Русская модель управления

цеха, добивался меньшей программы, ориентировал общественность на минимальные темпы работы, стремился не выделяться, всегда быть в середке. Имея резервы, он запасами перекрывал недоделы. Когда накапливался чрезмерный задел продукции и ее уже нельзя было дольше утаивать, начальник ухитрялся документально оформить ее как продукцию, которая не входит в

⁵¹³ Осокина Е Указ. соч. С 10.

обязательную номенклатуру программы цеха, а следовательно, и не учитывается в выполнении»⁵¹⁴.

В советское время заводы проводили титаническую работу, чтобы получить скрытые мощности. Например, проводили реконструкцию под видом капитального ремонта, так как, если провести реконструкцию как реконструкцию, то вырастут производственные мощности и вышестоящая организация даст увеличенный план. А если оформить реконструкцию как капитальный ремонт, то можно реально увеличить мощности, но по документам этого не записать⁵¹⁵. Второй причиной, по которой реконструкция оформлялась (и до сих пор оформляется) как капитальный ремонт, является то, что «строителям известно, что прибыльность при „реконструкции' ниже, чем при „капремонте', а у того — ниже, чем при „текущем ремонте'»⁵¹⁶.

В случае реконструкции под видом капремонта повышенный план не дадут, и на дополнительн^хх мощностях можно производить заначку, то есть продукцию, которую можно выменять на что-то, неучтенное на другом предприятии. Для этого надо сэкономить сырье (завысив официальные нормы расхода) и получить от поставщиков то, что те сэкономили таким же способом. Так складывалась теневая экономика, которая в конце концов охватила все народное хозяйство. По документам было одно, на деле — совсем другое.

За последние годы логическим завершением процесса легализации заначки явился массовый «увод» финансов^хх потоков и пакетов акций в офшорные зоны, подальше от налогов и государ­ственного контроля.

Чем быстрее деградировала система управления, скатываясь в свое стабильное, застойное состояние, тем большую роль в хозяйственной жизни играла заначка. Без нее уже никто не мог обойтись. Н. Епанчин, директор пажеского корпуса в застойные предреволюционные годы, вспоминал: «Очередной ротный командир, полковник Шумилов, доложил, что ввиду недостаточности отпуска денег на кормление пажей невозможно обойтись без „мертв^хх душ', т. е. показывать по отчетным листам больше пажей, состоящих на довольствии, чем есть на самом деле»⁵¹⁷.

Аналогичным образом в брежневскую эпоху обкомы, горкомы и райкомы КПСС как параллельные управленческие структуры часто предписывали предприятиям и организациям выполнять те или иные работы исходя из того, что у тех есть неучтенные, левые ресурсы. Например, обязывали предприятия что- нибудь построить подшефному колхозу, отремонтировать, организовать, прекрасно зная, что соответствующие стройматериалы и деньги на зарплату не выделены. Изначально знали — у вас есть что- то, выкрутитесь. Это был первый шаг к легализации теневой экономики, без которой официальная система управления уже не могла обойтись.

Например, Ярославское транспортное управление в конце 70-х — начале 80-х годов за счет

⁵¹⁴ Воробей К. А Указ соч. С. 99.

⁵¹⁵ См.: Вальтух К , Лавровский Б. Л Производственный аппарат страны использование и реконструкция // ЭКО, 1986 - № 2 - С 20-21

⁵¹⁶ Бармин-Постников А. Царство отката // Эксперт, 2000 — № 22. — С. 45

⁵¹⁷ Епанчин Н При дворе трех императоров. Воспоминания. М , 1996 — С. 281 того, что по документам расходовало материалов больше, чем на самом деле, сэкономило бензин, запчасти и фонд зарплаты. Обменивая неучтенные транспортные услуги (оказываемые на неучтенном бензине, запчастях и зарплате) на стройматериалы, удалось построить двухэтажный двенадцатиквартирный жилой дом в поселке Петровском.

Построить-то построили, а квартиры в нем своим работникам предоставить не могут, так как дом надо принимать на баланс, а для этого нет законн^гх оснований. Ведь дом возник «из воздуха», на него ни одного кирпича, ни одного гвоздя, ни одного рубля зарплаты строителям не выделено, он был построен за счет заначки. В конце концов волевым решением начальника дом приняли на баланс по статье — угадайте какой? — «имущество, обнаруженное при инвентаризации». Двенадцатиквартирный дом! Это не анекдот, а реальный случай. Я хорошо знаю юриста и экономиста, провернувших эту операцию.

Застойные брежневские годы были апофеозом стабильной системы управления, когда уже ничто не работало, государственный аппарат рука об руку с населением разворовывал и саботи­ровал все что только можно. Например, именно тогда Госагропром СССР к традиционным каналам образования заначки («нормам естественной убыли» пищев^хх продуктов: усушке, утруске и т. п.) добавил дополнительные: «нормы снижения качества»⁵¹⁸. В этот период получение заначки стало главным мотивом экономического поведения не только индивидуумов, но и целых организаций.

Престижными считались те отрасли и рабочие места, где можно было получить больше заначки в широком смысле этого слова, то есть всех видов лев^хх доходов, которые были воплощены, в частности, в доступ к дефицитным товарам и услугам. Характерный анекдот того времени: друзья спрашивают у мрачного мужика: «Что такой невеселый?» «Да, — отвечает, — вчера по ошибке жене вместо зарплаты заначку отдал». «Так радоваться надо», — говорят друзья. «Да нет, заначка больше была»...

Чем сильнее давит пресс уравниловки, тем больше стимулов уходить в теневую экономику и получать доход в виде заначки. Так, сапожник в ремонтной мастерской службы быта не мог за­конным способом повысить свой заработок. Если бы он отремонтировал обуви больше, чем в прошлом месяце, то нормировщик тут же повысил бы ему норму и срезал бы расценки. В следующем месяце сапожник проработал бы больше, но получил бы в точности такую же сумму денег. Чтобы увеличивать доход, люди просто были вынуждены утаивать свой дополнительный труд и получать оплату за него не в форме нормальной зарплаты, а в качестве заначки.

Если говорить о промышленных предприятиях, то наименее криминальным, почти официальным каналом заначки являлся и до сих пор является так называемый второй отдел. Практически на любом почти предприятии есть второй отдел, то есть тот отдел, который должен обеспечивать постоянный мобилизационный запас сырья, материалов и готовой продукции на случай войны или чрезвычайного положения. Все знают, что склад второго отдела — это заначка для предприятия. В случае внезапных проверок «сверху» (впрочем, по-настоящему внезапн^хх проверок не бывает) часто в^хясняется, что на складе второго отдела либо нет подтвержденн^хх

⁵¹⁸ Пестун И. Долги оплачены // Правда, 1988, 6 февраля

документами товарно-материальных ценностей, либо вместо них лежит откровенный брак, непригодный ни в мирное, ни в военное время.

К настоящему времени из крохотной заначки вырос колосс нынешней теневой экономики, в которую погружена без исключения вся страна. Каждый или организует теневую экономическую деятельность, или участвует в ней, получая доходы от скрыт^гх приработков и хищений, или участвует в неявном перераспределении этих доходов, или, на худой конец, по долгу службы борется с этими явлениями (при этом вольно или невольно продолжая быть узелком в сети тенев^гх хозяйственн^гх отношений).

Как деликатно отмечает английский ученый Теодор Шанин, «невозможно осмыслить работу современной российской промышленности без того, чтобы понять, что завод дает своим работ­никам помимо зарплаты (которая часто месяцами не выплачивается»⁵¹⁹. Для предприятий «уход от налогов стал практически безальтернативной тактикой. Средняя фирма, уплачивающая все налоги, оказывалась неконкурентоспособной по издержкам в сравнении с ее конкурентами, фактически действующими в условиях льготного налогового режима. Соответственно, все фирмь₅₅2₀ при­сутствующие на рынке, в той или иной мере были вынуждены нарушать законодательство» .