Из-за него и ненавидела. Но это было в те далекие времена, сейчас она жалела о них, потому что жить с этим багажом оказалось нелегко. Тори сделала выводы, дав себе слово, что больше никогда не пойдет на поводу у своих страстей, не будет умирать от ревности. Но Роберт, как назло, провоцировал.
А тогда немножко надеялась: вот поступит Глеб в Москву, вернется и увидит, что его Женя примитивная провинциалка, которую стыдно показать людям. А Тори его подхватит. Но он вернулся, роман с Женькой разгорелся по-взрослому, ведь им предстояла разлука на целый семестр. Тори выворачивалась наизнанку, чтоб не давать им встречаться, – не помогало, в таких случаях некоторые действуют по принципу: не мне, так и не ей.
К тому времени Роб получил права, как и Тори, ведь оба были из обеспеченных семей, родители их баловали. Папа давал ему машину. Однажды он катал подружек по городу, Женька попросила:
– Подвези меня к памятнику Пушкина, я выйду.
– Мы же собрались на концерт, – вытянулось лицо у Тори. – Я купила и на тебя билет.
– Я не пойду. У Пушкина Глеб ждет, он скоро уедет.
– Кто так делает? – пыхнула Тори. – На тебя нельзя положиться, ты обязательно подведешь.
– Извини, не могу. А мой билет продадите.
Роб и Тори наблюдали, как Женька кинулась на шею Глебу, он оторвал ее от земли, кружил и целовал.
– Интересно, они спят? – озадачился Роб.
– Не знаю.
Только представляя, что Глеб и Женька нежатся в постели, Тори захлебывалась ревностью, будто он являлся ее мужем и подло изменил.
– Мне кажется, Женя уже не девочка, – хихикнул Роб.
– А ты проверь, – подала идею Тори.
– Как? Мне она не даст.
– Сам возьми. Или не умеешь?
– Кто, я? Ну, даешь... Не даст, она от Глеба тащится.
– А мне известно, что во время отсутствия Глеба у нее был парень. И сейчас есть, только она его нам не показывает.
– Да?! – Не верить Тори причин не было, она же ближайшая подруга Женьки. – Значит, на два фронта работает? Зачем?
– Видишь ли, Глеб поступил не куда-нибудь, а в Москву. Есть гарантия, что после института он заберет ее?
– Думаю, нет. Подыщет в Москве жену с пропиской.
– И она так думает. Второй парень на тот случай, если Глеб ее бросит.
– А нам впаривает, будто недотрога. Вот так тихоня!
– В тихом болоте черти водятся. На дне рождения и попробуй, она выпьет, расслабится...
– А Глеба куда деть? Женька сказала, без него не придет.
– Это я берусь устроить.
Для таких случаев она держала при себе глупую Наташку, через которую запустила утку, будто Глеб приставал к Тори, склонял ее к постели, она, бедная, еле вырвалась.
– Рассказала только мне, тебе ни за что не скажет, – заверяла Наташка, вытаращив глаза от возмущения. – Не хочет тебя расстраивать.
А влюбленные все одинаковы, Женька вспыхнула, наговорила кучу гадостей Глебу и с гордым видом ушла, как раз в день рождения Роба.
Все поступили в институты, кроме Лешки. Во ВГИК его не приняли, он страшно переживал, до такой степени, что не сообразил кинуть документы в другой институт. А когда хватился, поступать было уже поздно, Лешка озлобился, считая себя обделенным судьбой, завидовал друзьям. Брасов – вахлак, куда ветер дунет – туда и он, особенно если ветер исходил от Тори.
Подвыпили прилично, Наташка, бросившись во взрослую жизнь, как с самолета парашютист, вообще лыка не вязала. Тори не пила, она же на машине, вышла с ребятами на балкон покурить и предложила:
– А давайте попробуем травку?
– Какую? – спросил Брасов.
– Марихуану. Красиво звучит, а?
– Это сушеная конопля, – заметил изрядно окосевший Лешка.
– Марихуана мне больше нравится. В жизни все надо попробовать.
Покурили мальчики, их повело, со стороны было смешно за ними наблюдать, что и делал Тори, сама-то не затягивалась. Войдя в комнату, она ахнула:
– Наша Наташка сейчас отрубится, мальчики, я отвезу ее домой и вернусь, вы тут без нас. – А Роба увлекла на балкон и сказала: – Женю вам оставляю.
Наташка с трудом переставляла ноги, пришлось помогать ей спускаться по лестнице, в машине ее вообще укачало. Тори остановила машину, подруга долго блевала у дерева, потом упала на сиденье и – надо же! – вспомнила:
– А Женька где?
– Ее отвезут.
– Меня мать убьет, когда увидит.
– Тогда поехали ко мне, от нас и позвонишь матери, а я подтвержу, что ты у меня ночуешь.
В то же время Роберт подсел к Женьке, взял за коленку:
– Какие у тебя коленки... Можно я их поцелую?
– Отстань, Роб. – Женя сбросила его руку.
– Скажи, только честно, ты с Глебом сексом занималась?
Накаченные спиртным и травкой ребята хихикали, забавляясь.
– Что за дурацкие вопросы, Роб? – возмутилась она. – Так, я пошла домой.
– Стой, стой! – забежал вперед Роберт, перегородив собой выход. – Один поцелуй! В губы.
– Да не хочу я с тобой целоваться! – оттолкнула его Женька.
– А что, я хуже других? Нет, скажите, мы хуже?
– Мы лучше! – браво воскликнул Лешка.
– Дай пройти, – потребовала она.
– А че ты, брезгуешь? Ребята, нами брезгуют. Это обидно. Давайте ее пощупаем? Что она там прячет от нас?
– Убери руки, дурак! – пришла она в ярость, отмахиваясь.
Браслетик на ее запястье зацепился за пуговицу Роба, нить порвалась, бусины рассыпались по паркету.
– Смотрите, она кошка. Держи ее. – Роберт толкнул ее к Брасову, тот схватил со спины Женю, она закричала:
