окне, все понял. Надо было выручать братца. У вас, Бутылкиных, преступления – семейная традиция. Решение Петр принял мгновенно: застрелить Каракуля. Ты навинтил глушитель...
– Я такой фигни отродясь не слышал, – нервозно рассмеялся Шкалик.
Артем нажал на кнопки телефона:
– Давайте номер два.
Немного дольше ждали, чем Васильича. В кабинет вошли Каракуль и Лия. Хачатур Каренович замер на некоторое время, потом откинулся в изнеможении на спинку кресла. Шкалик сжал зубы и нахохлился. Это был тот козырь, который бьет все карты в колоде. Каракуль и Лия сели в кресла у противоположной стены.
– Знакомить никого не надо? – съязвил Артем, поскольку его проигнорировали, обратился к Каракулю: – Скажи, Захар, ты видел, кто в тебя стрелял?
– Да, – ответил тот. – После выстрела я упал, а Шкалик взобрался на окно, тогда его и увидел, потом я закрыл глаза. Он спрыгнул с подоконника и сказал: «В десятку». После этого побежал через кухню к двери. Дальнейшее я не помню.
– Думаю, этого хватит, – сказал Артем. – Ну, и последнее. Мы поставили ваши телефоны, Хачатур Каренович, на прослушивание, так выяснили, что вам звонили и шантажировали. Звонил тот же голос, что и мне. Этот же человек потребовал миллион долларов за дискеты, правда, он изменил тембр, но специалисты сказали, что это один и тот же человек. Вы разрешите воспользоваться вашим компьютером?
Не получив разрешения, Артем прошел к компьютеру, находившемуся около стола Хачатура, включил, вставил дискету, через несколько минут присвистнул:
– Вот и все. Господа, вам и без убийств хватит на максимальный срок.
Артем сделал знак Руслану, тот пригласил милиционеров.
– Вы все задержаны, – сказал Артем, не отрываясь от монитора. – Вам, каждому в отдельности, сказать, какие статьи вам предъявляют?
– Не надо, – буркнул Хачатур, глядя, как на его холеные руки надевают наручники.
Он в наручниках?! Хачатур Каренович не представлял, что судьба может быть такой злодейкой, а удача отворачиваться так быстро. Смотря на два стальных обруча на запястьях, не верил глазам. Воспринимал происходящее страшным сном и ждал, когда же он проснется и тем самым прекратится этот бессмысленный кошмар. Его тронули за плечо. Нет, сон не прервался, это явь, которая заставляет людей пускать пулю в лоб. Однако Хачатуру Кареновичу ни при каких обстоятельствах не захочется пули, он приложит все силы, чтобы не только выжить, но и вернуть себе свое. В этом его мощь, в этом смысл жизни: его никогда и никому не сломить, он победит. Поэтому Хачатур пошел к двери спокойно и с достоинством в отличие от брыкающегося Пети Бутылкина, истерично ругавшего легавых со слюной на губах. Тимошенко трясло, несчастного не слушались ноги...
Открылись ворота, Дудин въехал во двор и сразу заметил лежащего в крови Самвела, бросился к нему. Воспользовавшись тем, что второй человек повернулся спиной, Радж неслышно выскользнул на улицу и потрусил к дому Руслана. Дудин присел. Напарник был еще жив, но безнадежен.
– А, черт! Мне только этого не хватало, – и Дудин снова выругался, потом приподнял голову Самвела. – Кто тебя? Говори!
Самвел только хрипел, выбрасывая красную пену изо рта, однако все понимал. Он смотрел на Дудина умоляющими глазами, очевидно, просил помощи. Он хотел жить.
– Извини, парень, – сказал Дудин, уложив его голову на землю и вытирая руки о свой свитер. – Жаль, здесь тебя прикончили, жаль. Я планировал в другом месте...
Он ринулся в дом, в комнату парализованной женщины. Выдвинув ящик дивана, на котором она лежала, Дудин достал оттуда два пистолета, глушитель, патроны, гранаты, деньги в пачках, перевязанные шпагатом, фальшивые документы. Перекладывая все в сумку, говорил старухе:
– Ну, мамаша, прощай, больше ты мне не нужна. Ты тут валялась на случай облавы. Никто не посмел бы сунуть нос в диван умирающей старухи. Подыхай спокойно, я тебя больше не потревожу.
Не зная кода, вскрыл ножом замки кейса и ухмыльнулся:
– Хорош улов. И это мой улов.
Доллары, слегка подмокшие, тоже полетели в сумку. Дудин повесил ее на плечо, схватил кейс, намереваясь избавиться от него в более подходящем месте. Он выбежал во двор, сначала поменял номера на автомобиле, затем, выкатив машину, закрыл ворота и направил колеса из города. Кажется, все предусмотрел...
Самвел смотрел в черное небо, которое опускалось все ниже, а звезды почему-то растворялись в нем. Дышать становилось все труднее, ослабевали мышцы, не чувствовались конечности, они холодели, и было больно. Он не знал, что умирать так больно и страшно. Вероятно, Алекс чувствовал то же: как из тела вместе с кровью быстро вытекает жизнь...
– И все же, – остановил задержанных Артем, – миллион украден, а дискеты отдали. Кто-то ловко забрал «дипломат» и смылся с судна. Кто еще был в вашей команде, братья Бутылкины? Вы-то попались, а кореш ваш сейчас с большим барышом. Взрыв и похищение «дипломата» – это же ваших рук дело. Так кто?
– Жека Бабич, – ответил Васильич. – По паспорту Дудин.
Фамилия Дудин была, как удар, Хачатур слегка покачнулся. Кстати, он знать не знал, что служанка Алекса имела отношение к этой фамилии. Каракуль вопросительно уставился на нее, Лия втянула голову в плечи и опустила глаза.
– Ти с ним бил знаком? – спросил потрясенный Хачатур Каренович у Васьки.
– Не просто знакомы, – сказал Артем. – Это друганы, бежали из одной колонии строгого режима пять лет назад и до сегодняшнего дня, как видите, пребывали в добром здравии, начав трудовую деятельность в городе.
– Дудин твой сообщник? – допытывался Хачатур Каренович у шофера Алекса.
– Ну, да, – ухмыльнулся он, с превосходством глядя на Хачика. – Че пялишься? Круто мы обвели тебя? Только наш план тоже провалился, радуйся. Но и ты теперь с нами по одной дорожке пойдешь, потому как ты не лучше нас. Ладно, начальник, сегодня твоя карта сверху, даю наводку. Только поторопитесь, Жека с «лимоном» в кармане ждать не станет, когда его сцапают. Я не помог ему смыться с судна, значит, наверняка он заподозрил провал. А мне охота в полном составе назад следовать. Обидно же, что твой «лимон» кушать будет кто-то другой. Не забудь, у него живет тот, кто завалил Алекса.
Артем по телефону отдал распоряжение срочно ехать на задержание Бабича, или Дудина, по адресу, указанному Васильичем. А на выездах из города проверять у всех без исключения документы, назвал приметы. Положив трубку, сделал предложение:
– Ну, господа мошенники и убийцы, чистосердечное оформляем? Давай, Бутыль, выкладывай первый, ты-то что преследовал со своей бандой?
– А что мне за это будет? – приступил к торгу Васька Бутыль.
– Ну, даешь, – хмыкнул Артем, – ты же грамотный, считать умеешь. Прибавь к своему заработанному кровью и золотыми ручками сроку срок за побег, приплюсуй нынешнюю групповщину...
– Не шей мне убийства, я ни при чем, – вставил Васька.
– Бутыль, кончай отнекиваться, – оборвал его Руслан. – Ведь все равно больше пожизненного не наскребешь. Наше гуманное правительство ввело мораторий на смертную казнь, а жаль. Считаю, что таким ублюдкам место на том свете. Лично я поддерживаю политику США, где даже не расстреливают, а поджаривают на электрическом стуле. Если б наше правительство сталкивалось с вами ежедневно, то не ввело бы мораторий. Так что, Бутыль, терять и приобретать тебе нечего, как и братику твоему, Шкалику. Что, Петя, первый раз на нары идешь?
– Ты... – сжал челюсти от ненависти Петя. – Васька туда насовсем уйдет, а я выйду. Ты понял – выйду!
– Не подавись угрозами, Шкалик, – не испугался Руслан. – Ты застрянешь надолго.
– Я бы все рассказал, но ничего не знаю, – проблеял бледный Тимоха.
– Что ж, я попробую нарисовать картину вашего замысла, – сказал Артем. – Петя, Бутыль и Жека
