меня сиятельством, высокородием, статской советницей… Не хочу. Между друзьями не должно быть напыщенностей, а раз вы друг моего Мишеля, то и мой тоже.
– Благодарю вас, сударыня. Мадемуазель Каролина, вы не устали? – решил Суров привлечь к общению гувернантку.
– Подполковник, она же англичанка, ни бельмеса по-русски не понимает, – торопливо сказала Марго и прикрыла рот ладонью. – Простите, я дурно выразилась.
Мадемуазель живо повернула к ней голову на длинной шее и строго отчитала:
– Бельмес, мадам, плохой слова.
– Нет, что-то она все-таки усвоила, – проворчала Марго.
Суров и Уваров расхохотались, получив от гувернантки по осуждающему взгляду. Оставшаяся часть пути прошла весело и непринужденно, ибо Марго забавно пересказывала последние губернские сплетни.
Попав в Озеркино, она начала бурно восхищаться усадьбой. Великолепный и большой дом из двух этажей, с колоннами и мезонином окружал чудный большой сад, за ним раскинулось кольцо из леса. Конюшня с псарней находились в отдалении, там же птичий двор и сеновал.
Но главный сюрприз ждал Марго, когда гостья вышла на просторную террасу позади дома. Озеро искрилось на солнце, отражая синеву неба и белые кучевые облака, на водной глади покачивались кувшинки. Противоположный берег был далек, однако прекрасно просматривался, воздух прозрачен и чист, с ароматами хвои и трав. От террасы к берегу простиралась лужайка, справа была выстроена купальня, слева, у камышей, имелся причал. А кругом лес.
– Мишель, теперь я понимаю, почему ты сбежал, – сказала Марго.
– Я сбежал, потому что ты хотела женить меня на своей подруге-кривляке, – обнял сестру со спины Уваров.
– Вовсе она не кривляка. А ты невоспитанный человек. Но я люблю тебя. Она вышла замуж за генерала в отставке. Вот!
– Очень рад за нее.
– А вы, подполковник, женаты? – полюбопытствовала Марго.
– Нет-с, сударыня. Я ведь военный, меня могут убить. Не хочу оставлять детей сиротами, а жену вдовой.
– Пожалте обедать, господа, – пригласил подошедший лакей.
Марго вышла замуж хоть и за равного (графа Ростовцева), но выбор ее не назовешь удачным. Безусловно, «статский советник» звучит внушительно, однако статская служба не столь почетна, как военная. В представлении сестры дело мужа весьма полезно, а по мнению Уварова, Ростовцев сухарь, педант и зануда. Зато сама Марго – деятельная особа, тотчас подметил Суров. Не успев освоиться, она принялась хозяйничать, а за ужином сделала замечание брату, что мебель немодная, слуги плохо одеты и с дурными манерами. Марго азартно строила планы по переустройству усадьбы, хотя ужин был объявлен в честь подполковника.
– Марго, я не устраиваю приемов, – пробовал образумить сестру Уваров. – Здесь некого приглашать, чтобы похвастать изысканным убранством.
– Ты привык к походной жизни, и это дурно, – воспитывала его она. – Некого, говоришь, приглашать? А мы устроим спектакль. Да, да! И пригласим офицеров из полка Александра Ивановича.
– Помилуй, кто же играть-то будет? – смеялся брат.
– Ты, я, Анфиса! Моя Анфиса прекрасно читает Пушкина и Байрона. А вы, подполковник, согласитесь играть?
– У меня нет таланта, – не смог напрямую отказаться тот.
– У нас у всех нет таланта, кроме как у Анфисы. Ну и что? – загорелась идеей Марго. – Мы разыграем… водевиль. «Гусар-девица» господина Кони! Возражений не принимаю. Через… через две недели дадим представление прямо на террасе, зрителей посадим на лужайке. А сейчас давайте в карты поиграем?
Слуга принес карты, условились играть по четверти копейки, разыграли три партии – выиграла мадемуазель Каролина. Марго кинула карты и, наблюдая, как гувернантка подсчитывает выигрыш, капризно заворчала:
– Она мошенница. Подполковник, вы не находите? Ведь так не бывает, чтоб выигрывали подряд сто раз! Это неинтересно. Идемте к озеру? Ночь волшебная, мне вовсе не хочется спать.
Ночь была тиха. Лишь сверчки неустанно стрекотали, да лягушки квакали, но их голоса как раз дополняли, подчеркивали безмятежную и привольную тишину. Пространство из темноты со стороны озера не пугало, напротив, оно привносило покой и ощущение, что жизнь проста и прекрасна. Только звезды мерцали грустно, но они так высоко и так недосягаемы, место их определено навечно, оттого им оставалось лишь грустить над невозможностью присоединиться к людям у озера. Недоставало чего-то особенного, подтверждающего явь этой чудной ночи…
Вдруг издалека долетел женский голос, выпевая мелодию сначала протяжно и несмело. Постепенно голос крепчал и, проносясь над озером, взмывал до высоких нот, поражая чистотой звучания и сложной мелодией. Он был легче воздуха, одновременно сильный и глубокий, казался неземным, оттого не нуждался в аккомпанементе. Слов не разобрать, но голос брал за душу страстной тоской, несбыточными мечтами и вынужденным смирением, звучавшим в нем. Это было так необыкновенно, что даже непоседливая Марго замерла, вслушиваясь в рулады. Последняя нота надолго задержалась в воздухе и постепенно угасла, как гаснет фитилек догорающей свечи. Возобновился стрекот сверчков и недовольный гомон лягушек.
– Так поют ангелы, – тихо сказал Суров, закуривая трубку.
– Она поет каждую ночь, – в тон ему произнес Уваров.
– Кто? – спросила Марго, вслушиваясь в звуки.
– Не знаю, – ответил Мишель. – На противоположном берегу усадьба, но мне неизвестно, кто там живет.
– Ты не делал визиты соседям? – удивилась сестра. – Нехорошо, друг мой, тебя сочтут за буку.
– Я пытался познакомиться, но лакей сказал, мол, «барыня не принимают».
– Барыня? – плутовски улыбнулась Марго. – Ну, мне-то она не откажет. Тшш! Опять… Это Беллини… Чудо, как хорошо поет.
Слушали, усевшись на траву у озера, в черных водах которого отсвечивала кривобокая луна. Внезапно все стихло – очевидно, певица ушла с берега. Устали и лягушки, только сверчки нарушали тишину размеренным стрекотом. Суров принес шампанское и бокалы, выпили по глотку.
– А мне, признаться, любопытно взглянуть на обладательницу столь волшебного голоса, – сказал Уваров и поднял глаза в небо. – У, скоро полнолуние…
– Почему ты говоришь о полнолунии так загадочно? – все хотела знать Марго.
– Завтра скажу, сестрица. Это менее приятная тема.
Внезапно удивительную тишину разрезал заунывный вой. Он тоже доносился с другого берега и звучал вразрез с божественным голосом, заставляя содрогнуться.
– Похоже, волк воет, – сказал Суров.
– Здесь волки водятся? – перевела на брата испуганные глаза сестра.
– Далеко, – ответил тот. – Вблизи не встречались.
– А разве волки воют летом? – спросила она.
– Когда волк голоден, он воет, – ответил Суров.
Словно в подтверждение его слов, волк снова завыл…»
2
Итак, интрига обозначилась: пение, волчий вой. Вот если б эту историю превратить в мистический детектив… Как же выстроить детективную линию?
– Ты что так долго? – спросил Борис, открыв дверцу изнутри.
– Прости, – не стала ничего объяснять София – лень.
Машина тронулось с места. Борька крутой, подруги ей завидовали: отхватила классного мужика, как сыр в масле катается аж целых семь лет. А София взяла и пошла работать продавщицей-консультантом в книжный магазин (больше никуда не брали без опыта). Подружки пальчиками у виска покрутили и угомонились. Работа ей не нравилась, но, возможно, именно с нее София и начала менять свою жизнь. А то
