шкафа для бумаг — древнего ободранного чудовища — стоял новехонький шкафчик. Даже окна в кабинете помыли.
— Где Шиллер?
Мужчина поднял глаза и увидел направленный на него суровый взгляд Кински.
— Вы кто? — спросил он.
— Я-то Кински. А вот вы кто и какого черта здесь делаете?
— Меня зовут Гесслер. Для вас — господин начальник полиции Гесслер. В следующий раз, прежде чем ворваться ко мне в кабинет, стучите. Ясно?
Кински промолчал.
— Так что вам от меня нужно?
— Где Шиллер? — вновь повторил Кински.
— Уехал, — ответил Гесслер.
— Куда?
Гесслер резким движением сорвал с переносицы очки и недовольно уставился на Кински.
— Я что, туристическое агентство? Почем я знаю, куда он уехал? Сидит себе где-нибудь на пляже к югу от экватора, потягивает коктейли и пялится на девок. Что еще делать человеку на пенсии?
— Он вышел на пенсию? Я с ним только вчера разговаривал! Он ни словом не обмолвился… Я знал, что он собирается, но…
Гесслер пожал плечами.
— Ему подвернулась возможность, и он ею воспользовался. А теперь, сержант, объясните мне, какого черта вы вломились в мой кабинет. Если сказать нечего, проваливайте отсюда и займитесь чем-нибудь полезным. — Гесслер улыбнулся. — Вопросы есть?
ГЛАВА 30
Они подождали, пока из окон грузовичка не показалось пламя. Краска на дверях вздулась пузырями, над деревьями заклубился черный столб дыма. Тогда они повернулись и ушли с опушки.
Темнело, в воздухе висела холодная сырость. Забинтованная рука Бена сильно болела, хотя пуля всего лишь ободрала кожу — могло быть и хуже.
Они молча шли по безлюдной проселочной дороге. Внизу, в долине, светились окна какого-то здания; чуть дальше дорога уперлась в ворота.
