– Ну, деньги я искал! – всплеснул тот руками. – Нашел немного… тысячу. Тысячу триста пятьдесят. Остальные, видно, в сейфе. Не повезло мне.
– Получается, мы тут все до единого святые, никто не убивал, – заметил Алик.
Кроме Юры, собравшиеся перевели алчные глаза на Лесю. А она не успела дать волю эмоциям, муж поднял руки вверх:
– Стоп, дорогие соседи! Если скажете о Леське хоть слово, то ей же тоже есть что рассказать про вас.
– Пусть докажет, что я там был! – хмыкнул Лобзень.
– И вы будете доказывать, что она была, – усмехнулся Юра. – Если все, что сегодня выяснилось, выплывет, то всех посадят в следственный изолятор, понятно? И кто станет убийцей – большой вопрос. Очень может быть, что не тот, кто убил.
– Какие предложения? – сдался Лобзень.
– Всем молчать, – дал команду Юра. – Ничего не видели, ничего не знаете, ничего не слышали. Да! Украденное вернуть на место.
– Лошадь не отдам, – заявила Полынь. – Я люблю ее.
– Без лошади, – согласился Юра. – Ну, за дело.
Только жильцы, в общем-то, с радостью двинули в свои закоулки, Алик внес тревожную ноту:
– Но ведь кто-то его убил. Кто-то из нас.
– Менты разберутся, – сказал Юра. – Это их работа.
…Приехала милиция. Леся ушла к себе. То ли на нервной почве, то ли еще отчего, но она принялась поедать холодную гречневую кашу с холодными сосисками, запивая холодным кофе. Потом улеглась на диван, прислушивалась к звукам, дрожа не от холода, нет, – от страха. Но туда пойти не рискнула, ждала мужа или милицию.
Юрка пришел часа через три, упал в кресло напротив, отпил из бутылки минеральной воды и уставился на Лесю.
– Что там? – настороженно спросила она.
– Убийцу нашли.
– Ты так смотришь… Полынь сказала про меня, да? И теперь думают, что я убила?
– Полынь Петровна была под моим контролем. Лошадь-то я разрешил ей оставить, а все друганы Борьки видели ее у него, подтвердили бы, что Пегас украден. И что бы она говорила в свое оправдание?
– Тогда кто убил?
– Сначала скажи, что ты делала в парадном? Только лишь выжидала, когда они пойдут грабить покойника? Ты этого знать не могла.
– Я вычислила, что ты… – Леся замолчала. Ох, как трудно говорить! – Что ты мог его убить. Ну, возникла спонтанная ссора, потом драка… Я пошла уничтожить улики.
– Улики? – вытаращился Юра. – И какие же улики ты уничтожала?
– Отпечатки ног и пальцев. Ты же боролся с ним на полу… Оставил отпечатки…
– Ты что, вытирала пол?
Леся закивала. Потом добавила:
– И дверной проем. И дверь с обеих сторон. И еще где-то… Мне было так страшно…
Внезапно Юрка начал хохотать. Он хохотал до икоты, до слез. Вдруг переставал, но, взглянув на жену, снова закатывался от хохота. Леся хмурилась, озадачившись, с чего его так разобрало. Наконец вспылила:
– Не понимаю, что тут смешного! А ты зачем туда ходил на рассвете? Так и не ответил мне.
– У тебя одна серьга в ухе.
Ничего себе переходы. При чем тут серьга?
– Потеряла еще два дня назад, я говорила тебе, – сказала Леся.
– Но ты не сказала, что потеряла ее два дня назад. Так вот, на рассвете я ходил искать серьгу у Борьки.
– У Борьки? С какой стати ты искал у него?
– Думал, ты потеряла ее в результате борьбы. Ночью дождь полил, я надеялся, что к утру он перестанет, к тому же на рассвете лучше будет видно пол.
– Так ты думал, его я… – задохнулась Леся. Слово «убила» как-то не выговорилось.
– Как и ты, – снова расхохотался Юрка.
– А что ты еще нес в руках, когда возвращался от него?
– Я… – хохотал Юра. – Я… тоже… отпечатки… вытирал…
Леся перепорхнула с дивана на колени мужа, обняла его крепко-крепко, завершила внезапный порыв поцелуем в губы. Как ей повезло встретить его. А она черт знает что думала о своем муже! Вот дура-то… После поцелуя Леся склонила голову ему на плечо, улыбаясь. Но вспомнила, выпрямилась:
