разбойников, наброшенную металлическую сеть, скелет через несколько минут выловил из зарослей у дороги еще пятерых неудачников, и предварительно оглушив каждого, сложил всех на краю дороги.
Бледный, проблевавшийся маг — сотрясение мозга, однозначно — болезненно кривясь, пошатываясь подобрел, к сложенным в ряд разбойникам. В руках он держал свою необычной формы шапочку, оказавшуюся круглым металлическим шлемом, обтянутым материей и подбитый войлоком. Тупая стрела арбалета или лука сорвала прикрывающий металл верхний слой ткани. На голове мага, сбоку, наливалась огромная шишка, раздвигая волосы. К удивлению Опалина маг не стал ни пинать ногами, как обычно, разбойников, ни закатывать злобных истерик. С довольным видом пересчитав бессознательные тела, он слабо, но удовлетворенно улыбнулся и приказал Опалину связать всех и первого очнувшегося допросить, где их лагерь. Отдав приказ, облегченно осел на обочину у дороги. Морщась от боли, вытащил из дорожной сумки флягу с настоем, баночки и маленькие свертки, из своеобразной дорожной аптечки.
Опалин, мысленно отдавая дань предусмотрительности мага — ведь как тот шлем замаскировал удачно материей и не снимал в дороге никогда, словно заранее предусматривал встречу с разбойниками, связал нападавших и принялся ждать прихода в себя первого невезучего. А пока ждал, подумал, что если сложить вместе стальной замаскированный шлем мага, его довольную улыбку при подсчете лежащих связанными «лесных людей» и полное спокойствие в поведении, лишь легкую досаду, на неожиданно сильную боль, мелькнувшую на его лице, то выводы получаются весьма интересные. Маг, похоже, ждал этого или подобного нападения и участь напавших им заранее была решена. И его уверенные высказывания, о том, что энергии у него будет предостаточно, обретали под собой реальную почву. Опалин, разбойникам, мог только посочувствовать.
Первым очнулся смуглый, с узким разрезом глаз, наголо выбритый разбойник в простой полотняной куртке, с наручем и трех пальцевой перчаткой лучника на правой руке. Судя по наручу и перчатке, именно он и стрелял в мага, а лук и колчан, видимо, бросил во время бегства от ловящего его скелета. Кинжал и небольшой метательный топорик в чехле, отнял у него уже Опалин.
Продержался он недолго. После приказа мага, отданного равнодушным тоном, «отрезать по пальцу, пока не заговорит» он сломался на второй, правой руке. Главарь, пока лучник, хрипя и закатывая от боли глаза, объяснял дорогу к лагерю лесных грабителей, испепелял предателя взглядом, что-то яростно и ненавидяще мычал сквозь кляп и извивался всем телом, пока маг своим любим методом — пинком по голове — не успокоил его, отправив на время в страну забвения.
Лагерь разбойников оказался расположенным недалеко, в одном из заброшенных шахтерских поселков. Там, в поселке, довольно хорошо для многих лет долгого запустения, сохранился каркас здания то ли ратуши, то ли еще чего-то подобного, а буквально в пяти метрах от заднего выхода из строения был вход в шахты. Штреки, через пару десятков километров путаных лабиринтов, выводили на поверхность к реке. Возле здания и колодец был. Стояло здание на пригорке, позволяя дозорному, с сохранившейся целиком башенки, осматривать всю прилегающую территорию. Дозорный в лагере был не один. Другой член банды лежал в здании, маясь с животом. В лагере «лесных людей» был еще кто-то, но маг резко прервал допрос лучника, приказав Опалину быстро отправляться в лагерь бандитов, ловить и вязать там всех, никого не убивая. Затем возвращаться обратно за ним и остальными членами разбойничьей ватаги.
До лагеря «лесных людей» Опалин добрался быстро. Овраги перескакивал с ходу, кустарник проламывал всем телом на скорости, не огибая плотные заросли, не ища обходных троп. В дом ворвался через задний вход, верно считая, что дозорный предупредит находящихся внутри, о мчащейся бронированной нежити к зданию и те сразу постараются скрыться. Разбойничья жизнь не позволяет долго оставаться глупым и излишне уверенным в себе, пренебрегать подсказками инстинкта самосохранения. Чувствуешь, что надо бежать — беги.
Так и вышло. Первого, судя по мутноватой ауре, того самого болящего животом, он вырубил при входе просто оттолкнув с дороги на каменную стену. Дозорного ухватил за ногу и сбросил вниз с лестницы, когда тот подобно раку, стремительно начал пятиться назад, в башенку, трезво оценивая свои шансы при столкновении с закованным в броню костяком. У сложенной из плоских валунов плиты, лишь мазнув рукой в стальной перчатке по затылку, уложил то ли стряпуху, то ли подругу одного из разбойников. Вторую, дебелую, молодую женщину в цветной поневе вытащил из-под топчана. Оглушать не стал. Судорожно дергаясь всем телом, упрямо перебарывая злобную пульсацию амулета подчинения, лишь связал, засунув обратно под топчан. Тщетная надежда, что маг её не обнаружит, но предугадывая ждущую ее участь, другого выхода не видел. Была мысль, вначале, вытащить в лес обоих женщин, но амулет ожег внутренней болью, бросая Опалина на колени и заставляя беззвучно взвыть. Непроизвольно поддергивая головой, еще не отойдя от мучительных судорог, бесстрастно выматерился. Обозвал себя нетерпеливым и сердобольным идиотом, замер, сканируя пространство. Раз, два, две. Итого четыре живых существа. Где-то еще есть живые, совсем рядом. Прошелся по помещению, ориентируясь на внутренние ощущения. Встал, посмотрел под ноги. Снова, теперь уже от всей души выматерился, глядя в пол.
Выглядело это страшно. Окаменело замерший костяк и мертвый, безжизненный голос сухим шелестом расползающийся по помещению. И столько ледяной ненависти к кому-то, было в этом голосе, что казалось стены и пол здания, на глазах покрываются инеем. Женщина, под топчаном, визжала, не переставая, но визг звучал как-то глухо, неубедительно, на фоне этого жуткого шепота. Дозорный, отталкиваясь ногами от пола, уперся лопатками в стену и обреченно замер, моля всех Небесных Защитников, что бы это чудовище в облике непривычного Страж — нежити, не обратило на него внимание.
Злобным, колючим импульсом, напомнил о себе амулет подчинения. С треском вырвав крышку люка, Владимир Анатольевич спустился в подвал.
Пленники не были связаны или закованы в цепи. Массивная и крепкая, когда-то, крышка люка надежно преграждала им путь на свободу. В подвале пленников было шестеро. Четверо мужчин. Двое молодых, мускулистых. Перевязанные лоскутами рубах, лишь в одних холщовых штанах с кожаными накладками, скорее всего наемные охранники. Третий матерый, с сеточкой старых шрамов на лице и рубцами от меча или кинжала на оголенных руках. Со спокойным, выжидающим взглядом. Четвертый с властной осанкой, полный, с окладистой, давно нечесаной седой бородой, в дорогой рубахе из марнийского шелка, с побелевшим от сдерживаемого волнения лицом. В углу испуганно жались друг к другу мальчик лет тринадцати — четырнадцати и девушка, укутанная в груду одежд, с воспаленным взглядом глаз, надсадно кашляющая в кулак. Дышащая редко и сипло. В подвале стоял промозглый холод.
— За вас должны доставить выкуп? — утверждающее спросил Опалин, не задумываясь о том, какой эффект произведет на пленников его голос.
— Да, мертвый воин — пристально вглядываясь в зеленные отблески из-за забрала шлема, не сразу ответил человек со шрамами. В конце его фразы мелькнула слабая тень осторожной надежды.
— Мне очень жаль, что за вас не успели заплатить.
Молодых, мускулистых, стремительно рванувшихся к нему, Опалин встретил одновременными ударами обоих рук. При его массе, силе и скорости, даже не нужно было куда-то специально метиться. В груди одного из нападавших гулко ухнуло, и он сломанной марионеткой упал под ноги скелета. Амулет внутри черепа послал колкий импульс боли в кости, заставив резко дернуться. Приказа убивать не было. Другому молодому не повезло — он остался жить со сломанными ребрами, в последний момент, уходя от удара скелета, быстрым поворотом корпуса. Остальных пленников, не двинувшихся с места, Владимир Анатольевич связал подобранной наверху веревкой.
Маг Ворант ходил среди связанных пленников с необычайно довольным видом. Даже лилово — синяя опухоль, сползшая водянистым оттеком на всю правую сторону его лица, не портила ему настроение. Взгляд его вспыхивал радостно и ликующе, словно при встрече с давно не виденными родственниками, когда останавливался на мальчике и девушке.
— Два девственника, костяшка! Целых два! Запуганных, измученных! Я о таком только мечтал, ты понимаешь, тупой костяк? Это как поставить на скачках на клячу, а она возьми и приди первой! Первой! Кляча! Эх, да это! Да это столько силы, столько силы! Даже тебе дам, скелетик! Сколько хочешь дам!
И маг снова и снова обходил по кругу связанных девушку и мальчика. Опалин, неподвижно стоя рядом с вперемешку сваленными, опутанными веревками людьми, с бессильной ненавистью следил за радующимся магом.
