Диану найдут без нас.
Ни слова не говоря, Алик сдал назад, развернулся, выехав из тупика, остановился у таксофона и сказал Лиле:
– Иди, звони. Только подумай как следует, что им сказать.
Оба курили во дворе, за гаражами, Гаррик нервно, то и дело выглядывая из-за железной коробки и осматривая двор. Дрозд настолько был рад концу пребывания в городе, что не задавал напарнику никаких вопросов, хотя не понимал, почему Гаррик вдруг принял решение сорваться. Он курил так, как курят люди на вокзале, ожидая поезда или автобуса, лишь бы скоротать время.
Вдруг Гаррик сунул ему ключ от гаража:
– Никого. Иди, быстро открой. Я выеду со двора, ты закрой гараж и шнуром беги на улицу, буду ждать тебя там.
Заскрежетали, открываясь, ворота, Гаррик вбежал в гараж, сел в машину и дал задний ход. Пока он разворачивался, Дрозд закрыл гараж и рванул за машиной в арку.
Вернулись они на квартиру и перенесли вещи в багажник, только выбрались на улицу, как в их двор въехала милицейская машина. Обернувшись назад, счастливый Дрозд хихикнул:
– Видал, менты разъездились! Чего это они разгуливают по ночам? Слышь, в наш двор свернули.
– Может, за нами? – предположил Гаррик.
Дрозд, которого мигом прошиб пот, панически оглянулся, но ментовской машины не заметил, успокоился:
– Нет. Не едут.
Выехав за город, Гаррик внезапно остановился, сложил руки на баранке и упал на них лбом. Ни слова в течение получаса, Дрозд разволновался:
– Едем, что ли? Гаррик!
– Молчи, – отозвался тот, не поднимая головы. – Завтра смотаешься в город, купишь номера на машину. И документы надо новые.
– Так мы что, остаемся? – запаниковал Дрозд.
Гаррик не ответил.
В особняке Валерьяна Юрьевича стоял большой переполох, семейство собралось, чтобы совместно выработать стратегию, а нечаянно пришло к серьезным разногласиям. Наденька, которая совсем недавно воспринималась всеми бесхребетной клушей, эдакой сладенькой пышкой, показала всем, что и она способна разъяриться, правда, визжала она при этом совершенно безобразно:
– Да как этот мерзавец посмел вас уволить с нашего же предприятия? Почему вы позволили? Забыли, кто вы есть? Вы не бесправные наймиты! Это наше хозяйство, а не его! Завтра же я поеду и поставлю мерзавца на место. У меня руки чешутся, я имею право...
– Надя, не визжи, – попытался заткнуть ее Владимир, у него в ушах звенело от обертонов сестры. – Прав у нас пока нет, все претензии сейчас только через суд. Положение хуже, чем мы думали. И через полгода мы не вступим в права наследования.
– Как это?! – взвизгнула Наденька. – А через сколько?
– В нашем случае сначала предстоит процедура установления безвестного отсутствия, – объяснял Владимир. – Устанавливается оно судом по заявлению заинтересованных лиц, если в течение года в месте жительства отсутствующего человека нет сведений о месте его пребывания. Но не порождает правовых последствий, таких, как принятие наследства. Однако... Сейчас зачитаю, что продиктовал мне адвокат... – Он достал записную книжку, раскрыл ее, выражение у него при этом было траурное. – «Имущество гражданина, признанного безвестно отсутствующим, при необходимости постоянного управления им...»
– Это как раз наш случай, – подхватил Клим. – Хозяйство требует постоянного управления.
– Именно, – согласился Владимир. – Далее читаю: «передается на основании решения суда лицу, которое определяется органом опеки и попечительства и действует на основании договора о доверительном управлении, заключаемого этим органом». И вот очень интересно... «Из этого имущества выдается содержание гражданам, которых безвестно отсутствующий обязан содержать, и погашается задолженность по другим обязательствам безвестно отсутствующего».
– Ни черта не поняла я про содержание, – фыркнула Надя.
– Да брось, Надя, – махнул рукой Владимир, – тут все понятно. На содержание имеют право только Катька, так как учится на очном отделении, и Светлана, так как является неработающей женой. И то всю эту канитель можно затевать только через год.
– А наследство мы когда получим? – робко спросила Светлана.
– Когда отец будет признан умершим, признает человека умершим тоже суд. Но только через полгода после суда мы вступили в права наследования.
– Сколько же нам ждать? – расширила глаза Наденька, уже понимая, что у Володеньки заготовлена очередная неприятная новость.
– Объясню на примере. Если б отец летел в самолете и самолет разбился, но тело его не нашли бы, то по заявлению родственников можно было бы, минуя процедуру установления безвестного отсутствия, добиваться признания его умершим. В этом случае через полгода начинается рассмотрение дела в суде, плюс судебная возня месяца три, плюс полгода до вступления в права наследования, итого год и три месяца.
– Что ты мне про какой-то самолет говоришь! – взвилась Наденька. – У нас как обстоят дела?
– Плохо, Надя. В нашем случае, поскольку нет доказательств, что отец погиб, или его убили, или существовала на момент его исчезновения хотя бы угроза смерти... Короче, сначала будет устанавливаться безвестное отсутствие, а это произойдет только через год, потом признание умершим, это устанавливается (все замерли) через пять лет! Полгода киньте до даты получения наследства...
– Полжизни потратим на получение того, чего уже не будет, – заметил Мирон и размечтался. Правда, мечты его были мрачными, страшными, безнадежными. – Потратим сбережения, придется расстаться с иномарками и пересесть на отечественные, подержанные автомобили. На одну семью – один автомобиль. Одежду будем носить скромную, с китайского рынка, сядем на диеты. Ничего, живут же люди, и мы...
– Пять лет?!! – задышала Наденька, словно у нее начался острый приступ астмы. – Пять?!! Через пять?!!
– Надюша, Надюша, – засуетился вокруг нее муж Гена.
– То есть пять лет наше хозяйство будет принадлежать алкоголику? А вы будете сидеть без работы.
– Мы восстановимся, – пообещал Гена. – Через суд. Смирись.
Однако Надю понесло, хотя виновных среди собравшихся не было, она все равно выплескивала справедливый гнев на родственников:
– А я не хочу с этим мириться! У меня отнимают мое имущество, я что, должна нищенствовать? Какой- то урод хапает мое добро, а мне прикажете что-то там доказывать в суде? Да я лично перегрызу ему глотку, не побрезгую.
– Да не ори ты! – гаркнул Владимир. – Это только предварительные сведения, адвокат не копался во всех тонкостях...
– Кстати, о нищете, – влезла в диалог Вера. – Вы, мои хорошие, сможете в данной ситуации содержать этот дом?
– Не сможем, – хихикнул Мирон. – И продать его не сможем, дом пока что не наш, нашим станет через пять с половиной лет. На данном этапе у нас ничего нет, скоро будем грызть хлебные корки.
– Чему ты радуешься, кретин? – взвилась Наденька.
– Рыдать не хочется, – огрызнулся он.
– Успокойтесь! – поднял руки Владимир. – Грызня нам не поможет.
– Вот именно, – поддержала его Светлана. – Наша надежда только на адвокатов, у них всегда в запасе есть лазейки, которые помогут спихнуть Деревянко с места раньше времени.
Наденька как подскочила, уперла руки в боки поставила и наехала на нее:
– Ты-то тут при чем, дорогая моя? Какого черта рот свой открываешь? Твоего мнения не спрашивают, ты здесь никто и ничто, слышишь? Убиралась бы отсюда подобру-поздорову.
