Придавило Гудвина, всех подряд косить надумал, но Гаррик приготовил ему подарок в ответ на щедрость. На этот раз, заслышав шум мотора, он повернул голову и боковым зрением видел отъезжающую машину. Потом попросил пива и еще порцию шашлыка.
Береговой искренне пожалел Изольду – бледненькая, похудевшая, с глазами побитой собачонки. Но стоило ей открыть рот, он возрадовался, что она не умирает, напротив, способна говорить, да как:
– А, это вы. – Однако голос слабый. – Я уж думала, меня все забыли, забросили. Ну, привет, товарищ следователь. Случайно не принесли женщине чего-нибудь согревающего? А то тут с тоски сдохнуть недолго. Ни телевизора, ни радио. Как, скажите, себя развлекать?
– Вам нельзя пить, – садясь на стул, посмеивался он. – Изольда, как случилось, что вы впустили убийцу?
– Спьяну. Вообще не подумала, что он меня надумал... У, гад, пусть только встретится! Ему не удалось кишки из меня выпустить, а у меня получится. Вот пусть мне теперь кто скажет: толстая, жирная. Пошлю подальше. Меня мой жир спас...
– Знаю, знаю, доктор мне рассказывал. Изольда, вы не ответили, как случилось, что он зашел к вам?
– Так ведь Гудвином представился. А Гудвин – хахаль Дианы, я думала, поплакать ко мне пришел...
– Значит, это был Гудвин.
– Он, сволочь. А явился! Будто на дворе зима и снег идет: в плаще, шляпе, перчатках. И очки напялил. Я ему, мол, раздевайся, садись, помянем Дианочку. А он как был в шляпе, так в кресло и залез, только очки кинул на стол. Если б у меня в тот момент мозги были на месте, я б догадалась... Но, извините, тупая немножко. Была. Теперь исправлюсь.
– Вы его узнаете?
– Еще бы! Я его запомнила на всю жизнь, на нюх возьму, даже если он будет находиться в километре от меня.
Изольда, иногда морщась от боли, подробно изложила события того страшного вечера с личными, неподражаемыми комментариями. Конечно, ругалась как незнамо кто, вызывая смех у Константина Михайловича. А помнила она все до мелочей, вплоть до запаха Гудвина, назвала мужской парфюм и какая фирма его выпускает. Несмотря на ее боевой дух, она уставала, поэтому мучить дополнительными расспросами Изольду Береговой не стал, надеясь, что принесет фото и тогда ситуация более чем прояснится. Вместе с тем немного поразмыслил с ней вместе:
– Значит, вы считаете, он подумал, что убил вас?
– А то. Из меня кровищи вытекло... сама испугалась. И потом я же терпела, не шевелилась.
– А почему он решил вас заколоть?
– Наверно, подумал, что Дианка много трепалась про него... А вообще-то я не знаю. Псих он. Рюмку держал, рука дрожала.
– Теперь, Изольда, посмотрите на фотографию. Вы узнаете эту девушку?
Изольда лишь мельком взглянула на фото:
– Так это же Лиля.
– Да, зовут ее Лиля. С этой Лилей вы свели Диану?
– С ней, с ней.
– А она у вас ничего не взяла, когда ночевала? Я вас спрашивал об этом, но может, вы потом обнаружили пропажу?
– Абсолютно ничего. У меня деньги и золото валяются на виду, сколько всего – я помню. Она что, воровка?
– Как будто нет. Я на всякий случай спрашиваю. Ладно, отдыхайте, вечером еще загляну к вам, если фотографии получу.
– Погодите. Принесите хоть сока, что ли? И конфет с зефиром, а? Без сладкого жить не могу.
– Если врач разрешит.
– Несите без врача. Я чуть-чуть...
– Не могу нарушать режим. Что врач скажет, то и принесу.
– Значит, ничего вкусного мне не светит, – страдальчески вздохнула Изольда. – Ух, найду этого Гудвина... Испоганил, скотина, мне жизнь.
Береговой поговорил с врачом, который запретил приносить Изольде что-либо съестное, мол, обойдется, посидит на диете, для нее полезно. А у машины дал задание оперативнику добыть фотографии всех членов семейства Валерьяна Юрьевича – мужчин, женщин, домработниц и так далее, но предприняв меры предосторожности. Нельзя спугнуть Гудвина, не исключено, что у него есть сообщники, проживающие в доме, они тоже не должны заметить, как их фотографируют.
Созвонившись с Женей, Береговой выяснил, что рыже-красная Лиля находится в «Параллельном мире», а так называемых сталкеров в офисе нет. Приказав Жене ни в коем случае не упустить девушку, Береговой помчался к ней.
Мальчики ночь провели в засаде, вора поймали, им оказался сосед тетки, знавший, куда она кладет ключ. Надо сказать, ключик от времянки тетенька оставляла в доме на видном месте, а сосед сделал дубликат. Мальчики после бессонной ночи попадали замертво, Лиля поехала на машине в офис не только собирать вещи, но и надеясь напоследок заполучить клиентов. Она полдня разбирала склад бумаг, откладывая то, что пригодится на новом месте. Например, будущим клиентам она покажет книгу отзывов, или дипломы (составленные Маратом на компьютере), или заявки с квитанциями и печатями, повествующие о большой проделанной работе – все пригодится. Лиля тщательно сортировала бумаги по тематике, чуть не рыдая над каждым листочком, за которым стояли огромная работа группы и лично ее вклад.
– Разрешите?
Лиля подняла глаза. На пороге стоял не столько респектабельный (значит, денежный), сколько солидный мужчина, внушавший бессознательное уважение одним своим видом. Денег даст, но немного, с ходу определила она.
– Пожалуйста, проходите, – приветливо сказала Лиля, убирая в стол кипу бумаг. Мужчина присел на стул, она переплела пальцы рук, уложив их на стол, и настроилась на его проблемы. Только бы эти проблемы оказались по плечу бригаде. – Я слушаю вас. Мы поможем, если это в наших силах.
Береговой подивился той правдивой проникновенности, с какой Лиля околдовывала его. Да она же, еще не зная, с чем он пожаловал, готова раствориться в нем, отдать душу и тело. Так показалось. На миг Константин Михайлович смутился, видя перед собой искреннее участие и чувствуя, что поддается чарам. Стоп! Ах, она голубушка, эта Лиля! Явно умеет гипнотизировать клиентов, в результате потрошить их карманы. Береговой решил ее обмануть, натянув серьезнейшую мину и приправив ее страдальческим оттенком в голосе, выдохнул, тряхнув головой:
– Да. Только вы мне и поможете. Я уже это вижу. У меня едет крыша.
– Сразу успокою вас. У кого действительно едет крыша, не понимают этого и не признаются в этом, – наводила на него чары колдовским голосом Лиля. – Я догадываюсь. Что-то случилось, и вы находитесь в состоянии неопределенности.
– Абсолютно точно. Вы колдунья? Вы умеете видеть вот тут? – ткнул себя пальцем в грудь Береговой.
– Нет, что вы, – томно опустила ресницы Лиля.
Следом она вскинула на него глаза. Да, глазки у нее, как у ведьмочки, если б Береговой был помоложе, послал бы к черту следствие и выкрал бы Лилю, но... Сорок лет не старость, сорок лет – это опыт, большой-большой опыт, отягченный столкновеньями с людьми разных мастей, которые думали, как Лиля, что они умнее остальных.
– Вы говорите, я готова выслушать вас, – подбодрила его она.
– У меня галлюцинации. Ну, как я видел призрак на реке, рассказывать не буду, вы, наверно, слышали...
– Призрак? Да-да, к нам уже обращались.
