— Или еще дальше? — продолжал кентавр. — К югу от гор живет кое-кто… Если ты, конечно, в состоянии простить девочку, проткнувшую мечом твою грудь.
Ох уж этот Смотритель! Никакого почтения. Молодой человек усмехнулся, но тут же подумал, что в чем-то кентавр прав. Перед Эйдрианом лежал весь мир, и тлетворное дыхание Бестесбулзибара более не осквернял его своим присутствием.
Война с демоном-драконом закончилась.
Проклятье ожидает всякого, В чьей душе властвует гордыня И для кого мерилом счастья Являются богатство и успех. О, эти жалкие глупцы, Чьи уши голос вечности Не слышат и чей взгляд Не различает льющегося сверху Божественного света. Их удел — страх в ожидании Прихода вечной ночи. О, эти жалкие глупцы, Отталкивающие руку, Протягивающую им Вечной жизни дар! Что, если бы и впрямь Жизнь длилась миг единый, И грязной ложью Был божественный призыв, И за порогом смерти Разум канул в пустоту, И души тоже стали Достоянием червей? Нет, я не верю, что Господь способен Над нами так жестоко Подшутить! Пусть тот, кто смертной Суете привержен, И чья душа еще при жизни Изъедена червями, Кто отвергает Всякую надежду И потому безмерно Одинок — пусть тот Погрязнет в пустоте Безверья. Я же Своим путем отправлюсь, Туда, где ангельский Во тьме сияет свет. Таков начертанный моим пером ответ покойному Кальвину из Бри-Оннейр, позволившему разуму смутить его душу. Этот ответ рассчитан на живых. Кальвин нашел свой ответ много лет назад.
Брат Никлаос Сантелла,
аббатство Сент-Прешес,
Палмарис
