зрачков, ни радужки, ни белков… Глазницы словно залили черной тушью. В зале это вызвало одобрительный гул.
— Мисс Далекий Остров зовут Серена, — представил Твидл претендентку. — Она любит петь и надеется, ее чудесный голос поможет ей получить корону. А я хочу напомнить, что платье Серены предоставлено агентством братьев Твидлов… Серена, ты готова?
В диковинных глазах девушки отразилась мелькнувшая под потолком птица. Джек вскинул голову, но та уже исчезла. Если она была там, а не пряталась в глазах девушки, как Бармаглот в его глазах…
— Это народная песня, — сказала Серена. — На острове мы поем ее стоя на берегу, подпевая волнам и рыбам. Многие мореплаватели специально отправляются в плаванье, послушать наши песни…
— Серена, чего вы ждете? — подбодрил Твидл.
Мисс Далекий Остров открыла рот, но не раздалось ни звука. Видно было, как шевелиться аккуратный розовый язычок. Он тянулся вперед, тянулся, пока Джек не понял, что это не язык, а птица. Покрытая розовой пленкой, она металась, пытаясь прорвать преграду.
Зал затих. Ни слышно ни единого вдоха — только тихий скрип, с которым птица ворочалась во рту пустоглазой красавицы. Твидл попятился — ничего подобного в сценарии мероприятия не предусматривалось.
Розовая пленка натянулась так, что готова лопнуть. Серена открыла рот шире — еще немного и сама себе сломает челюсть. Она словно выдувала огромный пузырь жевательной резинки.
— Прошу прощения, — затараторил Твидл. — У нас небольшая накладка. Полагаю, свою чудесную песню Серена исполнит в другой раз, а пока…
С громким «чпок!» пузырь лопнул. Зажав рот руками, Серена попятилась. Меж изящных пальцев струились ручейки крови.
Джек опустил взгляд и увидел трепыхающийся на полу склизкий комок. Птица… Растрепанная и мокрая, покрытая лоскутьями розовой слизи.
За спиной звякнул бьющийся хрусталь — кто-то уронил бокал.
Птица повела головой, оглядывая притихший зал. И громко закричала, распахнув клюв. От мерзкого звука сводило скулы. В нем смешались карканье, всхлипы, демонический хохот и скрип гвоздя по грифельной доске. Кукабаррра. Птица прямиком из Времени Сновидений — здесь ей самое место.
Через птицу словно пропустили электрический ток. Она прыгала, бесновалась, колотила крыльями по полу. Большая голова запрокинулась на бок.
— Ух ты! — выкрикнула кукабарра. — Ух ты!
Первым опомнился Твидл.
— Прошу прощения, технические накладки…
Из-за кулис выскочили трое униформистов. Двое подхватили под руки Серену и быстро увели девушку. Та не сопротивлялась — сейчас она напоминала куклу, а не живого человека.
Третий униформист с опаской приблизился к птице. Но схватить не решился и в поисках поддержки посмотрел на Твидла. Толстяк что-то сказал, прикрыв микрофон ладонью. В ответ униформист замотал головой.
— Ух ты! — вскрикнула кукабарра. — Праздник в разгаре?
Униформист прыгнул, однако птица рванулась вперед и взлетела. Сдавленно вскрикнув, бедняга рухнул грудью на пол. Кукабарра описала круг над головой униформиста и присоединилась к птицам под крышей.
Униформист поднялся, потирая ушибленную грудь. Твидл замахал на него руками, приказывая уйти.
— Что ж, Серена оказалась девушкой полной… сюрпризов. Надеюсь, ей зачтется…
Вытащив из нагрудного кармана носовой платок, толстяк вытер лоб.
— А мы продолжаем представление. Теперь наша темная лошадка, — в голосе Твидла почти не осталось уверенности. — Только сегодня она решила принять участие в конкурсе. Но на мой, искушенный, взгляд она входит в число фавориток. Встречайте — мисс… Ночные Улицы.
Кукабарра захохотала. Твидл, думая, что его никто не видит, погрозил птице кулаком. За кулисами послышалась возня — очередная претендентка явно не хотела выходить на сцену.
— Пусти! — раздался возмущенный крик. Значит мисс Ночные Улицы?
Девушку вытолкнули на сцену. Пробежав немного, она остановилась и повернулась к залу.
Фиона… Но вместо футболки и грязных джинсов, на девушке было длинное вечернее платье, переливающееся всеми оттенками черного. Такого черного, что яркий свет софитов просто тонул в нем. Джек не сразу сообразил из чего оно сделано, а когда понял, ему стало не по себе. Перья. Гладкие и блестящие, они плотно облегали фигуру девушки. Опять птицы, но уже снаружи.
По залу прокатился одобрительный гул. Словно все разом забыли о жути, которая творилась на сцене. Твидл мигом уловил настроение зрителей:
— Да, мисс Ночные Улицы — настоящая красавица. Вы посмотрите, как идет ей это чудесное платье! Как удачно оно подчеркивает аристократическую бледность кожи…
Взгляд Фионы остановился на Джеке.
— Дж… — начала девушка. Джек приложил палец к губам.
— Настоящее имя мисс Ночные Улицы держит в тайне, — продолжал Твидл. — Что ж! В красивой женщине должна быть загадка. Обратите внимание, как платье работы Твидлов подчеркивает этот ореол таинственности… Увлечения и таланты мисс Ночные Улицы нам также не известны. Но полагаю, у нее в рукаве припрятан не один козырь. Итак, мисс?
Толстяк протянул руку к девушке. Фиона попятилась.
— Ну, — поддержал ее толстяк. — Не надо стесняться. Скромность украшает, но и талант должно показать людям. Они должны знать, кого выбирают королевой! Может вы споете? Хотя нет… Обойдемся без песен. Лучше станцуйте! Такая девушка, наверняка прекрасно танцует! Включите музыку, подходящую для мисс Ночные Улицы!
Динамики зашуршали, а потом сквозь треск прорезалась печальная мелодия. Тихая — так звучит старая, заслушанная до дыр, кассета.
Джек узнал песню — «Дух улиц» Radiohead. Как узнал и запись… Он мог забыть, как выглядит Кингс-Кросс, но звук этой кассеты он помнил. Сейчас — секунда тишины, когда он случайно нажал не ту кнопку плеера… Черт! Откуда взялась запись? Дома кассета давно пропала, и Джек не ожидал, что она всплывет здесь.
Кукабарра над головой захохотала, заглушая голос Бет Гиббонс, а заодно и лишние мысли. Джек не спускал глаз с Фионы. Сейчас девушка смотрела наверх. От недавней решимости не осталась и следа.
Джек прекрасно понимал, чего она боится — птиц. Не тех, что кружились под потолком, а тех, что могли оказаться внутри нее. Если что-то повторилось дважды, оно непременно случиться и в третий раз, но на ином, гораздо худшем, уровне.
Танцевать Фиона явно не собиралась. Твидл раздраженно переводил взгляд с девушки на птицу. Толстые пальцы выбивали по микрофону неритмичную дробь.
— Если не танцы, — сказал он. — Может мисс Ночные Улицы прочитает стихотворение? Не длинное. Мы просим… Давайте все вместе ее поддержим?
Подавая пример, Твидл захлопал. Фиона замотала головой, плотно сжав губы.
— Что ж, поэзия не конек мисс Ночные улицы. Настоящая девушка-загадка! А может, мы попробуем угадать ваш талант? Вы будете показывать пантомимы, а мы…
— Эй! — раздался гневный окрик.
Твидл замолк. Нахмурившись, он посмотрел в сторону кулис. Затем махнул рукой, показывая на Фиону и на притихших зрителей. Жестикуляция пропала даром — широким шагом на сцену вышел его братец.
Они были похожи как две одинаковые фигуры на шахматной доске. Но если первый Твидл был растерян, зол и напуган, лицо второго пылало от гнева. Волосы стояли дыбом, глаза сверкали. Вместо микрофона, он держал старую деревянную трещотку.
Первый из братьев отвел микрофон, но в зале услышали его слова:
— Не по сценарию, знаю… Но ты не предупредил, что она окажется такой дурой. Моей вины здесь нет…
