Лию била дрожь, это было видно по плечам и рукам, которыми она закрыла лицо. Когда Каракуль попытался обнять ее, она отбила его руки и отпрянула в сторону. Каракуль пожал плечами и развел руками, дескать, строптивая девушка, но меня это не остановит. Охранники Хачатура цинично посмеивались – такое забавное развлечение на скучной работе редко приходится видеть. Кизил никак не реагировал на сцену, а Сашко отвернулся. Васильич вдруг с жалобной интонацией быстро проговорил:
– Да отдай ты бумаги, дочка, на кой они тебе?
– Но у меня их нет! – закричала она, отходя к стене. – Господи! Неужели думаете, я их не отдала б? Поверьте мне...
– Они там били! – поднял лист из папки Хачик, сверкая гневом. – Никто, кроме тебя, не знал, где сэйф. Никто не знал код.
В это время по лестнице, тяжело громыхая и с предупреждающим рыком, сбежал Радж. Остановившись возле Лии, оглушительно гавкнул несколько раз и замер, опустив голову вниз, будто собирался бодаться.
– Уберите Раджа, – сказал Хачик. – А то скажу застрелит его.
Каракуль махнул Кизилу, который, ласково повторяя имя пса, взял его за ошейник и повел на кухню. Там бросил на пол замороженное мясо, пес набросился на еду, а Кизил вернулся в гостиную, где шел торг.
– Кто еще хочет Лия? – объявил аукцион Хачатур.
– Прошу вас... – пролепетала она, бледная, как стена.
Трое охранников Хачика подняли руки сразу, затем еще двое. Хачатур наградил удивленным взглядом оставшихся двоих, и те нехотя тоже подняли руки. Каракуль закрыл Лию спиной, жестко бросил:
– Сначала моя! Если не скажет, где бумаги, отдам им.
Начальник охраны Алекса набычился, не собираясь уступать первенство. Хачатуру не нужны были проблемы, и ему не важно было, кто да как добудет бумаги. Но в данном случае появился маленький нюанс, рассердивший Хачика: Каракуль позволил себе диктовать условия. Кому?! Хачику! За такое поведение люди безжалостно наказываются. В гостиной даже воздух уплотнился от напряжения, однако Хачик с убийственным спокойствием сказал:
– Ну, раз ти так настаиваешь... Давай.
– Что? – не понял Каракуль.
– Здэсь бери. А ми посмотрим.
– Ну, извините... – растерялся Каракуль, однако нашелся мгновенно: – У меня при всех не встанет. Дело-то интимное.
Хачик расхохотался от души, ему подхихикивали его боевики. Затем резко оборвал смех, буравя Каракуля взглядом, и произнес елейно:
– Хорошо, веди в курилка. Так ми будем слишат.
Курилка почти примыкала к гостиной. Сначала надо пройти небольшой коридор длиной два метра, из него можно попасть еще в одну комнату всего в пять квадратных метров и практически пустую. В ней под полом располагался арсенал Алекса. Каракуль схватил упиравшуюся Лию и потащил за собой, в коридоре успел шепнуть:
– Не бойся, только кричи громче. – Втолкнув ее в курительную комнату, напустился: – Ты совсем крышу потеряла? Я что сказал? Отдай бумаги!
Зрение у Каракуля, видимо, расположено не так, как у всех. А еще чутье сверх нормы. Да ведь отец и дед водили в тайгу на охоту, учили замечать то, что обычные люди не видят. На войне приходилось держать все органы чувств настороже даже во сне, от этого зависела жизнь. И сейчас Каракуль всего-то краем глаза заметил объектив кинокамеры, о чем забыл. Значит, вот для чего Хачику понадобилось отправить их в курилку – проверить решил и Каракуля, как он выполнит задание.
Алекс установил две камеры, ведь в курилке часто велись беседы. Гости, не подозревая о них, открыто высказывались об Алексе, иногда он получал информацию, которую от него скрывали. Четыре панно из пеньковых веревок, украшенные керамикой и толстым стеклом, свисали по углам от потолка до пола. В два панно вмонтированы камеры, которые заметить невозможно. Каракуль, начальник охраны Алекса, не только знал об этом, а и сам лично привозил специалиста. Две камеры понадобились из-за квадратного помещения, одна никак не охватывала периметр полностью. Стоило включить камеры этой комнаты, как они самостоятельно начинали поиск людей. Выходит, Хачик знал об этом. Значит, кто-то из команды Алекса сдает?
– У меня их нет, – выдавила напуганная Лия. – Я их по...
Не успела договорить, Каракуль впился ей в губы, потащил в сторону, поворачиваясь вокруг, будто танцевал. И засек. Шевельнулась стеклянная бляха на противоположном панно. Все ясно. Хачик у мониторов, он проверяет Каракуля. Тем временем Лия вырвалась, вытирая губы, бросила:
– Не смей, свинья!
Она отбежала в угол. Он, не спеша, двигался к ней, лихорадочно соображая, как же быть. За диванами и креслами не спрячешься, стоят они плотно к стене. Если не изнасилует Лию, это чревато последствиями, прежде всего для нее. Каракуль схватил девушку, дернул на себя, обнял. И не предупредишь: мол, извини, но так надо – у монитора в смотровой комнате услышат даже шепот! Не доверявший людям Алекс не поскупился на техническое оснащение. А Хачик должен все видеть, все! Лия вырывалась, била Каракуля по лицу, плечам и груди. Он упорно тащил ее на диван, не торопился, ждал, когда она выбьется из сил. А тут еще проблема: не встает. Да у кого встанет под надзором? Только у последнего отморозка. Каракуль повалил девушку на диван, придавил телом. Лия отбивалась, оскорбляла его, а он зло поднял юбку, раздвинул коленями ее ноги. Лия прошлась ногтями по его щеке.
– Дура, – сказал он, сплюнул в сторону и продолжил методично рвать колготки, затем трусики, удерживая руки Лии своей рукой над ее головой.
А все равно никак! Да что он, не мужик, что ли? Каракуль разозлился, расстегнул «молнию». Лия уже перестала отбиваться, так как силы истощились, дышала часто и тяжело. Когда его плоть коснулась женской плоти, все встало на место, он же давно этого хотел, правда, по-другому представлял себе этот момент. Лия вскрикнула, затем обмякла, отвернув лицо в сторону и сжав зубы...
Когда он поднялся, она повернулась к спинке дивана, тихо плакала. Он вышел из курилки. В гостиной никого не было. Точно: наблюдали всем скопом. Каракуль беззвучно выругался, потирая царапины на щеке. Как ни в чем не бывало появился Хачик со свитой, Каракуль поспешил заверить его:
– Молчит. Но скажет, будьте уверены.
Хачатур Каренович проследовал в курилку, строго сказал Лии, которая так и лежала лицом к спинке дивана:
– Это било пиредупреждение, Лия. Даю сутки. Ти должна дат мне бумаги. Малчика твоего забираю. Эсли бумаг не будет, убю его, а тебя...
Не договорил, так как многоточие страшней угроз. Каракуль вышел проводить гостя, выслушивая последние указания своего нового хозяина. Антошку вынес из дома телохранитель, держа поперек туловища, тот дрыгал ногами и вопил:
– Мама! Мама!
Радж разволновался на кухне, слыша крики Антона. Он прыгнул к окну, встав лапами на подоконник. Увидел лишь свое отражение, тогда бросился к двери, открыл лапой.
– Мама! Мама! – слышалось со двора.
Радж выскочил из дома, когда Антошку бросили в машину, которая, взвизгнув тормозами, умчалась за иномаркой Хачика. Радж рванул следом.
– Радж! – позвал Каракуль. – Ко мне! Радж!
Но пес растаял в темноте за воротами. Сашко сказал в спину:
– Ну, ты и дерьмо, Каракуль. Ты хуже, чем я о тебе думал.
– Че ты в бутылку лезешь? – встал на защиту Каракуля Кизил. – Он нас без работы не оставил, а ты... Да что, убудет от нее?
Оба разошлись по комнатам. Каракуль сгонял в смотровую каморку на третьем, нежилом этаже. Да, акт насилия наблюдали, камеры даже не выключили. Он отключил их, спустился вниз, заглянул в курилку. Лии там не было. Пошел искать, открывая все двери по пути. Она на кухне пила воду. Каракуль вошел и плотно
