завтра утром.
– Ты куды? – удивился тот. – Сегодня ж выходной у всех.
– У меня самая работа началась, к тому же вечером гостей набежит целый полк, надо все успеть. До завтра. Забери пакет, там еда и коньяк.
– Мировой ты мужик, – остался доволен Панасоник.
Валерьян Юрьевич засолил единственную рыбку и до завтрака, выпив только кофе, сел в джип да рванул на работу в приподнятом настроении. А ведь правду говорят: для счастья человеку не столь уж много надо.
Сегодня новоселье для узкого круга, так сказать, для своих, большой прием планируется позже. Гостей встречала на правах хозяйки Светлана, поглядывая на часы и незаметно дуя губы. Как всегда, муженек запаздывал – никакого уважения к людям, иногда ей хотелось заорать во всю мощь: развод, катись к чертовой матери! Но покатится-то она, кстати, ни с чем покатится, а привыкла к достатку, свободному распорядку, привыкла ничего не делать. Это такой кайф – ничего не делать! Его Светочка ни за что не потеряет, потому не дает повода «любимому» мужу вытолкать ее взашей, хотя он наверняка повод ищет. Не дождется! Муж состоит исключительно из недостатков, но есть у него и достоинство, одно- единственное, однако ценное: порядочность, из-за которой он порядком страдает. Какой еще дурак будет тащить на себе свору наглых детишек с дармоедами родственниками и лентяйкой женой? Вот и пусть страдает, мешать она ему не собирается, Светлана все вытерпит с улыбкой на устах.
– Отец не приехал? – подошел к ней старший сын.
– Нет, как видишь, – повернулась к нему Светлана, облокотившись о перила. Из всего семейства она более чем лояльно относилась к Владимиру.
– То-то я смотрю, ты все глаза проглядела, – поддел он ее со смешком.
– Отсюда вид отличный, правда, уже стемнело, но все равно успокаивает. Дом всем показали?
– А как же, экскурсия закончилась, пора и выпить.
– Начнем без главы семейства? – Не торопясь, оба двинули в дом. – Куда запропастился ваш папуля? Звоню ему, а Лерик не берет трубку. Кстати, он купил катер, знаешь?
– Катька показывала. Дорогая причуда, миллиона полтора отвалил за игрушку (Светлана присвистнула), главное – зачем ему катер?
– Думаю, он сам не знает. А мне купил не автомобиль, рухлядь, которая постоянно глохнет!
– Скажи за это спасибо. Последнее время он как с цепи сорвался, на всех волком смотрит, хамит, так что делай выводы, дорогуша.
– Ты тоже делай, вон твоя на нас волком смотрит, как Лерик, – парировала Светлана. Войдя в дом, она прилепила к лицу светскую улыбку. – Валерьян задерживается, ждать его не будем. Прошу за стол.
– Ой, правда, я так проголодалась... – сказала Евдокия Даниловна, поспешив занять самое выгодное место, чтоб достать все яства.
– Дом восхитительный, – следовала за ней бывшая балерина. – А в мое время о таком доме даже мечтать не смели, все прозябали в каморках.
– Должна заметить, Ангелина Даниловна, – подала голос жена Владимира Вера, жутко ядовитая особа, – и сейчас большинство живет в каморках, а то и в сараях.
– Но сейчас хотя бы есть возможность разбогатеть, – возразила балерина.
– Тем, кто уже богат, – съязвила та.
– Вовочка, мне, пожалуйста, водочки, – решила не спорить с Верой Ангелина Даниловна, зная, что Вовочкина очковая змея терпеть не может ее и сестру, она платила ей тем же, но не так открыто.
Несмотря ни на что, вечер заладился, тема была одна: дом и как его обустроить. Хозяйке пришлось выслушать массу советов, словно она до этого жила в яранге на бескрайних просторах тундры и не понимает разницы между комодом и канапе. Пробовали и молоденькие жены Клима с Мироном предложить свое решение по обустройству дома, но им Света с Надей мягко дали понять, что советы их глупенькие. В паузах Светлана переглядывалась с Владимиром и недоуменно пожимала плечами. Кажется, кроме них, больше никто не тревожился, что Валерьян Юрьевич отсутствует, впрочем, при нем люди чувствовали себя скованно. После очередного переглядывания Владимир встал из-за стола и, доставая сотовый телефон, оповестил всех:
– Я на перекур.
За ним увязалась Вера, шипя вполголоса:
– Твой папочка надумал добить завистников? Знаешь, это уже неприлично – выставляться миллиардером, когда многим однокомнатной квартиры не купить.
– Ты вступила в компартию, радеешь о народе? – спросил Владимир, слушая звуки в телефонной трубке. – Лично я уговаривал отца купить дом, это неплохое капиталовложение.
– Нормальные люди вкладывают в то, что потом несложно продать, а кто купит в нашей дыре этот форпост?
– Собираешься продавать? – хмыкнул он, набирая номер заново. – Отец еще жив, делить пока нечего.
– Я вообще говорю... – стушевалась Вера. – Родным внукам путевки в Баден-Баден не купил, чтоб поправить здоровье...
Дошипеть ей не удалось, из дома с шумом вывалила толпа, по восторгам Ангелины Даниловны стало понятно, куда они направились:
– Всю жизнь мечтала о яхте, но и катер сгодится. Это так прекрасно – прогуляться ночью по реке...
– Никто не умеет управлять катером, – охладил ее Клим.
– Жаль, жаль, – сокрушалась бывшая балерина, вцепившись в перила и с величайшей осторожностью сползая по ступенькам вниз. – Вовочка, идем с нами, посмотрим на катер?
Проходя мимо супругов, Светлана поинтересовалась:
– Дозвонился?
– Не берет трубку.
– Очень темно! – пискнула Евдокия Даниловна. – Тут шею свернуть можно.
Из дома выбежал Мирон с ручным фонарем:
– Я Прометей! Несу вам огонь!
Не желая слушать нытье жены по поводу безумных трат отца и его непомерной жадности (ему еще представится такая возможность дома), Владимир последовал за всеми, Вера осталась на площадке, но вскоре скука и ее заставила спуститься.
На берегу женщины беспрестанно ахали, тогда как мужчины проявили к приобретению спокойный интерес, они курили, обсуждая технические характеристики. Мирон, поставив фонарь на причал, запрыгнул в катер и предложил:
– Есть среди вас камикадзе? Предлагаю завести мотор...
– Не дури, – прикрикнул на него старший брат. – Отец в ярость придет.
Вдруг Наденька произнесла загробным голосом:
– Что это?..
В свете единственного фонаря она выглядела довольно комично: ладони приложила к пышной груди, глаза вытаращила и приоткрыла рот, словно собиралась закричать, но крик отчего-то у нее не получился. Она будто увидела костер, на который ей предстояло взойти и погибнуть в пламени. Все посмотрели туда, куда уставилась Наденька и... обомлели.
В черной глубине, метрах в ста от них, по реке плыла женская фигура в белом полупрозрачном одеянии, которое от легкого ветерка трепетало. Точнее, фигура стояла, но в то же время плыла, но не в лодке, а неизвестно на чем. Создалось впечатление, будто женщина шла прямо по воде, что, разумеется, само по себе нелепо, невозможно, неосуществимо. И главное! По ней пробегали мелкие зелено-голубые искорки – жуть неописуемая!
Надо ли говорить, что у всех без исключения в первый момент и морозец пробежал по коже, и волосики зашевелились, и ненадолго речь отнялась? Но мужчины первые встрепенулись, переглянулись, Мирон, демонстрируя храбрость, крикнул:
– Эй, девушка, не хотите ли к нам?
Девушка, или неизвестно кто, повернула к ним корпус вместе с головой. Конечно, темно, особенностей
