– Убить, убить, – возразила она. – Если б твой план удался, Света уже не отвертелась бы, ведь только у нее имелся мотив убить меня. А ты вышел бы чистым.
Севастьян вяло захлопал в ладоши, глядя в упор на Алину, – и ни слова признания. Она держала руки в карманах, в одной сжимала пистолет.
– Ответь мне на два вопроса, – сказала Алина.
– Слушаю тебя.
– Зачем ты стрелял в Дениса?
– Промахнулся, – улыбаясь, сказал Севастьян. – Случайно. Там было темно.
Наконец-то признался! Видимо, немногим раньше он вычислял, с какой целью пожаловала гостья, а во время длинного диалога до него постепенно дошло, что она самонадеянная дура и ему нечего бояться.
– А почему в меня не выстрелил?
– Потому что ушел. Думал, что попал в тебя.
– Где моя сестра Вероника?
– Это третий вопрос, – заметил Севастьян.
Алина повторила:
– Где моя сестра?
– Умерла.
– Ты убил ее.
– В этом не было необходимости, она мне не мешала, наоборот, разнообразила скуку. Я закопал ее на пустыре.
Алина решила выхватить пистолет, но он застрял в кармане. Маленькое замешательство – и Севастьян опрокинул на нее тележку...
Минутой раньше парень в камуфляже сообщил:
– Готово. Он признался.
Макар махнул рукой, вмиг несколько вооруженных людей очутились у ограды, но кинолог остановил их:
– Погодите, один пес не вырубился.
– Там что-то произошло, – сказал парень в камуфляже. – Она кричит... Он напал на нее.
Этого было достаточно, чтобы Макар начал штурмовать ворота, тогда как опер поступил проще: нажал на кнопку звонка, надеясь испугать хозяина. Но Севастьян не ответил по переговорному устройству. Макар спрыгнул во двор, к нему кинулся пес, однако движения его были судорожные, он слабел. Макар заехал ему по морде ногой, тот огрызнулся, а наброситься у него не хватило сил. Макар открыл железную дверь рядом с воротами, впустил ОМОН...
– Кто там? – послышался голос Севастьяна по переговорному устройству.
– Милиция, парень, открывай, – сказал опер.
– По какому поводу? – спросил Севастьян.
– Да повод мы всегда найдем, открывай, а то взорвем твой хауз.
Макар и омоновцы были уже у двери, едва она приоткрылась, они ворвались в дом. Хозяин что-то лепетал возмущенным тоном, но Макар приставил к лицу Севастьяна ствол. Кто-то крикнул из глубины дома:
– Ее нет. Только разбитая посуда с бутылками.
Макар ткнул пистолетом в щеку Севастьяна:
– Что с Алиной?
– С Алиной? – якобы опешил тот.
– Мы записали ваш треп, – прорычал Макар. – Дом прослушивался.
– Да? – зло выговорил Севастьян. – Тогда ищите ее.
– Переверните дом вверх дном, – бросил Макар через плечо. – Он не мог ее растворить в ванне с соляной кислотой, времени у него на это не было. А ты пошел в гостиную!
Севастьяну надели наручники, грубо усадили в кресло, напротив сел Макар со словами:
– Предупреждаю: если мы найдем ее труп, я тебя застрелю.
– Ищите, – буркнул Севастьян.
Ну и номер! Достойный иллюзиониста в цирке. Дом обыскали полностью, даже третий этаж исследовали, куда невозможно было отвести или отнести Алину за такой короткий промежуток времени. Макар курил, не сводя глаз с Севастьяна, который внешне казался спокойным. Когда сообщили, что Алины нигде нет, причем все были в большом недоумении, Макар процедил:
– Куда ты ее дел, фокусник?
– Ищите, – буркнул Севастьян.
Макар встал, загасил сигарету и направил ствол на Севастьяна. Опер подскочил к нему, повис на руке:
– Макар, ты что?! Спятил?
– Да пристрелю его... – оттолкнул его Макар. – Оформим как при попытке к бегству, и все дела. Дом разберем по кирпичику...
– Макар, ты псих! На фиг тебе проблемы? – подыгрывал ему опер, догадавшись, чего тот добивается. – Начальство тебя уже один раз еле отмазало...
– Еще отмажет! – заорал Макар и выстрелил в спинку кресла, на котором сидел Севастьян, тот вздрогнул, пуля-то врезалась рядом с головой. – Что, страшно? Не вертись, я в лоб хочу попасть...
– Ты офонарел? – закричал опер. – При попытке к бегству в спину стреляют.
– Поверните его, – приказал Макар.
Два сообразительных омоновца живо подскочили, схватили Севастьяна за руки, поставили на ноги и развернули спиной.
– Она в кабинете, в диване, – тут у Севастьяна сдали нервы.
– Все боятся, – удовлетворенно хмыкнул Макар.
Алина была без сознания, очевидно, Севастьян нанес ей сильный удар, после чего спутал веревкой руки и ноги, сунул в рот кляп и бросил внутрь дивана. Ее, разумеется, нашли бы, но потратили бы много времени. Не исключено, что для Алины такое промедление кончилось бы плачевно, так как кляп Севастьян засунул глубоко. Привели Алину в чувство быстро, дали выпить воды, отвели в автобус. По горячим следам из Севастьяна выбили признание, он указал, где закопал Веронику.
Пять дней Алина напоминала засохший букет в вазе, особенно после того, как вырыли останки Вероники. Узнавать там было нечего, но и сомневаться, что это не она, тоже не имелось причин. Эксперты пытались установить, была ли смерть насильственная, хотя даже если и не так, в данном случае применимо выражение «загнал в гроб». Макар изо всех сил пытался развлечь Алину, но...
Однажды он пришел домой, а в прихожей стоят два упакованных чемодана. Из комнаты вышла Алина, опустив ресницы, пролепетала:
– Я ждала тебя... Проводи меня, сегодня я уезжаю, поезд через час.
У него брови взметнулись вверх, а сердце вниз ухнуло. Не предупредила, а наверняка ведь билеты купила заранее. Как снег на голову! Требовать объяснений Макар не стал, в конце концов, и так все понятно, вызвал такси, взял чемоданы.
– Да, деньги, которые я тебе должна...
– Я не беру денег у женщин, с которыми сплю, – категорично заявил Макар, взял чемоданы. – Идем.
На вокзал примчался и Денис, он сбежал из больницы в пижаме, халате и тапочках – у него был вид сумасшедшего, на него оглядывались. Макар дал им время попрощаться, внес чемоданы в спальный вагон, затем в купе, где уже сидел пожилой толстяк, потом вышел на перрон и закурил. Стоя в сторонке, Алина что-то горячо доказывала Денису, тот кивал, но явно был недоволен, обижен. Макар отвернулся. Минут через пять Алина тронула его за плечо:
– Макар, до свидания.
Он повернулся к ней. Вот так банально заканчиваются сказки. Да, глаза у нее на мокром месте, да, она чего-то ждала от него, но точку поставила именно Алина. Макар только кивнул, мол, пока. Она чмокнула его в щеку, хотела еще что-то сказать, передумала и вошла в вагон.
